Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Верно, по нашей, — согласился подполковник Коваленко. — Имелось предположение, что немцы за Пайзе и электростанцию будут до последнего цепляться. Поскольку серьезный источник энергоснабжения, по сути, последний. Но пошло строго наоборот — оставили без боя. А теперь спохватились? Нелогично.

Ожила рация, радист в голос закричал:

— Слышу вас, «Волна». Что с обстановкой?

К танкам Олег бежал во весь дух. Вот тебе и ночные размышления, вот тебе и тыл…

Обстановка складывалась нехорошо. Разведчики Васюка наткнулись на немцев без всяких поисков — колонна перла прямиком навстречу. «До батальона пехоты, очень много автомашин, танки и самоходки — десять-двенадцать „коробок“, уточнить сложно, они в середине колонны…»

Силы ОМГП и саперы «Линды» спешно занимали оборону. По сути, времени и особого выбора рубежа не имелось: опереться можно о каменные дома единственной улочки Пойз, отрытую немцами позицию у дороги на Пайзе, о высоту «14,7» и крошечную рощицу. Не очень удобное расположение, но немцы определенно не обойдут: дорогу отряд перекрывает, если фрицы решат свернуть и полями выйти к шоссе на Пиллау, то это уже придется делать под огнем Особой Механизированной группы. Только это вряд ли — имея такой замысел, фрицы напрямую бы к шоссе двинули. Но имелось и иное предположение — целью контрудара является собственно ОМГП и «Линда». Довольно шаткое предположение, но фриц нынче пошел неуравновешенный, черт его знает.

Танки старшего лейтенанта Терскова было решено оставить в резерве — маневровой группой. Уточнили расположение — в общем-то четыре машины маловато, но 85-миллиметровые орудия в борьбе с немецкими танками серьезная сила, по сути, единственно действенная. Не очень-то рассчитывало начальство на отражение танковых атак, создавая ОМГП, ставились иные задачи.

На улице майор Васюк негромким, но крайне зловещим голосом интересовался у кого-то из подчиненных:

— Как так «два десятка „тэ-эмок“»? И где, позвольте спросить, вы остальные противотанковые мины оставили? Коля, ты, друг, у меня этот разговор еще попомнишь. Рожай решенье мне немедля!

Да, как часто бывает на войне, в нужный момент тактические возможности и тактические необходимости категорически не совпали.

Лихорадочно закапывались в землю артиллеристы, летела из-под лопат земля — по счастью влажная, песчаная — на огневых «дивизионных 76-миллиметровых» помогали пушкарям опытные «кроты-строители» саперно-строительного взвода «Линды». Уже заняли штурмовые бойцы куцые немецкие траншеи и пулеметные гнезда на поле, работали на дороге минеры. Во дворах наперебой стучали ломы — пробивали стены под амбразуры, рыли ячейки. Рычал и напирал на стену, не жалея кормы и заваливая камни, бронетранспортер, готовили сектор обстрела зенитчики-бронеходчики.

Там — за неочевидной возвышенностью, уже вовсю стрекотало и грохало — выгадывая минуты, задерживая колонну, вела бой отчаянная разведка «Линды». Но что их там — два бронетранспортера да три мотоцикла. На три минуты и хватит…

…— В случае атаки сразу разворачиваемся, маневрируем, — ставил задачу Олег командирам своих машин. — Всё время движение! Огонь только по танкам, и с хода. Не попадем, так отвлечем. Немцы борта пушкарям-батарейцам подставят, те помогут…

Танкисты кивали, смотрели на поле за околицей нехорошей Пойз. Было понятно, что пушкарей к моменту контратаки «тридцатьчетверок» едва ли останется много — они-то первыми в бой вступят. И четыре «тридцатьчетверки» в такой ситуации… ну, это то, что есть. Впрочем, напрямую расстояние до дороги — километр, чуть больше, это чуть подравнивает шансы — в ближнем бою Т-34 быстрее и маневреннее. Правда, что у немцев там припасено, какие танки — пока неизвестно.

Было понятно одно — бой будет тяжелым.

Олег пошел к своему «ноль-второму». Танк прятался за домом, экипаж нервничал, сидя на броне, слушал комментарии Иванова, не упустившего случая забраться выше всех — дед сидел на черепичной крыше за трубой, разглядывал пейзаж в прицел «снайперки».

…— а кювет там изрядный. Тищенко, ты это учти. Иной раз так машину брякаешь, у меня разом два снаряда в казенник заряжаются.

