Сборник 'Петля' - Сергей Павлович Бакшеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь все в прошлом. Успокойся.
– Это еще не все! Через час поступил звонок из больницы. Мама пришла в сознание! «Поедешь со мной, – решил следователь. – Скорее всего, убийца ваш знакомый. Потребуются и твои показания». Меня усадили в милицейскую машину и, включив мигалку, повезли в больницу. Я был уверен, что скоро на моих руках защелкнутся наручники. Первым в палату реанимации вошел следователь, но вскоре позвал и меня. «Она молчит. Назвала только твое имя. Спроси ее об убийце». Я на ватных ногах подошел к маме. И снова глаза в глаза. Жутко! Она была в сознании и все помнила. В ее глазах – боль и вопрос: «Как ты мог?»
Гомельский закрыл лицо ладонями.
– Как я мог?.. А следователь зудит: «Спроси о преступнике. Она видела его, это факт. Спрашивай!» «Кто убил папу?» – выдавил я из себя. Последовала долгая пауза. Потом губы мамы дрогнули. «Денис…» – прошептала она. Мое сердце ухнуло. Мне конец! Сейчас арестуют, и я сдохну в тюрьме. «…Пусть у тебя все будет хорошо». Это были последние слова матери. Она закрыла глаза. Запищал прибор, врачи засуетились и вытолкали посторонних из палаты. Через полчаса мне сообщили, что мамы не стало.
Гомельский опустился на диван.
– Всю обратную дорогу следователь не скрывал недовольства: «Что за народ? Не могла сказать. Ищи теперь! Каждый день кого-то мочат. “Висяк” на “висяке”». А я уже успокоился. Дома меня обрадовали найденным на чердаке чемоданом. «Опознаете марки? Ваши?» «Да», – кивнул я. «Повезло, что нашли». «Повезло», – согласился я и расплакался. У меня перед глазами всю ночь стояла мама. А в ушах звучали ее слова: «Пусть у тебя все будет хорошо».
– Родители готовы на все ради детей, – произнесла Елена, чтобы заполнить паузу.
– Наутро я перебрал марки и обнаружил, что самых ценных нет! Из общего числа исчезло не много, но они составляли львиную долю стоимости коллекции. Кто украл марки? Менты? Вряд ли они соображают, что именно нужно брать. И тут я вспомнил шорох на чердаке. Там была не только кошка! Меня видел свидетель!
Гомельский посмотрел в глаза Петелиной. Он искал поддержки, но на этот раз женщина промолчала.
– Несколько дней я прожил в жутком страхе. Если свидетель объявится, моя версия полетит к черту! И следователь припомнит, что первым словом в ответе на вопрос «Кто убийца?» было мое имя! Но потом я понял: свидетель не объявится, ведь он украл марки! Однако его нужно было найти, чтобы избавиться от угрозы. Я старался забыть прошлое, сменил фамилию. Не пошел работать в престижную контору, стал адвокатом по уголовным делам. Я рассчитывал разыскать следы похитителя марок в среде уголовников. Вернуть марки и устранить свидетеля было моей главной целью.
– И ты этого добился.
– Ты знаешь, с годами любой страх притупляется. Я убедился, что выгоднее защищать бизнесменов и чиновников. Когда питерские чиновники массово потянулись в столицу и заняли высокие кабинеты, я переехал в Москву. И встретил тебя.
Под изменившимся мужским взглядом Елена вспомнила, что стоит перед убийцей без блузки и в расстегнутой юбке.
Гомельский поднялся с дивана и произнес:
– И сейчас я хочу заполучить не только марки.
77
Марат Валеев примчался к жилому комплексу «Утес». Подыскивая место для парковки, он заметил служебную машину, закрепленную за их отделом. Пустой автомобиль стоял около кофейни. Внутри заведения за столиком у витрины Валеев увидел скучающего Ивана Майорова. Марат, подобно сквозняку, ворвался в кофейню и одарил напарника пристальным вниманием.
– Ты что здесь делаешь?
– Пью кофе. Третью чашку. – Широкая улыбка Майорова свидетельствовала о том, что он безмятежно проводит время.
– Здесь что, лучший кофе в городе?
– На улице купоны раздают: закажи две чашки – третья в подарок. Ты взял купон?
– Взял, только другой. Собери три крышки от унитаза – получишь рулон туалетной бумаги! – Валеев сел за стол и грубо отодвинул чашки. – Если ты собрался врать напарнику, напрягись и делай это лучше. Повторяю вопрос. Ты зачем сюда приперся?
Иван убедился, что Марат взвинчен и настроен решительно.
– Меня Петелина прислала. Только просила не рассказывать тебе об этом, – признался старший лейтенант.
– В кафе?
– Я должен следить за окнами.
– Какими, на хрен, окнами?
– Четыре торцевых на десятом этаже. Елена Павловна прошла вдоль них, чтобы я ее заметил. – Ваня указал сквозь витрину на серый каменный дом с огороженной территорией. – Отсюда хорошо наблюдать.
– Что конкретно Елена тебе поручила?
– Если свет в окнах погаснет, я должен ворваться в квартиру семьдесят четыре и спасти ее.
– Спасти?! И ты тут сидишь, лакаешь дармовой кофе, когда Лена просит о помощи!
– Она предупредила, что я должен сделать это не раньше, чем погаснет свет.
– А я ждать не буду. – Валеев ринулся к выходу.
– Погоди, Марат! – Иван поспешил за напарником и схватил его за руку уже на улице. – Мы можем сорвать операцию.
– Какую, к черту, операцию?! Ты хоть видел, в какой одежде она туда пошла?
– Видел.
– Ну!
– Туфли, я тебе скажу… А чулки – просто отпад.
– Хватит об одежде! Давай по делу.
– Сначала окна были освещены ярко, теперь наполовину. Надо дождаться, когда свет полностью погаснет.
– В семьдесят четвертой живет адвокат Гомельский. Он гнида!
– Почему?
– А вот потому. Если бы он сейчас был с твоей Галей… – Валеев замялся, вспомнив подробности интимной видеозаписи.
Ваня Майоров изменился в лице. Валеев решил, что его напарник понял намек и обиделся, но потом заметил, что взгляд Ивана направлен поверх его плеча.
Марат обернулся. Четыре торцевых окна на десятом этаже зияли пугающей чернотой.
Денис Гомельский пьяно шагнул к полураздетой женщине. Запах алкоголя из его рта обдал Елену смрадом. Она увидела в мужских глазах ту степень мутной похоти, когда разум замещается животным инстинктом и самец неумолимо прет на самку.
Адвокат обхватил ее грубо и властно, дернул на себя и повалил на диван. Влажные губы пытались накрыть ее рот.
– Чего ты ломаешься, Петля? Сама ведь сказала, что хочешь повторения. – Мужские руки скользнули вниз и полезли под юбку. Зауженный подол задирался плохо. – Какого черта ты до сих пор в юбке? Я хочу видеть тебя в чулках!
– Подожди, Денис. Ты порвешь мне новую одежду. – Елена осторожно отстранила Гомельского и предложила: – Позволь мне самой раздеться. Так будет быстрее.
Адвокат сел на диван и стянул рубашку через голову. Освободившаяся Елена дотянулась до
