Волк среди волков - Ханс Фаллада

- В точности мои слова, господин фон Штудман, то же самое и я жене сказал! Но попробуйте втолковать что-нибудь женщине, раз она заберет себе что в голову! "Зачем же их в каторжной тюрьме держат, раз они не убийцы? говорит. - Для воров существуют обычные тюрьмы". Не мог же я ей весь уголовный кодекс разжевать!

- Ну, так как же? - спросил Штудман. - Что угодно вашей супруге?

- А потом еще наша прачечная, - продолжал тайный советник. - Ну да, жена сама отдала ее под кухню. А теперь ни с того ни с сего не желает. Вы этого не знаете. Вы холостяк. Ей, видите ли, жалко стало своих прекрасных баков, в которых кипятят у нас белье, а теперь варят еду для ваших гостей. Простите, я не так выразился, ну, разумеется, они не ваши гости. И с Амандой Бакс опять не по ней, недовольна, что та теперь только наполовину птичница. Сегодня утром будто бы яиц было уже меньше, чем вчера...

- Но сегодня утром куры еще никак не могли знать, что ожидаются арестанты! - с улыбкой заметил Штудман.

- Вы совершенно правы! Ха-ха-ха! - расхохотался старый бородач и со всего размаху ударил кулаком по письменному столу. - Обязательно надо жене рассказать! Вот разозлится-то! Замечательно! Куры никак не могли знать! Моя жена чувствует к вам слабость, господин фон Штудман, ну, это ее вылечит! Просто превосходно!

Фон Штудман ужасно досадовал на свой промах. Старик при всей своей кажущейся простоватости невероятный пройдоха. Он, нисколько не стесняясь, пользуется всяким слабым местом другого, стоит лишь его обнаружить. Ну, значит, надо быть осмотрительнее. И не выходить из терпения, ведь это-то ему как раз и нужно.

- Мы ни в коем случае не хотели бы, чтобы наши люди были в тягость вашей супруге, - говорит он вежливо. - Мы сделаем что возможно. Прачечную освободим. С готовкой можно будет устроиться где-нибудь в другом месте, в кухне, где готовят корм скотине, или на вилле, я подумаю. Бакс мы отпустим. В помощь Ковалевской я возьму Гартиг...

- В помощь Зофи? - удивился старик. - Так вы еще не знаете? Ну, должен сказать, хорошо же вы знаете, что у вас творится. Когда я плелся сюда к вам, Зофи стояла у входа в подвал и ревела. Говорит, ваш надзиратель ее обидел, она больше готовить не будет... Я, конечно, пробовал ее урезонить, но вы девушек знаете...

- Во всяком случае, я вам очень благодарен, что вы ее урезонивали, господин тайный советник, - сказал господин фон Штудман несколько резче. Зофи мы тоже найдем кем заменить. Петь в казарме я запрещу, таким образом все ваши претензии удовлетворены, не так ли?

- Да вы просто прелесть! - воскликнул старик, весь сияя. - Разумный человек всегда с вами сговорится! Будь на вашем месте мой зять! Черта с два! Но... но, к сожалению, - и тайный советник огорченно покачал головой, - это еще не все, мой дорогой господин фон Штудман. Когда жена сидит у окна и видит арестантскую одежду... этого она вынести не может, уважаемый, это ее волнует, она женщина старая, я обязан с ней считаться.

- К сожалению, я не имею права переодеть их, - сказал Штудман. - Будьте уверены, я и это сделал бы! Но ведь замок выходит на четыре стороны может быть, ваша супруга выберет себе окно на другой стороне?

- Уважаемый господин фон Штудман, - ответил тайный советник, - моя жена просидела у этого самого окна ну, скажем, пятьдесят лет. Не можете же вы в самом деле ожидать, что она на старости лет переселится на другое место только потому, что вы импортировали в Нейлоэ арестантов!

- Что же прикажете нам делать? - спросил Штудман.

- Господин фон Штудман, - сказал старик, весь сияя. - Отправьте этих людей туда, где им только и место: в острог! И чем скорей, тем лучше!

- А урожай?! - возмущенно воскликнул Штудман.

Тайный советник с улыбкой пожал плечами.

- Вы не можете требовать это всерьез? - возразил Штудман, все еще не веря.

- Вы что же, любезнейший, полагаете, что я тут в обеденную пору битый час с вами болтаю для собственного удовольствия? - грубо сказал тайный советник. - Пусть убираются вон из Нейлоэ, и сегодня же!

Тайный советник встал с кресла; злобно сверкая глазами, смотрел он на Штудмана.

Но теперь, когда дело дошло до боя, бывший обер-лейтенант сохранял полное спокойствие.

- Господин тайный советник, - сказал он. - Ваши претензии запоздали. Уже две недели как вам известно о нашем намерении вызвать арестантскую уборочную команду. У вас не было никаких возражений. Наоборот, вы предоставили в наше распоряжение вашу прачечную и вашу птичницу. Тем самым вы изъявили свое согласие...

