Полосатый катафалк (Сборник) - Росс МакДональд

— Но они не втыкают ледорубы в людей!

Впервые до сознания девушки полностью дошло значение сказанного мною. Каким-то жалобным голосом она спросила:

— Ральф на самом деле умер?

— Я видел его в морге. Очень сожалею. Фон.

— Бедный Ральф. Теперь уж он никогда не осуществит свои планы.

Какое-то время мы ехали в полном молчании. Фон неслышно плакала, потом пожаловалась:

— Все мои друзья умирают. Я начинаю чувствовать себя старухой.

Между деревьями заблестело озеро, уподобляясь огромному зеркалу, в котором отражалась бесконечность.

Когда она немного успокоилась, я попросил ее:

— Расскажите мне о Долли.

— Что рассказывать? — Голос девушки звучал хрипло. — Она приехала сюда прошлой весной в поисках работы. Какое-то время она кого-то заменяла в одном из клубов, но у нее были нелады с арифметикой, и тогда она нашла себя мужчину. Старая история.

— Вы ее хорошо знали?

— А что там было знать? Обычная провинциальная девчонка со смазливым личиком. Без всякой поддержки. Когда она потеряла работу, я ее пригрела, а потом Ральф познакомил ее с Кэмпионом. Вот и все.

— Вы сказали, что Ральф ею увлекся?

— Это сильно сказано. Долли была очаровательным созданием, но Брюс не играл с ней в любовь. Она была такой беспомощной, что он проникся к ней сочувствием, помогал ей, присматривал за ней. Ведь она была приезжей.

— А откуда она?

— Дайте подумать. Один раз она мне говорила, откуда приехала. Какое-то местечко из апельсинового пояса. Она частенько описывала цветение апельсиновых деревьев.

— Ситрес Коунти?

— Как вы догадались?

— Ральфа убили там.

Глава 17

Хижина стояла на лесистой косе, вдающейся в озеро, неподалеку от дороги. Я вышел из машины у лужайки и велел Фон не показываться. Она съежилась на переднем сиденье и испуганно поглядела в сторону тропинки.

Осторожно ступая, я прошел через лужайку. Свет от звезд проникал сквозь черные сосны и висел в воздухе как нечто призрачное. Окна в хижине слабо светились.

Я подкрался к ней и заглянул внутрь. Какой-то человек, определенно не Кэмпион, стоял перед камином, в котором горел огонь. Он с кем-то разговаривал.

— Съешь все это, Анджело. Тебе понравится. Тебе необходимо поправляться.

Если только никто не скрывался в темном углу, человек был один. Он был невысокого роста, с черными волосами и тонюсенькой шеей. На нем была рубашка с короткими рукавами, а поверх нее — красный жилет.

Когда человек сделал шаг, я увидел, что у него на левой руке сидит молодой ястребок. Он разрывал клювом что-то красное, зажатое между двумя пальцами человека.

— Кушай, кушай, — приговаривал незнакомец. — Папа хочет, чтобы ты стал большой и здоровой птицей.

Я дождался, когда ястреб прикончил свой обед, и тогда постучал в дверь. Человек отодвинул засов и с любопытством посмотрел на меня сквозь стекла очков.

— Извините за беспокойство — обратился я к ним обоим, — мне сказали, что человек по имени Брюс Кэмпион одно время жил здесь.

Было заметно, как насторожились глаза незнакомца за стеклами очков. Он ответил:

— Это верно. До того как я уехал в Европу, я разрешил Кэмпиону пользоваться моим домиком. Он провел здесь август и часть сентября, как он мне объяснил. Потом он женился и перебрался в другое место.

— Вы не знаете, что с ним после этого случилось?

— Нет. Я был в отпуске и почти не общался с ним.

— Кэмпион ваш друг?

— Я восхищаюсь его талантом. — Человек определенно взвешивал свое слова. — А когда я сталкиваюсь с талантом, я стараюсь быть ему полезным.

— Вы давно его не видели?

Вопрос обеспокоил его. Он искоса посмотрел на ястребка, будто птица могла подсказать требуемый ответ.

— Я не хочу показаться грубияном, — заявил незнакомец, — но я хотел бы знать, имеете ли вы право задавать мне вопросы.

— Я — частный детектив, сотрудничающий с несколькими агентствами, — и я назвал себя.

— Сотрудничаете в чем?

— В расследовании двух, а возможно, и трех убийств.

Он побледнел.

— В таком случае, входите. Не обращайте внимания на Анджело. Он не реагирует на людей.

Как сказать. Ястреб выпрямился и принялся махать крыльями, когда я вошел. Заметив это, хозяин поднял кверху кулак и птица угомонилась.

Мы уселись, глядя на друг друга, птица оказалась между нами.

