Волк среди волков - Ханс Фаллада

- Чего ты так вздыхаешь, Зофи? - удивленно спросила Аманда.

- Я вздыхаю? Вовсе я не вздыхаю! Чего ради мне вздыхать?

- Я тоже так думаю, - сказала Аманда довольно язвительно и снова прильнула к окну. Они еще не успели подружиться, так как до сих пор не было выяснено - которая кухарка, а которая помощница кухарки.

Позади колонны арестантов ехали две телеги из имения с поклажей: одеялами и мисками, оловянными ложками и аптечкой, кувшинами, ведрами, лопатами, кирками... А между телегами и колонной шагал один как перст старший надзиратель Марофке, человек роста, правда, небольшого, но персона важная, старший начальник уборочной команды N_5, откомандированной из Мейенбургской тюрьмы в Нейлоэ - неограниченный повелитель над пятьюдесятью заключенными и четырьмя надзирателями. У него были субтильные короткие ножки, зато они были всунуты в хорошо отглаженные серые брюки. Штиблеты на нем - только на нем одном - были начищены почти до блеска: перед вступлением в Нейлоэ он приказал одному из заключенных навести на них "глянец" в придорожной канаве. У господина Марофке большой колышущийся при каждом шаге живот, зато он облачен в синий мундир и опоясан ремнем, на котором висит сабля. Лицо же у господина Марофке, несмотря на его пятьдесят лет, нежное, как у девушки, белое и розовое. Зато при малейшем волнении оно багровеет. Топорщащиеся, как у кота, красновато-рыжие усы, глаза - бледно-голубые, голос визгливый и резкий. Но, несмотря на резкость и крикливость, господин старший надзиратель Марофке воплощенное добродушие - до тех пор, пока не усомнятся в его власти. Когда же это случается, он сразу становится злым, мрачным, мстительным, как пантера.

- Стой! - взвизгнул он.

Арестанты остановились.

- Налево кругом!

Они повернулись "налево кругом", по правде говоря, без особой военной выправки, ибо в 1923 году большинству людей все военное было ненавистно. Теперь они стояли спиной к казарме, а лицом к флигелю и усадьбе...

Пагель подошел к маленькому властелину.

- Если не ошибаюсь, вы господин старший надзиратель Марофке? Начальник тюрьмы нам писал. Меня зовут Пагель, я здесь так, вроде практиканта. Разрешите представить вас помещику, будьте любезны, вон он там стоит...

Под крайними деревьями, отпрысками парковых насаждений, у флигеля для служащих стоял ротмистр с семьей и господином Штудманом.

Напыжась от важности, словно плывя по воздуху, словно с каждым шагом отталкиваясь от низменной земли, направился старший надзиратель Марофке к ротмистру. Он щелкнул каблуками, приложил руку к козырьку и отрапортовал:

- Имею честь доложить, господин ротмистр, старший надзиратель Марофке с двумя надзирателями и двумя помощниками надзирателей, а также с пятьюдесятью арестантами, составляющими уборочную команду номер пять, прибыли в ваше распоряжение!

- Благодарю вас, старший надзиратель, - милостиво сказал ротмистр. Он с любопытством разглядывал пыжившегося пузана. - В армии служили?

- Так точно, господин ротмистр. В тридцать втором обозе.

- Так, так, в обозе! Ну конечно. Сразу видно. - В глазах старшего надзирателя сверкнул опасный огонек. - На фронте были?

- Никак нет, господин ротмистр. Болел...

- Насморком? Так я и знал! Ну, размещайте людей. Обед, должно быть, готов. Господин Пагель, вы обо всем позаботитесь? И чтобы работа у меня кипела, старший надзиратель, я не желаю платить такие деньги даром! Можете идти, старший надзиратель!

Весь багровый вернулся Марофке к своей команде.

Господин фон Штудман и фрау фон Праквиц переглянулись: так они и ждали. Она в отчаянии пожала плечами, Штудман успокаивающе прошептал:

- Постараюсь как-нибудь уладить, сударыня.

- Все уладить даже вам не под силу, - тихо ответила фрау фон Праквиц, и слезы навернулись ей на глаза.

- Почему у вас такие похоронные лица? - с удивлением спросил ротмистр, оглянувшись. - Ну и потешный же этот надзиратель. Воображает о себе бог весть что. Сразу видно тыловую крысу. Но я его, голубчика, вымуштрую, узнает, что такое служба. Идем, идем, Вайо. Приятного аппетита, Штудман! Надо и мне перекусить - правда, сегодня утром ты постарался испортить мне аппетит... Ну, приятного аппетита!

6. ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК ПАКОСТИТ

- Почему вам он говорит "господин", а мне просто "старший надзиратель", как это понимать?! - запальчиво спрашивал Пагеля надзиратель Марофке. - Мы здесь не в казарме, он мне не начальник.

