Возрождение - Дмитрий Анатольевич Воронин

— Ещё одни вопрос. Последний, — торопливо сказал я и, не дожидаясь согласия, выпалил: — Ритуал Посвящения, что это?

— Последний, хорошо, — он уже не кивал, сил оставалось только шевелить губами, взгляд остановился, зацепившись за какую-то точку на стене. — Ритуал, да… Не знаю, мальчик. Ты разочарован, верно? Хочешь всё-таки взрастить из вашей подопечной истинную суаши? Не выйдет, три дня — малый срок. Никто, кроме суаши, не знает, что такое этот Ритуал. А они не говорили, хотя мы спрашивали, да. Мы умеем спрашивать. Словно, пройдя Ритуал, они начисто стёрли его содержание из памяти. Или им стёрли, это вполне возможно. Я знаю место, откуда начинается путь, знаю правила, но эти мелочи Фрейру известны. А вот что дальше… Никому, кроме суаши по крови, не удалось войти в Храм. Создатели надёжно защитили это место от своих творений, да. Только перестарались. Сами там не могут находиться долго, несколько часов от силы.

Силы зримо оставляли его. Голос, в начале внятный и размеренный, упал до едва слышного шёпота. Пальцы, прикрывающие рану, расслабились, кровь потекла быстрее.

— Вот и всё…

Кажется, он что-то хотел сказать напоследок, но не успел. Тело чуть дрогнуло, дыхание замерло на губах.

Глава 8

В которой Фёдор находит выход из сложной ситуации, а Миша пытается разобраться в своих чувствах

Лену отвели в комнату почти сразу после того, как этот странный седой мужчина, одновременно и невероятно жестокий, и в чём-то очень несчастный, скончался. Она не протестовала, скорее обрадовалась — не хотелось никого видеть. Странно осознавать, что жить тебе осталось так недолго. В том, что спутники Тесея вполне способны исполнить угрозу (точнее будет сказать — обещание) — девушка не сомневалась. И, к удивлению, поняла, что не слишком-то корит себя за то, что поддалась уговорам Фаррела. Ну или Фёдора, или Фрейра, какая разница-то. Убили бы и там, прямо в Москве, а то и просто дома, заодно прихватив и отца. Мачеху… нет, её тоже жалко, хотя отношения и сложные, но живой же человек. Зато увидела новый мир, пусть и одним глазком.

Так что на Фёдора обиды не было. Ведь пытался защитить, и по-прежнему пытается, вон, изранен по самое не хочу, а ведь мог бы сбежать. Дурой Лена себя не считала и из всего услышанного выводы сделала. Желай по-настоящему Тесей убить Фёдора, сделал бы это уже давным-давно. Нашёл бы способ, за тысячи-то лет. Видимо, не так всё просто. И эта его оговорка… может, кто и не заметил, а Лена услышала и поняла правильно. Только вблизи он смог ощутить её отличие от просто человека.

Хотя это в голове как-то не укладывается. Да и не верила она — не то чтобы вообще, просто всерьёз не воспринимала все эти разговоры о генах суаши, о том, что она — возрождённая. Так, услышав нарочитый комплимент, не принимаешь его на свой счёт на сто процентов, понимаешь, что где-то тебе польстили, где-то недостаточно хорошо тебя знают. Комплимент всё равно приятен, не без этого, но только полный наивняк примет его за чистую монету.

Правда, когда то же самое заявил умирающий, Лена почти поверила. Она много читала, в том числе фантастики самого разного уровня, и ситуации, когда девушка вдруг оказывается наследницей древнего могучего рода, или потомком ведьм, или вообще похищенной в детстве принцессой из другого мира, в тех книгах встречались сплошь и рядом. И, читая, она — как и другие поклонники такого рода литературы — вольно или невольно примеряла авторский вымысел на себя. Мол, вот я бы, на месте героини… Что ж, вот и оказалась на том самом месте… Или, вернее, в том самом месте. Куда свет никогда не попадает.

На столе — небольшой кувшинчик с тем самым приятным напитком. Жаль, на дне, пара глотков всего. Пожадничали хозяева. Или решили, что за столом сидела достаточно, следовательно, сыта? Есть и впрямь не хотелось, а вот в горле пересохло. Вылив содержимое кувшина в кружку и с сожалением убедившись, что наполнилась посудина едва ли на треть, Лена одним махом проглотила ароматный отвар.

Этого Тесея немножко жалко. Пройти через боль, через смерть — и ради чего? Посвятить всю жизнь тому, чтобы искать и убивать тех, кто лично ему не сделал ничего плохого, кто и не осознаёт, что наделён какими-то там генами… Кстати, парень этот, Миша… неприятный тип, признаться. Перед ним лежит умирающий, а он прямо допрос ведёт, да так сухо, словно это на него, а не на Лену, охота шла. Ну понятно, Фёдор его воспитал по-своему. И строит парень из себя невесть что, меч на поясе, типа воин… а когда идёт, чуть не спотыкается об него.

Девушка зевнула. Глаза слипались, день вроде и без физических нагрузок, а вымоталась так, словно… забавно, и сравнить-то не с чем. Кроссы и раньше не бегала, на огороде не горбатилась, уборкой дома занималась исключительно в пределах личных комнат, да и то не по потребности, больше из брезгливости, не нравилось ей, что домработница может трогать её вещи. Редкие посещения фитнес-центра — это не та усталость, это скорее приятно.

Предполагалось, что после всего услышанного и увиденного ночью глаз сомкнуть не удастся. Но сон пришёл сразу, стоило голове коснуться жёсткой и неудобной подушки. И спала Лена почти без сновидений, разве что под утро мелькали в сопротивляющемся пробуждению сознании какие-то тени, но вспомнить толком она ничего не смогла. Да и не старалась особо.

Проснулась сама, никто не пришёл будить. На столе — ломоть свежего хлеба, толстый пласт сыра, кувшинчик со слабым вином. Отвар здесь наливают только по вечерам, что ли? Жаль. Лена без особой охоты пожевала сыр, к хлебу не притронулась. Затем просто сидела, уставившись в стену и размышляя над тем, что делать дальше. Если разобраться — о чём тут вообще размышлять, от неё ничего не зависит. Но таков уж человеческий разум — в любой, самой безвыходной, ситуации пытается строить планы.

А минут через двадцать пришёл Миша.

— Пойдём, нас ждут.

«Мог