— Я — доктор Дэмис, — заговорил он. — Эдменд Дэмис. Преподаю в Беркли на искусствоведческом отделении.

— Каким образом вы познакомились с Кэмпионом?

— Я встретился с ним несколько лет назад в Чикаго. Я был доцентом университета, в котором он учился. Меня восхищала его манера рисовать, и я поддерживал с ним связь. Или, скорее, он поддерживал связь со мной.

Это сохраняло дистанцию между ним и Кэмпионом.

— Он хороший художник, это я слышал. А какой он человек?

— Не мне его судить. Он живет, как хочет. Я сам живу очень легко.

— Боюсь, я вас не понимаю.

— Я преподаю, чтобы заработать на жизнь, а рисую по выходным, когда у меня есть желание. Кэмпион живет ради своей работы, больше его ничего не интересует.

— Послушав вас, можно подумать, что вы завидуете ему.

— Почти завидую.

— Зависть может быть двоякой, доктор. Кстати, ваше второе имя Берк, да?

— Да.

— Знаете ли вы, что Кэмпион использовал часть вашего имени? Он называл себя Берком Дэмисом.

Доктор вспыхнул от негодования:

— Будь он неладен. Я хотел бы, чтобы он оставил меня и мои вещи в покое!

— А он пользовался и вашими вещами?

— Я имею в виду эту хижину. Уехав отсюда прошлой осенью он превратил ее в настоящий свинарник. Откровенно говоря, я сыт по горло и Брюсом, и его неаккуратностью, и его беспорядочной жизнью, и нечистоплотным отношением к другим людям.

— Вы, очевидно, имеете в виду его взаимоотношения с женщинами?

— Да, но не станем вдаваться в подробности. Я давно уже отказался от мысли что-то здесь изменить.

— Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали об этом подробнее.

— Я предпочитаю остаться в стороне. Все эти воспоминания действуют мне на нервы. Вечно одно и то же. Он рассматривал всех женщин как свою законную добычу.

— Это драматическое слово, сразу вспоминаешь вашего ястреба.

Доктор кивнул, будто я сделал им обоим комплимент. Ястреб сидел неподвижно на руке хозяина. Я подумал, что Дэмис мог быть привязан в одинаковой мере и к ястребу, и к Кэмпиону, считая их обоих «вольными птицами».

— Наверное, нужно напомнить один прискорбный факт, — продолжал я. — Жена Кэмпиона была задушена два месяца назад. А сам Кэмпион разыскивается за убийство. Вам это известно, доктор Дэмис?

— Нет! Разумеется, нет. На прошлой неделе я прилетел из Италии и прямиком отправился сюда.

— Но ведь вы виделись с Кэмпионом?

— Откуда вы знаете?

— Назовите это интуицией. Если бы не виделись с ним, вы бы иначе говорили о нем. Так где вы с ним встречались?

— Сегодня утром, — ответил доктор, уставившись в пол, — он приехал ко мне. Точнее сказать, он прошел полпути пешком по берегу озера в ночное время. Вид у него был страшно измученный.

— Зачем он к вам явился?

— В поисках убежища, полагаю. Он признался, что попал в трудное положение, но не объяснил, какое именно, и даю слово, что он ни словом не обмолвился о своей жене. Он хотел остаться здесь со мной. Я посчитал это невозможным. Он всегда был просителем, а я дающим, если можно так выразиться. Да и к тому же я занят тренировкой ястреба.

Доктор погладил птицу.

— Когда он ушел?

— Около полудня. Я накормил его. Естественно, мне и в голову не приходило, что я приютил человека, скрывающегося от закона.

— Как он выбрался отсюда?

— Взял мою машину, — с несчастным видом пробормотал доктор.

— Силой?

— Нет, хотя он без труда бы со мной справился при необходимости. Он гораздо сильнее меня. Полагаю, вы совершенно правы; втайне я завидовал его жизни, его успехам у женщин…

— Теперь с этим покончено. Будьте добры, опишите машину.

— Это «шевроле» пятьдесят девятого года выпуска с откидным верхом, красного цвета. Калифорнийский номер Тэ-Ка-Ю тридцать семь девятьсот шестьдесят четыре.

Когда я все это записал, доктор добавил:

— Брюс дал слово, что я получу ее обратно в течение суток. Он же понимает, что я застряну здесь без машины.

— Вряд ли его это сильно встревожит. Не хотите ли, чтобы я сообщил полиции о краже вашей машины?

— Это не кража. Я добровольно отдал ее ему, хотя это очень глупо.

— Он не сказал, зачем ему машина и куда он поедет?

— Нет. — Поколебавшись, доктор продолжил: — Если хорошенько подумать, он косвенно дал мне понять, куда намерен отправиться. Сначала он предложил оставить мою машину в Беркли в гараже. Определенно это говорит о том, что он направится туда.