Сердце тигра - Александр Прохоров

- Приветствую вас! — крикнул он на хорошем латинском. — Моё имя Тафатас. Мой отряд приписан к гарнизону Аммониума.

- Приветствую, Тафатас! — откликнулся Корнелий Оппиан. — Наш караван идёт в Карфаген. По просьбе префекта Египта, блистательного Луция Юнцина, мы завезли вам провиант и оружие для легионеров.

Эта новость, в особенности про провизию, заметно обрадовала Тафатаса и его людей.

- Въезжайте в город, прямо на центральную площадь! — воскликнул он, одновременно разворачивая коня. — Я же сообщу Марку Скавру о вашем прибытии!

В сопровождении остальных нумидийцев караван двинулся в сторону оазиса. По мере приближения к Аммониуму, Лоредан удивлялся все больше и больше. Он даже не предполагал, что это место окажется столь живописным. Повсюду здесь густо росли финиковые пальмы и оливковые деревья. После очередного поворота дороги открылся вид на город, расположенный прямо среди медового цвета скал. Дома здесь, по большей части одноэтажные, сделанные из глины и камней искрились на солнце, поскольку местная глина содержала огромное количество соли. Отсюда был виден и храм Амона, который когда-то посещал сам Великий Александр и так называемая «Купальня Клеопатры» — большое круглой формы каменное углубление, наполненное теплой водой из подземного источника. Затем, слегка петляя, дорога вела в центр города. Там возвышались большая пирамидообразная скала из каменных террас. И вокруг на других террасах лепились домики. Сам оазис располагался между двух озёр, берега которых утопали в сочной зелени пальмовых лесов. Небольшой островок на одном из озер, тоже был покрыт зеленью, в основном оливковыми деревьями и тростником. Чуть дальше в разных направлениях были разбросаны еще несколько озер, к которым, петляя среди скальных нагромождений, тянулись зеленые рукава растительности.

При въезде в город, внезапно пал тот самый верблюд о самочувствии которого все так пекся Манахей. Со спины дромадера сняли связку ковров и поместили их на одну из телег. Самого верблюда оттащили к обочине дороги и сбросили в канаву. Ночью вокруг оазиса всегда бродило множество львов и гиен, так что к утру от несчастного животного останутся, лишь начисто обглоданные кости.

Квинт Мелорий и Тарикс въезжали в город вместе с другими путешественниками. Они по-прежнему держались ближе к хвосту каравана, дабы не привлекать к себе излишнее внимание. Хватит с них и этого ночного происшествия с проклятым верблюдом. Мелорий более не предпринимал попыток подобраться к палатке и вещам Лоредана. Хвала богам никто так и не узнал, что верблюд нагадил именно на него — Квинта Мелория! Малого того, что он был бы опозорен, так ещё непременно привлёк бы внимание недругов. После того, как его обдристал верблюд, Мелорий несколько дней не мог прийти в себя. На отмывку от липкого дерьма, они с Тариксом потратили весь запас захваченной в дорогу воды, да ещё пришлось оттираться песком. Потом, воду пришлось покупать у соседей, а на недоуменный вопрос: «А где же ваша вода?», пришлось соврать, что их кожаные мешки разорвался и вся вода пропала. За крохотную порцию воды, Мелорию всякий раз приходилось расплачиваться золотыми. Так что, он был несказанно рад, увидев, наконец, оазис Аммониум. Здесь то, они сделают необходимый запас. Вместе с хорошим настроением к Мелорию вернулось и желание, таки покопаться в вещах Лоредана. Надо было, лишь дождаться подходящего случая.

Городок встретил прибытие каравана с большой радостью. Тут же по пути следования вереницы телег и верблюдов появились продавцы сильфия [296], а вдоль основных дорог пересекающих селение открылись торговые лавочки и различные мастерские.

Вечером на одной из площадей городка, примыкавшей к озеру, был устроен большой пир. Покрывала и ковры расстелили прямо на земле среди пальм, разожгли множество костров и поставили котлы. Караван доставил для местного гарнизона несколько сот бочек солонины, амфоры с зерном, некоторые виды овощей, которые не могли вырасти здесь, рыбу и вяленую баранину. В котлах начали варить похлебку, а местные пекарни обеспечили пирующих мягкими, большими, круглыми лепешками. Вино пили, как привозное, так и местного изготовления, к удивлению многих римлян и греков ничем не уступающее тем винам, что можно было купить хоть в Александрии, хоть в Риме. Состав пирующих был крайне пёстр: торговцы, их слуги и погонщики, римские солдаты аммонийского гарнизона, в том числе нумидийцы, и немало местных жителей. Под ритмичный стук маленьких барабанов и в свете факелов, окружавших площадь, танцевали девушки из местных племен. На них было множество украшений: колец, браслетов, цепочек и ожерелий. В длинные черные волосы смуглых красавиц были вплетены целые нити цветного бисера, а из одежды, на них были, лишь одни покрывала, спускающиеся от макушки до самых пят, но спереди распахнутые. Дочери пустынь были удивительно гибки и изящны, а на их крепкие бедра, которыми они призывно вращали, на их круглые, выпуклые ягодицы, большие груди и стройные ноги, можно было смотреть бесконечно.