- Ишь ты! - усмехнулся тайный советник. - Какой доморощенный адвокат выискался! Вы хитры, да я еще хитрей! Согласно параграфу двадцать первому арендного договора арендатор обязан немедленно устранить все, что ущемляет жилищные интересы владельца. Ваши преступники ущемляют наши жилищные интересы. Сейчас же, как только выяснилось подобное ущемление интересов, я обратился к вам, чтобы вы устранили помеху. Так действуйте же, устраняйте помеху! Пусть убираются вон отсюда.

- Мы заявим протест! - сказал Штудман. - Мы будем утверждать, что казарма, населенная польскими жнецами с женами и детьми, гораздо большая помеха, чем заключенные, подчиняющиеся строгой дисциплине. Затем мы будем утверждать...

- Уж не перед судом ли? - презрительно воскликнул тайный советник. - Эх вы, умница, попробуйте только обратиться к суду! Всякое обращение в суд влечет за собой нарушение арендного договора! Параграф семнадцатый договора! Попробуйте только обратиться в суд - я не прочь получить урожай!..

Штудман вытер лоб. "Ох, милый мой Праквиц! - подумал он. - Был бы ты на моем месте! Но ты даже не подозреваешь и никогда не будешь подозревать... - Он взглянул на письменный стол. - Этот человек на все пойдет... Уж, конечно, он прочитал письма с предложениями хлеботорговцев. Пагель чересчур беспечен, чересчур доверчив. Старик жаден - ему бы не только от зятя отделаться, ему теперь в придачу и урожай подавай... Я должен придумать какой-нибудь выход..."

- Ну как, господин фон Штудман? - сказал старик, вполне довольный собой. - Сельское хозяйство почище гостиницы, а? Ради чего вам из кожи лезть? На благодарность моего зятя не рассчитывайте. Отошлите людей и, если вы человек разумный, уезжайте сами тоже. Здешнее хозяйство лопнувший пузырь, и вам его не надуть...

Фон Штудман стоял у окна.

- Минутку, - сказал он; он смотрел на казарму. Вот из двери вышли: Пагель, раз, два, три арестанта; потом надзиратель... Они пошли по дороге, скрылись из виду; верно, отправились в сарай за инструментами...

"И старуха там наверху их тоже видела, - подумал он. - Тут ничего не поделаешь. Выхода нет. Конечно, ему в первую голову хочется меня сплавить. Праквица обойти легко, тот сегодня же швырнет ему в физиономию эту чертову бумагу и подарит прекрасный урожай... Нет, нет..."

Ему пришла в голову мысль, он сейчас же отбросил ее. И тут же внимательно поглядел на казарму. Она была обращена своим красным фронтоном к замку и флигелю. В этой стене была дверь и чердачное окно, обе боковые стены прятались за кустами сирени и бульденэжей. Штудман посмотрел, прищурился. Нет, мысль неплоха, как раз то, что нужно.

Он разом обернулся.

- Владелец предъявляет четыре претензии? - спросил он. - Во-первых, Бакс...

- Правильно! - с удовольствием подтвердил тайный советник.

- Бакс будет отпущена. Вопрос исчерпан?

- Правильно! - усмехнулся старик.

- От пользования прачечной мы отказываемся.

- Все в порядке! - рассмеялся старик.

- Пения больше не будет.

- И прекрасно, и прекрасно! А вот четвертый зубок вам при всей вашей хитрости не вырвать, мой золотой.

- Я не дантист. Четвертая претензия: арестантов видно из замка.

- Правильно! - усмехнулся тайный советник.

- Это все? - спросил Штудман.

- Все! - рассмеялся старик.

- Будет устранено! - Штудман не мог скрыть торжествующую нотку в своем голосе.

- Да ну? - воскликнул старик оторопев. - Ведь не собираетесь же вы?..

- Чего не собираюсь?

- Передвинуть казарму на другое место? Не пройдет. Переселить людей? Тоже не пройдет, необходимо надежное помещение... Что же тогда...

Старик задумался.

- Вы меня извините, господин тайный советник, - произнес Штудман с такой снисходительной любезностью, на какую способен только победитель. Мне надо немедленно сделать нужные указания, чтобы ликвидировать причиненное стеснение еще сегодня же вечером...

- Хотел бы я знать... - сказал старик и без всяких возражений позволил Штудману выпроводить себя из конторы. - Но если к вечеру все не будет улажено!.. - крикнул он, опять впадая в прежний угрожающий тон.

- К вечеру все будет улажено, - весело заявил фон Штудман и демонстративно положил ключ от конторы в карман, вместо того, чтобы сунуть его по заведенному порядку в жестяной ящик для писем. - Прошу передать мой нижайший поклон вашей супруге...

Как победитель прошествовал он к усадьбе. Тайный советник, оторопев, смотрел ему вслед.