Возрождение - Дмитрий Анатольевич Воронин

Я обратил внимание, что теперь разговор шёл по-русски. Вероятно, ша-де-синн решил, что сказанное в этом помещении, пусть оно и находится в крепости аррауков, не предназначено для ушей хозяев.

— Спрашивай, любознательный ученик.

Я поймал взгляд наставника, но дядька, устало привалившийся к стене, лишь пожал плечами — мол, делай что хочешь. Остальные не выражали желания взять нить беседы в свои руки. Руфус явно превратился в слух, его молодой спутник и вовсе рот открыл от предвкушения — ещё бы, сейчас тут будут раскрыты тайны глубокой древности. Лена тоже стояла с отрешённым видом, сжимая ладонь умирающего, словно он был её родственником и девушка испытывает боль неизбежного расставания. Не понимаю я её, если честно. Ведь не меня, по большому счёту, тут хотели прирезать как жертвенного агнца.

— Кто вы такие? И почему убиваете суаши?

— Да, — ответил он и замолчал.

— Не понял, — поморщился я после некоторого ожидания, когда стало понятно, что продолжения не последует. — Это всё?

— Не мог удержаться, — усмехнулся Тесей. — Такие короткие вопросы… они просто требовали эффектного и короткого ответа. Я пошутил, мальчик. Обещал — значит, расскажу. Мы, как и суашини, были созданы магами суаши. Только мы были… первыми.

— Первый блин, — пробурчал дядька.

— Нет, Фрейр, — похоже, раненый собирался покачать головой, но в последний момент решил воздержаться от лишних движений. — Мы лучше. Во всём, ты мог бы это заметить. Мы стали идеальным творением суаши, но, видимо, слишком идеальным. Совершенные слуги, бессмертные, сильные, способные. И очень послушные.

— Ага, заметно, — не выдержал я.

— Сарказм, да… Мы и в самом деле были такими. Ты знаешь, мальчик, что все создания суаши очень послушны. Они никогда не посмеют перечить хозяину. Они готовы потратить тысячи лет, чтобы исполнить его приказ, хоть сам хозяин давно рассыпался в прах.

— Это называется долгом. И честью.

— Нет, наивный мальчик. Это называется предусмотрительностью. Не нашей, нет. Предусмотрительностью создателей. Они заложили в нас, а заодно и во все остальные свои создания закон безусловного подчинения. В дополнение к собственной способности отдавать приказы, обязательные к исполнению. Вот эта девочка, Возрождённая… она пока не совсем суаши, не созрела — сейчас, когда она так близко, я это чувствую. Когда созреет, то сможет приказать твоему наставнику сделать что угодно. Убить тебя. Покончить с собой. И он выполнит, поскольку иного пути не знает. Самый преданный слуга-человек сохраняет индивидуальность, но у привыкших получать приказы её нет.

— Это правда? — спросил я у Фрейра.

Тот снова пожал плечами.

— Высшие имеют право требовать подчинения. Они высшие, этим всё сказано. Они рождены править, мы — служить.

— Что означает слово «чата»? — спросил я, вспомнив, как перекосился от этого оскорбления дядька.

— Раб.

Вот оно значит как. Суашини — рабы, а кто тогда ша-де-синн? Мятежники? Эдакое восстание Спартака, приведшее к абсолютному геноциду.

— А вы, стало быть, не рабы? — очень тихо спросил Руфус.

— Суаши обладают практически абсолютной властью над теми, кому отдают приказы, человек с Суонна. Особенно над своими созданиями, готовность которых повиноваться дополнительно усилена. Но не все разумные существа вышли из их лабораторий. Приказывать бессмертным творениям, быть может, и забавно… какое-то время. Суашини и помыслить не могут о том, чтобы ослушаться. А вот повелевать другими куда интереснее… Те, кто получил приказ, понимают, что требования господина идут вразрез с их собственными желаниями, но ничего сделать не могут. Только подчиниться. Вы, суоннцы, тоже рабы! Послушный скот, который обожествляемая вами Сирилл растила для борьбы с ша-де-синн. Ваша кровь изменена… Ах да, вы считаете, что именно она даёт вам магическую силу, верно? Что ж, так оно и есть. Но кровь не только ваша сила, она же и ваша слабость. Очень давно мои деаши, не те, которых вы видели, другие, настигли и убили Сирилл. И погибли сами, погибли окончательной смертью, столкнувшись с тварями, что она создала. Я имею в виду не только чудовищ, что продолжают бродить по вашему миру… думаешь, это первый клинок из холодного железа, что прервал жизнь ша-де-синн? Кровь, подвергнутая воздействию магии суаши, позволяет вам играть с простенькими заклинаниями и чувствовать себя сильными и независимыми. Пока не придёт настоящий хозяин, пока не отдаст приказ.

— Ты не ответил на вопрос, — не слишком вежливо прервал я Тесея. Вообще говоря, это дядьке надо было вести расспросы. Или допрос, тут как посмотреть. Да и Руфус бы справился.

— На какой? Рабы ли мы? Да, рабы. Только научились не повиноваться приказам. Спроси у наставника, мальчик, что такое «хетеш»?

— Дядя Фёдор, скажи, что означает это слово?

— Хетеш — это схватка чести, — наставнику явно не слишком-то хочется отвечать, но, находясь под прицелом нескольких пар глаз, он вынужден был говорить. — Поединок. На арене.

— Ты ведь слышал про бои гладиаторов, мальчик? Интересное зрелище, не правда ли? Особенно в том случае, когда наиболее опытные воины могут выходить на арену снова и снова. Их убивают, но они всегда возвращаются. Я выходил на арену семьсот раз. Почти, не хватило трёх боёв. В двухстах случаях убивали меня, в остальных поединках я побеждал. Когда убивают — это больно, поверь. И хетеш не то место, где побеждённому дают быструю смерть.

— Вам ничего не грозило, — презрительно скривил губы дядька. — Подумаешь, боль…

— Верно, мы возрождались. Хозяева для того и даровали нам бессмертие, чтобы можно было снова и снова сталкивать нас на арене, смотреть, как мне или Коре выпускают кишки, как выдавливают глаза, как вырывают сердце из груди. Она не так хороша в бою, как я, её убивали больше пяти сотен раз. В том числе и я.

— Вы же родичи… — удивился Руфус.

— В этом есть особая прелесть, человек из Суонна, ты не находишь? Заставить драться сильного мужчину против двух-трёх молодых девчонок. Или выставить тех же девчонок против чудовища и не дать им никакого оружия. И делать ставки — которая продержится дольше.

Он некоторое время молчал, затем бросил короткий взгляд на кувшин с вином. Я дёрнулся было, но меланхоличная Лена оказалась быстрее. Отпив несколько глотков, Тесей невесело усмехнулся.

— Да, суаши нравились эти забавы. Они были весьма изобретательны, признаю. Но кое в чём