Родная кровь - Чеви Стивенс

– Никто ничего не узнает, – заверил меня Эван.

– Но люди обожают истории о серийных убийцах. Половина книг и сериалов посвящена маньякам. Если они узнают, что я его дочь…

– Ты знаешь, где лежит дробовик.

– Дробовик?!

– Все будет в порядке. У этого сайта не так много читателей.

– А что, если он прочитает это?

– Кемпинговый Убийца? – Эван немного помолчал. – Да ладно, не станет он читать этот блог!

– Ты действительно думаешь, что все успокоится?

– Уверен. Пускай адвокат твоего папы разбирается с этим.

– Я тут с ума схожу.

– Скоро я вернусь домой, – утешил меня Эван.

Перед тем как ложиться спать, я не удержалась и еще раз заглянула на сайт. Статьи там по-прежнему не было. Я быстро погуглила, но ничего так и не всплыло. Итак, я нырнула в кровать в полной уверенности, что Эван прав. Все будет в порядке. Собственно, даже хорошо, что все вышло именно так. Я сумела поговорить со своей семьей. Не люблю секретов.

Сегодня утром Элли пела Олешке песенку, жуя бутерброды с арахисовым маслом. Мы с дочкой обожаем арахисовое масло – вы не поверите, сколько банок мы съедаем за год.

Я отвезла малышку в школу и направилась в мастерскую, прихватив с собой кофе. Уже через пару минут я работала над новым заказом – изящного вида шкафом. Это так захватило меня, что я даже не стала отвлекаться на обед. Уже ближе к вечеру я решила перекусить и выпить еще чашечку кофе. Прежде чем вернуться в мастерскую, я забежала на второй этаж, чтобы еще раз проверить сайт «Нанаймо ньюс». Статьи не было.

Чтобы успокоиться, я еще раз погуглила «Карен Кристиансон». На этот раз выпала пара новых ссылок. Я так поспешно опустила чашку на стол, что кофе выплеснулся за край. Я кликнула на первую ссылку – сайт фанатов серийных убийц в США. На форуме кто-то под ником «Дамерсдинер» выложил сообщение о том, что Карен Кристиансон под именем Джулия Ларош прячется в Виктории, а ее дочь Сара Галлагер живет в Нанаймо. Я смотрела на экран, кровь громко стучала в моей голове. Я ничего не могла с этим поделать. Не могла удалить это сообщение. А потом я заметила комментарии. Много комментариев. Я открыла тред форума. Первые комментарии были спокойными, что-то вроде «Интересно, правда ли это?» или «Что же у него за ребенок?». Но затем участники форума подключились к работе. Кто-то проверил сайт университета и выложил на форуме служебную информацию о Джулии Ларош. Были тут и ссылки на ее научные статьи, и на веб-сайты с фотографиями Карен Кристиансон. Один из комментаторов даже обработал ее снимок в фотошопе: за спиной Джулии стоял Кемпинговый Убийца, в одной руке у него была веревка, а второй он сжимал свой член. Они обсуждали внешность Джулии, судачили о вкусах Кемпингового Убийцы. Один придурок заявил, что ему не терпится узнать, настолько ли я чокнутая, как мой папаша. Другой сравнил меня с дочерью Теда Банди,[4] сказав, что таких «сучек» нужно убивать до того, как они распространят заразу по миру. Я читала каждый мерзкий комментарий, и меня тошнило от стыда и страха. Я чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение. Я переходила с сайта на сайт – большинство из них были блогами о преступлениях, была там и парочка сайтов, посвященных серийным убийцам, в том числе и тот сайт о Кемпинговом Убийце, который я уже читала. В основном авторы статей были довольно осторожными, говорилось лишь, что «ходят слухи», будто у Карен есть дочь. А вот комментаторы – всегда анонимные – добавляли мое имя и писали, что я живу в Нанаймо. Потом я заметила, что одна из выпавших мне ссылок ведет на студенческий форум университета Виктория. Чувствуя, как сводит желудок, я прошла по ссылке, но на сайте нужна была регистрация, так что без номера студенческого билета я не смогла ничего прочитать.

Меня захлестнула волна паники. «Что же мне делать? Как это остановить?» Зазвонил телефон, и я подпрыгнула от неожиданности.

– Мне нужно тебе кое-что сказать. – Это была Лорен.

– Ты по поводу статей в Интернете?

– Ты сейчас онлайн?

– Они пишут обо мне повсюду. – Я неотрывно смотрела на экран.

– Что ты будешь делать? – спросила Лорен, немного помолчав.

– Понятия не имею. Думаю, мне следует поговорить с Джулией.

– Ты действительно…

– Если она еще ничего не знает об этом, то я должна ее предупредить. А если знает… Она решит, что это я все рассказала. Но если я позвоню ей, она просто положит трубку. – Я застонала. – Мне нужно подумать. Нужно понять, что теперь делать.

– Ладно, родная, – мягко ответила Лорен. – Позвони мне, если тебе нужна будет помощь.

Положив трубку, я шлепнулась на диван. Олешка запрыгнул на меня, похрюкивая и тычась носом мне в шею.

Моя голова полнилась миллионами панических мыслей. Весь мир узнает о моем отце. Кемпинговый Убийца сможет найти Джулию. И меня. Бизнес Эвана будет уничтожен. Мой бизнес будет уничтожен. Элли будут дразнить в школе.

Зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Джулия? Я взяла трубку после третьего звонка.

– Кто это?

– Я твой отец.

– Кто?!

– Я твой настоящий отец. Я прочитал об этом в Интернете.

Меня сковал страх, но потом я поняла, что голос был слишком молодым.

– Не знаю, кто ты такой и что ты там прочитал, но…

– Ты такая же сладенькая, как и твоя мамочка?

Я услышала смех, а потом какой-то другой парень крикнул в трубку:

– Спроси ее, нравится ли ей жесткий секс, как и ее матери.

– Слушай, ты, мелкий…

Он положил трубку.

Я тут же позвонила Эвану, но включился автоответчик. Я подумала о том, чтобы позвонить Лорен, но она бы испугалась за меня… Черт побери, я и сама испугалась и от этого стала еще злее. Какие-то подростки решили разыграть меня. Просто чтобы развлечься. А если бы трубку взяла Элли?

Я металась по комнате, кипя от ярости, но тут телефон зазвонил опять. Я надеялась, что это Эван, но звонила учительница Элли.

– Сара, вы не могли бы задержаться сегодня, когда придете забирать Элли из школы?

– Что случилось?

– Элли… поссорилась с одноклассницей, которая решила воспользоваться ее красками, и мне бы хотелось обсудить это с вами.

Здорово. Как раз то, что мне сейчас нужно.

– Я поговорю с ней о том, что нужно делиться своими вещами с другими, но, может быть, мы могли бы встретиться в другой раз?

– Элли толкнула ту девочку, да так сильно, что она упала.

Поэтому я вам и позвонила. Я не могла встретиться с учительницей Элли, не поговорив с вами. Мне нужно привыкнуть к мысли о том, что все раскрылось. Я никак не могу забыть об этих больных комментариях и ужасном розыгрыше. И я знаю, что учительница предложит мне отвести Элли к школьному психологу, чтобы моя дочь научилась контролировать свой гнев. У Элли и раньше были проблемы – она кричала на других детей, спорила с учителями, но такое происходит только тогда, когда ее торопят. Учительница говорит, что Элли трудно переключаться с одного предмета на другой и в такие моменты она больше всего нервничает. Я пыталась объяснить, что с Элли все в порядке, она просто не любит перемен. Но учительница все время спрашивает, нет ли у нас проблем дома. Будем надеяться, что она не слышала о том, что Кемпинговый Убийца – мой отец.

Терпеть не могу так расстраиваться, терпеть не могу то, как реагирует на стресс мое тело. Горло сжимается так, что я едва могу дышать, сердце колотится как бешеное, лицо горит, я потею, все мышцы болят от адреналина. В такие моменты кажется, что у меня в голове взорвалась бомба и все мысли разлетелись. Мы с вами говорили о том, что моя тревожность вызвана впечатлениями детства – я росла в приемной семье, отец был со мной холоден, – и мое бессознательное боится, что меня опять бросят, поэтому я всегда чувствую угрожающую мне опасность. Но я думаю, что дело не только в этом. Когда я была беременна, то читала, что нужно все время сохранять спокойствие, иначе твоя тревога повлияет на ребенка. А я провела девять месяцев в чреве женщины, которая постоянно испытывала страх. Ее тревога течет в моей крови, заражает мое тело. Я была рождена в страхе.

Сеанс пятый

Когда мы начали сеансы психотерапии и я старалась замалчивать события своего детства, вы как-то сказали мне: «Чтобы построить будущее, нужно знать прошлое». Вы говорили, что это слова Отто Франка, отца Анны Франк, и рассказывали, что ходили на экскурсию в ее дом в Амстердаме. Я помню, как сидела здесь одна – вы вышли за кофе – и рассматривала фотографии на вашей стене, картины, привезенные вами из путешествий, коллекцию резных статуэток, написанные вами книги. Тогда я думала, что вы самая замечательная женщина из всех, кого я знаю. Раньше я не встречала никого, похожего на вас. Как вы одевались, как элегантно держались, настоящая интеллектуалка! Помню вашу теплую шаль, смешную стрижку – седые волосы торчали во все стороны, словно вы не просто не скрывали свой возраст, вы гордились им. То, как вы снимали очки, когда наклонялись вперед, спрашивая меня о чем-то, как теребили в руках ту странную чашку, которую вы сами сделали на уроках гончарского мастерства. Вы говорили мне, что пошли на эти уроки, потому что вам стало скучно, а в нашей жизни всегда нужно учиться чему-то новому. Я изучала каждое ваше движение, впитывала ваши жесты, словно живую воду, и думала: «Эта женщина ничего не боится. Я хочу стать такой же, как она». Поэтому я так удивилась, когда вы сказали, что в вашей семье тоже были проблемы, а ваш отец был алкоголиком. Больше всего меня восхищало то, что вас не мучили ни ненависть, ни гнев. Вы разобрались со своими проблемами и стали жить дальше. Вы построили свое будущее. В тот день я ушла от вас в приподнятом настроении, чувствуя, что в этой жизни все возможно. А потом я вспомнила другие ваши слова – о том, что нужно знать свое прошлое, – и мне пришло в голову, что я никогда не смогу построить истинное будущее, потому что не знаю свое истинное прошлое. Будто я строю дом без фундамента. Какое-то время он простоит, но все равно однажды начнет рушиться.