Сердце тигра - Александр Прохоров

- Не мы, а ты, — тут же поправил Мелорий. — Ладно, и что же нам предпринять? Боги, зачем ты вообще это сделал?

- Господин, я думаю нам нужно встретиться с этим Багозом, показать ему кольцо и предложить напасть на караван.

- Ты предлагаешь встретиться с главарем гарамантских разбойников?!

- Да господин. Почему бы и нет?

- Да он с нас, головы снимет!

- Зачем ему это? Он увидит кольцо, мы сообщим ему о караване.

- А если, он знает в лицо того человека, которого ты убил? Не покажется ли ему странным, что кольцо принесли друге люди?

- Ну, мы скажем, что Мсахе заболел. В конце концов, нужно рискнуть. Другой возможности схватить Лоредана я не вижу. Нам, эти разбойники, здорово бы помогли.

- А как же охрана? Справятся с ней гараманты?

- Думаю, справятся, господин. Охрана — сплошь новобранцы, сотня лучников не в счёт, а кочевники все опытные воины.

- Ну, а если Богоз, всё же не решится напасть. Что тогда?

- Так, мы, ему расскажем про караван, а об охране умолчим, или соврём, что сопровождают его, только новобранцы. Про сирийцев говорить не станем. В любом случае, они не остановят гарамантов.

- Ну, не знаю, — нерешительно пробормотал Мелорий. — Я должен над всем этим поразмышлять. Нам ведь, нужно захватить все, что везет Лоредан и желательно его самого живым. Но кто знает, как этот Багоз поступит с добычей и пленными… До Аугилы еще далеко, пока мы доедем туда, я подумаю и что-нибудь решу. А вообще, конечно, все сделать руками разбойников — неплохая мысль.

В головной части каравана собрались самые опытные проводники через пустыню, хотя по настоящему их услуги понадобятся после того, как караван минует перекрёсток дорог на юго-западе от Александрии и двинется в сторону Аммониума.

Лоредан и его спутники находились примерно в центре колонны, состоящей из двух тысяч верблюдов и такого же количества телег, запряженных в основном мулами или ослами.

Лоредан решил ехать на верблюде, Фабий устроился в одной из телег. Нарбо предпочёл идти пешком. В случае усталости, он, как и Фабий, всегда мог забраться в телегу. Он, вообще не терпел верховой езды, а тем более не захотел забираться на верблюда.

- Терпеть не могу этих тварей, — ворчал он. — Кусаются, плюются, воняют. Нет, уж, я лучше на своих двоих.

Перейдя по мосту через Александрийский канал, караван двинулся на восток вдоль берега озера Мареотис. Этот мелководный, болотистый водоём следовало, обогнусь, чтобы потом направиться на запад по противоположному берегу. Возле большой восточной излучины канала к каравану присоединилась когорта новобранцев и сотня сирийских лучников.

Александрийские новобранцы, не смотря на то, что были одеты в чёрные кожаные панцири, на головах носили круглые медные каски, а в руках держали копья и щиты, мало походили на вояк. В них явственно угадывались неотесанные пастухи, погонщики ослов, крестьяне, а по большей части городские бездельники без определенных занятий. Центурион, сопровождавший когорту, с нескрываемым презрением взирал на вверенное его заботам подразделение.

- Тащатся, как беременные шлюхи, — ворчал он. — Ну ничего, я сделаю из них бойцов, клянусь Марсом.

Совсем другое впечатление производили сирийские лучники. Достаточно было одного взгляда на них, чтобы понять: перед тобой опытные бойцы, суровые, жесткие и даже, какие-то хищные. На них были остроконечные шлемы, длинные кольчуги с широкими рукавами из-под которых виднелись края пёстрых туник и башмаки с толстыми подошвами и шнуровками до самых колен. На спине каждого сирийца был вместительный колчан с луком и стрелами, а на поясе висели короткие клинки в ножнах. И хотя шли сирийские лучники, не особенно то, соблюдая строй, центурион не мог на них налюбоваться.

- Вот настоящие бойцы, клянусь копьём Януса Двуликого! С такими молодцами, хоть на парфян, хоть на германцев!

Вся поклажа солдат была навьючена на спины верблюдов, присматривать за которыми центурион поручил нескольким новобранцам из числа бывших погонщиков.