Пирующие угощались, пили и веселились от души. Особенно, солдаты гарнизона. Здесь, на задворках Империи не часто в повседневной рутине их службы случались такие вот дни.

Командир местного гарнизона Марк Скавр, приказал установить для себя и руководителей прибывшего каравана ложа, покрыть их коврами, шкурами леопардов и подушками. Гостям прислуживало множество чернокожих рабов. Одни подавали блюда с едой и разливали вино, другие поправляли под спинами гостей подушки, третьи охапками пальмовых листьев отгоняли от столов летающих насекомых.

В большом круглом бассейне, вокруг которого и были установлены ложа, плавали две совершенно нагих девушки — белокожая светловолосая германка и черная нубийка. Они изображали речных нимф и от всей души резвились в прозрачной воде. Время от времени, кто-нибудь из гостей подманивал к себе ту или иную нимфу и угощал её глотком вина из своего кубка и кусочком какого-нибудь фрукта.

Во время беседы, когда уже обсудили новости из Рима и Александрии, когда справились о здоровье и жизни общих знакомых, Корнелий Оппиан спросил:

- Скажи, уважаемый Скавр, ты, что-то слышал о больших бандах гарамантах? В Александрии ходят слухи, что они шныряют где-то в окрестностях.

- Да, гараманты часто появляются неподалеку от границы. Их то много бывает, то мало, иногда они враждебны, но чаще приезжают торговать, — центурион равнодушно махнул рукой. — В общем, обычное дело. Вот к югу от Египта, где то в Эфиопии, как я слышал, объявились какие-то блеммии [297]. Негры, что приходят оттуда с торговыми караванами, говорят эти блеммии опасный и воинственный народ. Но здесь у нас, пока спокойно.

- То есть все эти слухи о больших и опасных отрядах гарамантов — выдумка? — спросил Лоредан, потягивая из бронзового кубка вино.

- Ну, не совсем, конечно выдумка, — усмехнулся Марк Скавр. — К югу от Аугилы объявился некий Багоз. Его банда нападает на небольшие караваны, но сюда к нам его люди, пока не суются. Поговаривают, Багоз объединил несколько групп кочевников и теперь у него едва ли не три тысячи воинов. Но я думаю, это не правда.

- А если, правда и они нагрянут сюда? — спросил один из греков- торговцев.

- Отступим из оазиса, — ответил Марк Скавр совершенно спокойно, пожав плечами. — Из Кирены через пару дней подойдут подкрепления и мы вышвырнем гарамантов обратно в их пустыню. Но только, вряд ли они станут нападать на оазис и тем более разорять его. Где и с кем им потом, тогда торговать? Территорию эту удерживать, они, тоже не станут. Во-первых, она им не нужна. Гараманты кочевники, а не земледельцы. Во-вторых, они знают, что мы в любом случае вышибем их отсюда. Так что не волнуйтесь, мы здесь в полной безопасности. Я бы вот, предостерег вас от местных жителей. Только отвернись, вмиг обворуют.

Так, в беседах прошла первая половина ночи.

Изрядно устав и разомлев от вина, Лоредан отправился спать к себе в палатку, которую поставили неподалёку от выезда с площади. Здесь же, люди Лоредана разместили повозки и верблюдов, на маленьком пятачке разожгли костерок, возле которого должны были бодрствовать до утра двое караульщиков из числа погонщиков.

Праздник же на площади продолжался. Количество пирующих сократилось, но все же, их оставалось ещё вполне достаточно. В основном, попойку продолжали солдаты гарнизона и сирийские лучники.

Своих подопечных центурион Клодий Церр разместил на окраине города и приказал выставить усиленные караулы. Новобранцы, до которых доносились звуки веселья с площади, были недовольны, но помалкивали, лишь иногда в полголоса перешептывались и возмущались тем, что центурион позволяет проклятым сирийцам слишком много.

Несмотря на доносящиеся с площади шум и песни, Лоредан уснул быстро и без труда. Нарбо где-то пропадал. Наверное, ублажал под какой-нибудь пальмой очередную возлюбленную. Фабий, тоже, куда-то запропастился. Впрочем, его, скорее всего, без особого труда можно было бы отыскать на площади среди пирующих. Вряд ли бы Фабий пропустил столь обильное возлияние. Утром, или приползет, или они с Нарбо отыщут его. Лоредан за жулика совершенно не волновался.