Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было очень прочное вещество — даже частично разрушенные молекулы ещё скручивались под лучом, хоть и с запозданием, а те, что подверглись охлаждению, не стали из-за этого ломкими. Гедимин провёл облучение трижды — и наконец, получив все нужные результаты, остановил эксперимент и убрал защитное поле.
Под соседним столом зашуршало. Вепуат с радостным возгласом заглянул под кожух, а потом и вовсе его сдёрнул. Существо в ящике развернуло «крылья» и хоботок и теперь обнюхивало вентиляционные отверстия и выгибалось волнами.
— Снаружи, надо полагать, похолодало, — сказал Вепуат, вытаскивая «вольер» из-под стола. Гедимин хмыкнул.
— Ему сквозь ипрон ничего не слышно. Просто потеря сигнала.
— Угу, — не стал спорить Вепуат. Он уже рылся в столе и через секунду наклонился над ящиком с пригоршней каких-то мокрых ошмётков.
— Вроде бы он это ел. Ну, давай… Эй!
Стенка ящика хрустнула. Вепуат отдёрнул руку и потёр ушибленный палец.
— Сильная тяга у этой твари внутри, — заметил он, поднося к дырке в ящике новый кусок; теперь он придерживал его самыми кончиками пальцев. Животное вскинуло хоботок, и в руке Вепуата ничего не осталось — Гедимин только и успел увидеть, как в хоботке исчезает последний клок мяса.
— Наверное, кочевники кормят их не так, — предположил ремонтник, глядя, как «трилобит» всасывает корм. — Из миски, может… У них ведь руки не бронированные.
Вепуат пожал плечами и сунул существу ещё кусок.
— Может, на что-то накалывают. Или кидают. Будем пробовать… Ну ладно, хватит.
Существо ещё несколько секунд обнюхивало отверстия, потом подобрало хоботок и завертелось в ящике, царапая стенки спинными щитками. Вепуат прикрыл его непрозрачным кожухом, но шорох и скрип не прекратились.
— Хочет летать, — сармат щёлкнул пальцем по стенке — на секунду звуки стихли, затем существо завозилось в контейнере с удвоенной силой. — Проверим, что снаружи?
…Защитный купол выстоял, хоть и стал местами полупрозрачным. Гедимин высунул руку наружу, под моросящий дождь. Над холмом — там, куда упали капли металла — поднимались столбы пара. Самые толстые и высокие тянулись от врытых в землю каменных полусфер — похоже, сбор металла прошёл успешно.
— Сорок пять снаружи, — сказал Гедимин, посмотрев на термодатчики. — Безопасно.
— Не сказал бы, — Вепуат недоверчиво покосился на пар, заволакивающий вершину холма. — Больно сыро. Подождём, пока дождь не кончится.
Что-то снизу пронзительно заверещало, зацокало, и земля едва заметно вздрогнула. Гедимин опустил взгляд к дымящемуся гравию и удивлённо мигнул. За куполом, у только что открытых продухов, собирались нхельви. Они обходили дымящиеся участки, высоко поджимая лапы, и стягивались к прозрачной стене. Гедимин видел, как блестит от воды их шерсть, и как подрагивают навострённые уши.
— Вернулись, — Вепуат оглянулся на ремонтника и странно ухмыльнулся. — Твои питомцы. Запускай.
Гедимин мигнул.
— Они не мои, — угрюмо сказал он, глядя на растущую стаю. Похоже, все нхельви стянулись к лаборатории, не дожидаясь, пока снаружи станет прохладно, или хотя бы кончится дождь.
— Если они бегают, твой «трилобит» тоже не сдохнет, — пробормотал он, поднося когти к продуху и вспарывая защитное поле ещё на полметра вверх. «Сорок три снаружи. И мы всё равно в скафандрах.»
Нхельви сперва подались назад, потом переглянулись, запищали и плотной волной устремились в проём. Секунду спустя вокруг лаборатории стало негде поставить ногу — зверьки облепили бронеход со всех сторон.
— Не твои, говоришь? — ухмыльнулся Вепуат, глядя, как один нхельви за другим пробираются к Гедимину, ставят передние лапы на его поножи и пытаются заглянуть в глаза. — Там металл, наверное, застыл. Пойдёшь доставать?
…«И последние…» — Гедимин несильно хлопнул ладонью по каменной чаше, выбивая металлический комок. «Последние сто двадцать пять граммов. Всего четыре тысячи пятьсот…»
Металл ещё не до конца застыл, поддавался сжатию, и пальцы сармата оставляли в нём вдавленные отпечатки. Издалека за вознёй с раскалёнными комками следили Скогны и нхельви — уже не скрывались, стояли на открытой местности и глазели, почти не мигая. Сармат поднял массивный ком, слепленный из трёх десятков, нарочито медленно помял его, чувствуя пальцами уходящий жар, и понёс на ладони в лабораторию. Чаши остались снаружи — остывать на холодном ветру. «Выкидывать не буду. Через пару недель, говорят, ещё один ливень…»
… — Развлекаетесь? — хмыкнул Айзек, остановившись на полпути к своему отсеку. — Один мнёт раскалённый металл, другой приручает небесную тварь…
— Угу, — отозвался Гедимин, пристально изучая новенький, только что сделанный распрыскиватель. «Всё из местного сырья… Так, проверим в деле, — где там красная жижа?»
Он проследил за вылетающими из распрыскивателя каплями и недовольно сощурился. «Слишком крупные. Уменьшить…»
…Фрагмент кейека Гедимин пристроил сбоку от траектории полёта масляных брызг; несколько секунд возился с защитным полем, уплотняя его, тронул когтем штатив и решил, что примитивная установка выдержит. Первый впрыск закончился ничем — слабым дымком в зоне нагрева. «Слишком холодно,» — сармат проверил термодатчики и придвинул кейек ближе. «Четыреста градусов. Ещё один прогон…»
Мелкая взвесь «красного масла» вылетела из распрыскивателя, но до кюветы, подставленной снизу, не долетела. Внутри установки на долю секунды повис золотистый шар — и взорвался. Защитное поле дрогнуло, но выдержало. Гедимин снова тронул распрыскиватель, посмотрел на манометр и довольно ухмыльнулся. «Ну, хоть это работает, как положено. Горение, взрыв, расширение… Ещё десяток прогонов — и попробую собрать ракету.»
… — Он так и будет тут, на стене, висеть? — донёсся сквозь защитные поля озадаченный голос Айзека.
— Ему удобно, — угрюмо ответил Вепуат. — Он уже полчаса так висит. Тут защитное поле, не волнуйся. Могу стеклом прикрыть, будет вольер.
— Выноси наружу свои вольеры, — сказал Айзек, явно чем-то недовольный. — У нас тут не зоопарк.
— Снаружи оно Скогнам не нравится, — буркнул Вепуат. — Не могу понять, чем. Ходят, машут копьями… Я хочу, чтобы оно ко мне привыкло. Здесь
