Оно - Стивен Кинг

Внезапно она думает о том, как ложилась спать вечером того дня, когда Ричи и Бен повели ее смотреть два фильма ужасов. После первого свидания. Она еще сострила по этому поводу (в те дни это был ее способ защиты), но приглашение в кино тронуло Беверли, взволновало… и немного напугало. Для нее это действительно было первое свидание, пусть и с двумя мальчиками, а не с одним. Ричи за все заплатил, как на настоящем свидании. После кино эти парни погнались за ними… и остаток дня они провели в Пустоши… и Билл Денбро пришел с каким-то мальчиком, она не могла вспомнить, с кем именно, но помнила, как взгляд Билла на мгновение встретился с ее, и электрический разряд, который она почувствовала… разряд — и кровь, ударившую в щеки и согревшую, казалось, все тело.

Она помнит, как думала обо всем этом, когда надевала ночную рубашку и шла в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Она помнит, как думала, что все эти мысли долго не дадут ей уснуть; потому что подумать предстояло о многом… и мысли эти обещали быть приятными, потому что мальчишки ей встретились хорошие, с какими можно поиграть, каким можно даже немного доверять. Это же было бы так здорово! Это было бы… как в раю.

Думая обо всем этом, Беверли взяла мочалку, наклонилась над раковиной, чтобы смочить ее водой, и голос…

…прошептал из сливного отверстия:

— Помоги мне…

Беверли в испуге отпрянула, сухая мочалка упала на пол. Девочка потрясла головой, словно пытаясь прочистить мозги, потом вновь наклонилась над раковиной, с любопытством посмотрела на сливное отверстие. Ванная находилась в глубине их четырехкомнатной квартиры. Она слышала телевизор — показывали какой-то вестерн. После его окончания отец переключится на бейсбол или на бокс, а потом так и заснет в кресле.

Обои в ванной (отвратительные лягушки на листьях кувшинок) коробились из-за вздувшейся под ними штукатурки. Кое-где на них темнели следы протечек, где-то они отслаивались. Ванна местами заржавела, туалетное сиденье треснуло. Над раковиной в фарфоровом патроне крепилась лампочка в сорок ватт. Беверли смутно помнила, что когда-то лампочку закрывал стеклянный плафон, но его давно разбили, а заменить так и не удосужились. Рисунок на линолеуме выцвел, за исключением пятачка под раковиной.

Не очень веселенькая комнатка, но Беверли давно к ней привыкла и не замечала ее убогости.

На раковине тоже хватало потеков, а сливное отверстие являло собой перекрещенный круг диаметром в два дюйма. Хромовое покрытие давным-давно облезло. Резиновая затычка висела на цепочке, обмотанной вокруг холодного крана. В сливной трубе царила чернильная тьма, и, наклонившись над раковиной, Бев впервые заметила, что из нее идет слабый неприятный запах — рыбный запах. В отвращении она скорчила гримасу.

— Помоги мне…

Бев ахнула. Голос. Она-то думала, может, бульканье в трубах… или ее воображение… какой-то отзвук тех фильмов…

— Помоги мне, Беверли…

Ее попеременно бросало то в жар, то в холод. Она уже сняла резинку с волос, и теперь они яркой волной падали на плечи. Бев чувствовала, как корни волос затвердевают. Еще чуть-чуть, и волосы встанут дыбом.

Не отдавая себе отчета в том, что делает, она вновь склонилась над раковиной и полушепотом спросила: «Эй, есть тут кто-нибудь?» Голос из сливного отверстия принадлежал совсем маленькому ребенку, который, возможно, только-только научился говорить. И, несмотря на мурашки, которыми покрылась кожа на руках, разум Бев искал рациональное объяснение. Марши жили в квартире с окнами во двор на первом этаже многоквартирного дома. В нем было еще четыре квартиры. Может, ребенок в одной из них решил позабавиться, и говорит в сливное отверстие раковины. И благодаря какому-то необычному звуковому эффекту…

— Есть тут кто-нибудь? — вновь спросила она сливное отверстие раковины, уже громче. Внезапно в голову пришла мысль: если отец сейчас зайдет и увидит ее, он подумает, что она спятила.

Ответа не последовало, но неприятный запах вроде бы усилился, наводя на мысли о «бамбуковых» зарослях в Пустоши и болоте за ними; перед умственным взором возникла черная жижа, которая пыталась стянуть с ног обувку.

Но ведь маленьких детей в доме не осталось. У Тремонтов был мальчик пяти лет и девочки-близняшки трех с половиной лет, но мистера Тремонта уволили из обувного магазина на Трэкер-авеню, они не могли платить за квартиру, и незадолго до окончания учебного года просто исчезли, уехали на старом ржавом «бьюике» мистера Тремонта. На втором этаже жила Скиппер Болтон, окна ее квартиры выходили на фасад, но Скиппер было четырнадцать…

— Мы все хотим встретиться с тобой, Беверли…

Ее рука метнулась ко рту, глаза в ужасе раскрылись. На мгновение… всего лишь на мгновение… она поверила, что заметила в сливной трубе какое-то движение. Внезапно она осознала, что ее волосы двумя густыми прядями свисают вниз, их концы близко… очень близко от сливного отверстия. Какой-то инстинкт заставил ее резко выпрямиться, увеличить расстояние между волосами и сливным отверстием.

Беверли огляделась. Даже сквозь плотно закрытую дверь до нее доносились голоса из телевизора. Шайенн Боуди[163] просил плохого парня опустить пистолет, чтобы никто не пострадал. В ванной она была одна. За исключением, разумеется, голоса.

— Кто ты? — спросила она раковину, уже шепотом.

— Мэттью Клементс, — прошептал голос. — Клоун утащил меня вниз, в трубы, и я умер, а скоро он придет и заберет тебя, Беверли, и Бена Хэнскома, и Билла Денбро, и Эдди…

Ее руки взлетели к щекам, сжали их. Глаза раскрывались все шире, шире, шире. Она почувствовала, как холодеет тело. Теперь голос казался придушенным и старческим… и однако, в нем слышалось злобное ликование.

— Ты будешь летать здесь со своими друзьями, Беверли, здесь, внизу, мы все летаем. Скажи Биллу, что Джорджи передает ему привет, скажи Биллу, что Джорджи скучает по нему, но скоро его увидит, скажи Биллу, что в одну прекрасную ночь Джорджи будет в чулане, с куском струны от рояля, чтобы воткнуть ему в глаз, скажи Биллу…

Слова оборвались, уступив место сдавленному иканию, и внезапно ярко-алый пузырь поднялся над сливным отверстием и лопнул, разбрызгав капельки крови по потемневшему фаянсу.

Придушенный голос заговорил быстрее и, говоря, непрерывно менялся: то она слышала того же маленького мальчика, который обратился к ней первым, то девушку-подростка, то (вот ужас) девочку, которую знала, Веронику Грогэн, но Вероника умерла, ее нашли мертвой в водостоке…

— Я — Мэттью… Я — Бетти… Я — Вероника… мы внизу… внизу с клоуном… и с тварью… и с мумией… и с оборотнем… и с тобой, Беверли, мы внизу с тобой, и мы летаем, мы изменяемся…