Сердце тигра - Александр Прохоров

Дни проходили за днями, караван медленно шел через выжженную солнцем саванну. Впрочем, местность нельзя было назвать однообразной. Довольно часто, то справа от дороги, то слева, а иногда одновременно и по обеим сторонам встречались нагромождения огромных глыб и скальных образований, среди которых было немало укромных мест и пещер, образовавшихся в результате выветривания пород. Вдали путники могли наблюдать довольно протяженные горные цепи, за которыми уже простиралась настоящая пустыня. Здесь же по обеим сторонам тракта, еще встречались маленькие озера, текли ручьи, а среди встречных пальмовых рощ и сикомор проносились стада антилоп. Среди ветвей деревьев щебетали и суетились мелкие пташки, а высоко в небе кружили стервятники. Несколько раз на вьючных животных нападали львы. Сирийские лучники, устроившиеся на телегах, отгоняли их стрелами.

Центурион нещадно муштровал новобранцев, не упуская случая пустить в ход лозу. Будущие ауксиларии, не только маршировали и патрулировали. Во время привалов центурион заставлял их держать боевой строй, перестраиваться, создавать стену из щитов, работать копьями. Такие тренировки новобранцев всегда служили развлечением для всего каравана. Двое александрийцев, не выдержав мук перехода и тяжёлых тренировок заболели. Вскоре, один из них даже скончался и его тело оставили на поживу львам. На следующую ночь трое новобранцев сбежали. Утром, обнаружив это, центурион Клодий Церр пришёл в ярость. Он отправил на поиск лучников. Те вернулись к вечеру и принесли головы всех трех дезертиров.

После этого центурион собрал всех новобранцев, приказал построиться и швырнул отрубленные головы в пыль перед строем.

- Вот что будет с теми, кто попытается сбежать! — рявкнул Клодий Церр и обвел свирепым взглядом строй новобранцев. Те стояли, подавленные ужасным зрелищем.

- Вы поступили на службу в вооруженные силы Империи! — продолжал центурион. — Вы избрали служение Марсу! Всякий, кто попытается повернуть обратно — преступник! Не будет ему ни прощения, ни пощады! Уясните это все! А этих, — центурион с отвращением указал на головы, — ждёт позор и забвение.

И он, презрительно скривив губы, пинками, одну за другой отправил головы в сторону от дороги.

Лоредан за время пути изрядно соскучился по женщинам. Он приметил для себя одну из рабынь, принадлежащего какому-то купцу из Антиохии. Это была юная меднокожая сириянка, которая, кроме того, что была хороша собой, еще играла на флейте и превосходно танцевала. Лоредан щедро платил ее хозяину, и девушка каждую ночь проводила в палатке молодого аристократа.

Мелорий скрипел зубами от ярости. Все ранние попытки добраться до вещей Лоредана и до него самого провалились. Теперь же, это стало еще труднее. Мелорий рассчитывал похитить Лоредана, вывести его подальше, допросить, а потом прикончить. Теперь же, чтобы осуществить задуманное, пришлось бы возиться еще и с проклятой девчонкой.

Нарбо, как и его господин, тоже неплохо развлекался. Торговец специями, уговорил в Аммонии трех местных девушек поехать вместе с ним в качестве служанок. Он, также договорился с ними, что если они забеременеют от Нарбо и благополучно родят, он заплатит им и после, они смогут вернуться обратно в Аммониум когда пожелают. Разумеется, рожденные дети будут рабами и останутся у торговца.

Фабий во время дневных переходов старался держаться поближе к Нарбо. Жулик опасался, как бы согд Фарас, несмотря на то, что Лоредан заплатил ему, не пустил бы в ход нож. Они, уже пару раз встречались взглядами и то, как Фарас смотрел на него, сильно не понравилось Фабию. Но желание выпить быстро подавило в нем чувство осторожности. Он стал все чаще и чаще наведываться к двум молодым торговцам из Александрии. Они постоянно играли в кости и Фабий, даже начал оставаться ночевать у их костра. Лоредан подозревал, что и вином, они там, тоже балуются.

Через несколько дней дорога крутым изгибом повернула на юго-запад и после этого напрямую повела к Аугиле. Еще два дня караван двигался по территории империи, а потом пересек условную линию границы, отделявшую мир, принадлежащий в Северной Африке Риму от земель свободных кочевников.

