Первый кубанский («Ледяной») поход - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бой кончился. Наступала ночь. В станицу Георгие-Афипскую одновременно вступали 1-я и 2-я бригады и сейчас же обозы. Вся станица оказалась занятой пришедшей армией. Во многие дома свозили раненых, перевязывали их. Здесь полнота власти была у сестер милосердия; они задерживали в своем распоряжении проходивших здоровых, поручая им то принести воды, вскипятить чайник, рвать простыни, рубахи на бинты… Не хватало йода.
В этом бою потери в Офицерском полку были большие: до полутораста человек. Станцию и станицу оборонял отряд красных силою до 5000 человек. Среди захваченных трофеев особенную ценность имели около 700 снарядов, которые находились в соседнем со взорванным здании.
* * *
Наступила ночь. После 2-часовой передышки генерал Марков, взяв батальон кубанцев и роту Офицерского полка, повел их вдоль железной дороги на Екатеринодар. Где-то офицерская рота отделилась от кубанцев и пошла самостоятельно влево. Ей была дана задача дойти до реки Кубани и там остановиться.
25 марта. С утра конная и 2-я бригады выступили в северо-западном направлении, а за ними вытянулись и «главные силы». На ночь 2-я бригада остановилась в ауле Панахес, а конная продолжала движение к Елизаветинской паромной переправе через реку Кубань в 10 верстах западнее Екатеринодара. Ночью переправа была ею захвачена.
1-я бригада осталась в арьергарде армии в станице Георгие-Афипской, имея заслоны в сторону Екатеринодара и Новороссийска. Днем части Кубанского строевого полка вели бой у станции Эйнем, однако не переходя в наступление. Красные усиливали свой отряд подвозом резервов из Екатеринодара.
26 марта. Утром бригада оставила станицу Георгие-Афипскую и к вечеру пришла в аул Панахес. Только теперь все узнали, что у станицы Елизаветинской захвачена переправа через реку Кубань, захвачена сама станица и идет переброска на тот берег конной и 2-й бригад. Для всех стало ясно, что армия атакует Екатеринодар, и все были поражены, как легко и просто генералу Корнилову удалось форсировать реку Кубань.
Ничего этого не знали в офицерской роте, стоявшей на берегу реки в нескольких верстах от железнодорожного моста. Нетерпеливо ожидалось разворачивание событий к атаке города. Но вот уже ночь, а рота продолжает стоять в бездействии и в одиночестве. Офицеры невольно нервничают; спокоен, кажется, один лишь ее командир.
Вдруг все узнают, что приехал генерал Марков. Однако рота никуда не идет, и никаких изменений ее расположения не следует. Значит, все благополучно. Успокоились. Неожиданно с постов сообщили, что впереди слышен шум движения колонны. Все приготовились к бою. Однако генерал Марков сейчас же выскочил вперед навстречу шуму. Оказалось, подошел батальон кубанцев. Генерал Марков взбесился:
– Почему вы здесь? Я же приказал вам оставаться на месте!
Ответ не замедлил: ночь, одни в степи, никакой связи; мы думали, что «нас бросили».
– Что? – заорал генерал Марков. – Вы видели, что я бросил кого-нибудь? А не хотите – ну вас к черту! Получайте расчет! – И, широко расставив ноги, он запустил руку в боковой карман своей неизменной куртки и вытащил оттуда бумажник. Кубанцы заголосили. Генерал Марков спрятал свой бумажник и приказал возвращаться на свое место и сам исчез с ними в темноте. Жест генерала был замечательный, всех развеселивший.
* * *
Переправа через реку Кубань при наличии двух паромов и 1–2 десятков лодок, при полном напряжении сил и использовании времени, для армии неизбежно должна была затянуться на трое суток. Ведь переправить нужно было около 600 подвод, орудий и зарядных ящиков; до 4000 лошадей и свыше 9000 человек. Срок большой и достаточный для противника, чтобы сосредоточить свои войска и ударить ими по переправившейся части Добровольческой армии или ожидающей переправу. Генерал Корнилов рисковал. Но красные, не зная подлинных намерений своего противника, продолжали держать лучшие свои части у моста, сосредоточивая остальные на западной окраине Екатеринодара.
Между тем в дни переправы, как никогда, Добровольческая армия была в чрезвычайно опасном положении: ее силы были разъединены рекой. На второй день на северном берегу реки были 2-я и конная бригады; на южном еще оставалась 1-я. Армия вынуждена не предпринимать серьезных активных действий и тем более атаковать Екатеринодар.
Бои у города Екатеринодара
27 марта. В станице Елизаветинской собирается 2-я бригада. Конные части веером вокруг нее ведут наблюдение за противником. Чехословацкий батальон выдвигается для обеспечения станицы с запада. Переправляется Пластунский батальон. Во 2-й половине дня, когда красные выиграли еще 6–8 часов, они перешли в наступление на станицу, но были отброшены и отошли к белой ферме Кубанского Экономического общества, на половине пути до Екатеринодара.
В 1-й бригаде спокойно. Она полукольцом, проходящим через аул Панахес, прикрывала переправу. Огромным табором на берегу реки стоял обоз. На паром одновременно могло быть доставлено 4 подводы. Раненые ждали своей очереди. Но в обозе с беженцами нервничали, стремились попасть на паром вне очереди.
У переправы генерал Марков. Его резкий, громкий голос непрерывно обрушивался то на одних, то на других, нарушающих порядок. Несколько «нетерпеливых» подвод отведены в сторону за кусты: будут переправляться последними.
28 марта. 2-я бригада перешла в наступление. Красные, видя свое численное превосходство над нападающими, упорно отбивались. Ферма переходила из рук в руки. Наконец враг стал отходить к городу. На помощь бригаде подошел батальон Кубанского строевого полка. Было взято предместье города, кожевенный и кирпичный заводы, но перед казармами наступление, уже в сумерках, остановилось под сильным огнем противника, занимавшего отличную позицию. Левый фланг бригады оказался загнутым назад, так как встретил сильное сопротивление из садов и с линии Черноморской железной дороги, на которой курсировали бронепоезда противника. Бригада понесла большие потери; был ранен в плечо, но остался в строю командир Партизанского полка генерал Казанович; ранены: командир Пластунского батальона полковник Улагай, затем и заместивший его полковник Писарев.
* * *
В 1-й бригаде по-прежнему спокойно, но волнение у