Караван двигался по широкой удобной дороге, проложенной в стародавние времена при Птолемеях, а затем расширенной, укреплённой и благоустроенной при римлянах. Вдоль тракта по обеим сторонам располагалось множество маленьких постоялых дворов, трактиров и прочих заведений, в том числе увеселительных. Вокруг, тут и там были разбросаны маленькие пальмовые рощи, росли сикоморы, кусты можжевельника, нильской акации и тамариск. В этот ранний час на дороге, уже было значительное оживление: туда-сюда двигались вереницы повозок и навьюченных животных, немало было и пеших путников. По каналу в обоих направлениях двигались лодки, небольшие парусные суда и торговые самбуки арабов, прибывающие в Египет через Эритрейское море. От одного берега канала к другому, курсировали маленькие плоты из брёвен или тростника. Эти паромы, находились в непрестанном движении и за небольшую плату перевозили всех желающих.

Первая остановка была сделана, когда озеро Мериотис осталось позади, и караван вышел на приморскую дорогу, что начиналась в Египте и тянулась вдоль всего ливийского побережья и проконсульской Африки, а оттуда шла по побережью обеих мавританских провинций.

Караван остановился в небольшом селении, окружённом пальмовыми рощами. Здесь на центральной площади располагались два колодца, выложенные круглыми камнями. Местные жители, в основном египтяне не обращали на караван особого внимания и занимались своими повседневными делами. Подобные караваны бывали здесь почти каждый день, так что в посёлке к этому уже давно привыкли. Пока люди и животные утоляли жажду, пока делались дополнительные запасы воды, центурион Клодий Церр выстроил новобранцев на площади в две шеренги и прохаживался вдоль строя. Смотрел он на будущих ауксилариев хмуро и с нескрываемым презрением. Сирийские лучники, снявшие шлемы и доспехи, но оставшиеся при оружии, стояли в стороне, посмеивались и обменивались шутками, глядя на недотёп-новобранцев.

Проходя мимо одного полного парня, центурион ткнул его своим витисом [290] в пузо.

- Убрать жир, поросёнок!

Толстяк поморщился от боли и как смог, втянул живот.

Идя дальше, центурион вдруг заметил, как нижний край туники одного из новобранцев сильно оттопыривается.

- Что это?! — рявкнул центурион, выкатывая глаза.

- Мой член, — испуганно пролепетал юноша и густо покраснел до кончиков ушей.

- А почему он у тебя торчит вперед, нарушая общую линию строя?

Центурион обернулся и тут же увидел причину, вызвавшую такой вопиющий непорядок. У колодца две прехорошенькие юные рабыни в коротеньких хитонах набирали воду. Одна из них наклонилась и вид при этом открывшийся, действительно захватывал. Однако, центурион был неумолим. Он ткнул новобранца лозой в причинное место, отчего тот скривился от боли и согнулся пополам.

- Не отвлекаться солдат! — прорычал центурион. — Убрать все лишнее! Линия строя должна быть безупречной. Всё что выпирает и торчит не по уставу, я сам лично отрежу или оторву и скормлю псам. Это всем ясно?

Он вновь прошелся вдоль строя и удовлетворившись в этот раз строгостью его линии, так его беспокоившей, наконец, остановился и с издевкой спросил:

- Знаете, кто вы такие?

Ответом ему была тишина. Новобранцы, кто испуганно, кто удивленно переглядывались.

- Вы, наверное, думаете, что теперь являетесь солдатами вспомогательных войск. Это не так. Я не доверил бы вам, даже убирать навоз за обозными мулами не то, что исполнять почетную обязанность — прикрывать в бою фланги легионов. Вы, ни на что не годитесь. Вы свинячье дерьмо, шлюхины выкидыши. Вам, еще только предстоит стать солдатами. То, что вам выдали доспехи, щиты и копья еще ни о чем не говорит. Это лишь потому, что предстоит долгий переход через пустыню, где в любую минуту могут напасть разбойники. Но даже у таких отбросов, как вы должен быть шанс защитить свои жалкие жизни. Кроме того, вы должны отработать кормежку и я имею приказ довести вас до Ламбезиса. Переход, как я говорил, будет долгим и трудным. И это станет вашим первым испытанием. Пройдите его с честью!

Спешу сообщить вам, недоноски, что я всё про вас знаю. Тут среди вас сплошь воры, должники и безродные бродяги. Теперь, все это не важно. Ваша прошлая жизнь — это прошлое. Скоро вы станете, кто, конечно, останется, жив, частью великой и победоносной армии Рима. Вас ждут двадцать пять лет трудов Марса. Соберите в кулак все свое мужество и выдержку, если конечно они у вас есть.

Пока центурион распинался в высокопарных речах, Лоредан, от нечего делать, подошёл поближе. Глядя на хмурые лица новобранцев, никто из которых, похоже не проникся пламенной речью командира и не воспылал желанием отдать добрую часть своей жизни служению богу войны, Лоредан спросил:

- Что, центурион, скверные солдаты?