Ландшафт несколько изменился. Вокруг по-прежнему простиралась саванна, но все чаще и чаще, тут и там в неё начали врезаться песчаные дюны и участки каменистой пустыни. Время от времени попадались исхлестанные ветрами скалы медно-красного оттенка. Трава вокруг была жесткой и низкорослой. Пару раз караван проходил мимо небольших озер, но вода в них оказалась соленой и совершенно непригодной для питья. Когда обжигающе горячие ветры, налетавшие с юга, поднимали тучи колючего песка, путники были вынуждены закрывать лица, кто капюшонами плащей, кто свободно свисающими концами тюрбанов.

На стоянках, для костров использовали ветки высохших сикомор и ветки колючего кустарника.

С каждым днем близость великой ливийской пустыни ощущалась все явственнее. Путники чувствовали ее дыхание, видели вдали огромные участки песка, протянувшиеся на множество миль и перемежавшиеся со всё более редкими участками травянистой саванны. На горизонте тянулись цепи гор, за которыми уже лежала настоящая пустыня — огромное безжизненное море песков. Век от века это песчаное море неспешно, но упорно и неотвратимо ползло и надвигалось на север, делая плодородную, цветущую полосу вдоль северо-африканского побережья все уже и уже.

На третий день после пересечения границы, один из сирийский лучников подошёл к центуриону Клодию Церру и сообщил, что заметил слежку за караваном.

- За нами все время наблюдают, — сказал он. — Когда начали, не знаю, может вчера или раньше… Я заметил двоих кочевников меньше часа назад вон там.

И он указал в сторону группы остроконечных скал, расположенных по левую руку от идущего каравана. Центурион, сразу же отправился туда во главе двух сотен новобранцев и тридцати лучников. Они осмотрели немало пещер, потом двое лучников забрались на одну из скал, чтобы обозреть окрестности, но те, кто следил за караваном так и не были обнаружены. Но центурион ни на миг не усомнился в том, что лучник, заметивший кочевников, ошибся или наболтал просто так. Если он говорил, что за ними следят, то так оно и было.

- Это гараманты, — убежденно произнес Клодий Церр. — Они мастера скрываться в этой пустыне. Сколько их и какие у них намерения мы не знаем. Будьте все настороже.

Ночью караулы и сторожевые посты были усилены, к новобранцам центурион присоединил часть лучников. Многие погонщики, тоже не спали и даже держали наготове оружие. К счастью, ночь прошла спокойно.

На следующий день караван достиг Аугилы. Это был столь же цветущий и прекрасный оазис, как и Аммониум, только гораздо меньших размеров. По берегам небольшого озера здесь раскинулся пальмовый лес и заросли тамариска. Постоянное поселение в Аугиле отсутствовало. Обычно, сюда заходили группы кочевников во время сбора урожая фиников, да на время останавливались разные путешественники и караваны. Сейчас, в оазисе было три каравана, но александрийский оказался самым большим. Центурион Клодий Церр, Корнелий Оппиан, Марк Криплиус и грек Калликрат переговорили с руководителями других караванов насчет банд гарамантов. Лоредан, как один из руководителей их каравана, тоже присутствовал при разговоре. Торговцы шедшие с запада сообщили, что неподалеку, действительно появилась банда некоего Багоза. Какова же численность банды и ее намерения никому известно не было. Последние два месяца эти гараманты грабили караваны гораздо севернее, дерзко вторгаясь на территорию Империи, но потом отошли на юг и вот, теперь бродят где-то здесь на границе. Но вряд ли они решаться на пасть на такой большой караван с такой многочисленной охраной. Такое предположение высказал один из торговцев, что вёз диких зверей из Нумидии в Александрию. Он не скрывал своей зависти, глядя на новобранцев и сирийских лучников. Охрана его собственного каравана не превышала сотни человек.

Когда все разошлись по своим делам, Лоредан решил прикупить здесь в Аугиле пару верблюдов. Прихватив с собой Нарбо, он отправился решить это дело. Следовало, конечно, позвать ещё и Манахея — человека опытного, отлично разбирающегося в достоинствах вьючных животных, но ливиец был занят неотложными делами.

Неподалеку от озера было место, где продавали верблюдов. Там был сооружен временный загон и стоял роскошный шатер торговца. Вокруг уже толкалось несколько покупателей, придирчиво рассматривавших два десятка верблюдов и мулов, бродящих в загоне. Их хозяин — маленький, смуглолицый и крючконосый иудей, всем представлявшийся, как Мойша сын Ахама из Хеброна, громко кричал, расхваливая свой товар. Верблюды показались Лоредану весьма крепкими и упитанными. Даже, несколько чересчур. Нарбо, тоже это заметил.