Они сидели в комнатке, отведенной старшему надзирателю. Рядом за стеной шумели заключенные, хохотали, ругались, пели, приколачивали карточки своих симпатий и фотографии кинозвезд, на которые уже давно любовались только тайком, насвистывали, устраивали себе постели и уже стучали жестяной обеденной посудой...

- Жрать хотим! - крикнул кто-то.

- Разрешите предложить сигарету? - спросил Пагель и протянул через непокрытый стол портсигар. Но господин Марофке поблагодарил и отказался.

- Надо бы вам сюда на стол красивую скатерку, - сказал Пагель, оглядывая комнату, - и вообще кое-что добавить: зеркало, картины, приличную пепельницу. Эх, девушкам бы словечко шепнуть, ну, да вы и сами не промах. Верно, вы всегда пользовались бешеным успехом у девушек, господин старший надзиратель?

Но обида засела слишком глубоко.

- Когда начальник тюрьмы говорит мне "надзиратель", это правильно. Но он - он на это никакого права не имеет! Тогда и я могу сказать "ротмистр". Воображаю, какую бы он скорчил физиономию!

- Жрать хотим! - крикнули уже двое. Ложки забарабанили в такт по мискам.

- С нашим хозяином просто и смех и грех, - задумчиво сказал Пагель. Какой-нибудь час тому назад он выгнал меня вон! Да, да, господин старший надзиратель, выгнал в два счета за то, что я засмеялся при исполнении служебных обязанностей. Я вам не вру, честное слово! А потом ему, видно, стало меня жалко; должно быть, потому что и сам я невелика птица и ничего у меня за душой нет, он меня и оставил. Но все еще злится и величает меня "господином". Когда он в хорошем настроении, он говорит просто "Пагель" или "щенок".

Пагель сидел с глупым видом, опершись на стол, искусно пуская за разговором кольца дыма и не смотря на своего собеседника.

Тот недоверчиво покосился на него.

- А зачем он пристал ко мне с насморком! Когда у меня двусторонняя паховая грыжа! Не все такие счастливчики, чтобы из-за ранения в тыл попасть!

- Э-э-эх! - презрительно протянул Пагель. - У него и раны не в чести. Для него что рана, что насморк - все одно. Это у него так, вроде поговорки. Ну, черт с ним!

- Жрать хотим! - все громче кричали за стеной.

- Что же тогда у ротмистра в чести? - с любопытством спросил старший надзиратель. - Никогда я не слыхал, чтобы раны равняли с насморком. А если тебе ногу отнимут? Что он тогда скажет?

- Тоже скажет "насморк". Ну, черт с ним. Не стоит над этим голову ломать. Господин старший надзиратель, у меня к вам большая просьба...

- ???

- Жрать хотим!!!

- Когда пойдете с заключенными за едой, там на кухне две девушки. Одна мне приглянулась, так уж будьте другом, не становитесь мне поперек дороги! Другая тоже очень смазливенькая...

- Эх, молодежь! - сказал старший надзиратель Марофке, на этот раз весьма польщенный. - Решено и подписано! Будь покоен!

- Большое спасибо, господин старший надзиратель! - в смущении произнес Пагель.

- Да, молодой человек, когда я был в вашем возрасте!.. Не понимаю, что с вами, молодежью, сделалось! Чтобы я в вашем возрасте да просил пожилого мужчину!.. Ну ладно, решено и подписано, ладно, нечего стыдиться. Я и за надзирателями пригляжу, двое-то у нас холостые, вы мне только мигните, которая ваша. За едой я, само собой разумеется, большей частью сам ходить буду.

- Жрать хотим! Жрать хотим!

- Да, уже пора. Скажите мне быстро, что с вашим хозяином такое. Ты не рассердишься, если я иной раз "ты" скажу? Это я от души. При других я, разумеется, воздержусь.

- Очень благодарен, господин старший надзиратель, почту за честь! А хозяин наш - только пообещайте, что вы ни за что на свете не проговоритесь...

- Чтоб я да проговорился? Нет, я зря не болтаю. Я ведь на казенной службе - от меня даже прокурор ничего не узнает.

- Ну хорошо - только между нами: хозяина засыпало. Его замертво вытащили из блиндажа. С тех пор...

- Это по нему сразу видно! На нем как печаль стоит: выходец с того света.

- С тех пор для него только "засыпанные" в счет идут. Другое, что ни возьми, все у него "насморк"!

- Значит, у хозяина твоего не все дома? Ладно, не бойся, я тебя не подведу...

- Здравствуйте, господа, - сказал, входя, Штудман. - Все в порядке? Ну как, господин старший надзиратель, довольны? Помещение достаточно надежное? Думаю, ни один не сбежит. Простите, меня зовут фон Штудман, я здесь нечто вроде коммерческого директора. Если вам что понадобится, все равно что бы это ни было, если едой будете недовольны, всегда откровенно говорите мне. К ротмистру с такими делами обращаться не стоит...