— Не бухти. Лучше пусть трясет, чем нам броню прошибет, — сказал мехвод.

Экипаж обернулся к командиру.

— А шо, товстаршлетнант, там и «тигры» лезут? — вопросил Грац.

— Там, видимо, каждой твари по паре, — пренебрежительно махнул рукой Олег. — Сборная команда. Наверное, и что-то серьезное имеется. Но и мы не одни. Вон — «линдовцы» уже бой ведут. Из корпуса помощь подойдет, авиация штурмовики направит.

— Да что нас утешать? Не младенцы. Но неожиданно как-то, — зябко передернул плечами Тищенко.

— Когда оно ожиданно-то было? — хмыкнул сверху Митрич. — Нормальное дело: они оттудова, а мы уже здесь.

— Ты «оттудова» сам смотри, не брякнись, — намекнул Олег. — Не пацан, по крышам лазить.

— Недооцениваешь ты дедов, товарищ командир. Как мне сказали в нашей контрразведке: «есть у тя еще порох в пороховницах, ягоды в ягодицах», — отозвался Митрич.

Экипаж хохотнул, Олег тоже улыбнулся — присказка была глуповатая, но игра слов забавна. Но тревожное чувство нарастало.

— Во, разведка наша отходит, — крикнул Митрич. — Оторвались таки, цел кто-то….

По дороге на всех парах летел полугусеничный бронетранспортер. Видимо, единственный уцелевший — шел неровно, крепко досталось машине. Кто-то из саперов выскочил на дорогу, замахал — разведчики догадались о минах, свернули — бронетранспортер скатился на поле, дергаясь и воя двигателем, погнал к домам.

— Я к ним — насчет танков расспрошу! — крикнул Олег, устремляясь за забор.

Из бронетранспортера вытаскивали раненных и убитых — лежали в тесноте вперемешку. Хрипы, стоны, оторванная, висящая на лоскутах масккостюма, рука…

— Цел-то кто есть? Говорить может? — спросил Олег.

— Вон, водила…

Усатый боец сидел на земле, ему бинтовали плечо.

— Что там с танками? Какие? — спросил Олег, присаживаясь на корточки.

Усач поднял глаза — лицо его было в крупных пятнах пота, а белки глаз сплошь красные, в полопавшихся сосудах.

— Танки… а… самоходки видел. Низенькие такие. Броневики. И грузовиков до х… Но мы с Васькой в тылу ждали, в кустах. Не попало в нас. Мало чего видел. Потом наших подбирал, но оно же тоже… где подробно углядишь.

— Понятно, — Олег, скрывая досаду, встал.

— Танкист, эй, танкист, — слабо позвал кто-то из лежащих разведчиков, вроде совсем мертвых.

У лежащего на боку бойца половины лица не было — месиво, только один глаз жил и язык шевелился, даже странно, что шепот отчетливый.

— Там «Тигр», бьет как в тире. Нашу «броню» со второго снаряда поймал. Остальное — самоходы-«Хетце»[4] и легкое. Но прут как пьяные. Головная машина на мину налетела, сдвинули бампером, раненых брать не стали. И самоходы и танк они берегут. В середине они. Впереди машины идут. С барахлом. Смех один. Ну куда им ящики и прочее? Конец уже, а они… Танкист, вы «Тигр» сожгите. Такая гадина.

— Подловим, не уйдет, — заверил Олег, глядя в изуродованное лицо.

Пихнули в плечо:

— Дай бойца уколю, — врач присел со шприцем.

Олег помог задрать неподатливую телогрейку, под погнутой, забрызганной кровью кирасой. Военврач уверенно кольнул легким шприцем, заверил:

— Сейчас полегчает, браток.

Раненый согласно моргнул, видно было, как силы уходят — сплошь в крови, все разодрано. Эх…

Олег добежал до «ноль-второго». Дед продолжал «загорать» на крыше — вот и правда почти загорал, смутное прусское солнце сегодня крышу озаряло.

— Эй, не запарился? Чего там?

— Пока не видно. Пауза, как в театре. Они ж местность знают, чуют, что деревушка не пустая, их встретят. Вот и собирают арийскую решительность в полную жменю.

Олег по рации вызвал штаб, доложил о бронетанковых силах противника. Там в «общем-целом» уже знали, разведчики по рации успели подробно доложить, хотя и без типов бронетехники. Силы немцев — усиленный сводный батальон, легких броневиков много, но по большей части не очень боевые — связь и командирские, видимо, что на рембазе успели восстановить, на ход поставить, то и перло по дороге.