Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость - Майк Мак-Кай

— А правда, нефть кончится через десяток лет? — спросила переводчица, когда Тихонов захлопнул дверь, отделив роскошный кожаный салон «Мерседеса» от московской слякоти.

— С чего вы взяли, что кончится? Все разговоры: «запасов хватит на двадцать лет», — чепуха для дилетантов, — обнадёжил я. Ясно, отчего Сандра морщилась. Арендованная на день синхронист — явно с чисто-гуманитарным образованием, — И через тысячу лет, люди будут добывать нефть.

— Тогда в чём проблема?

— Проблема: сколько мы сможем добывать в день. Пятьсот лет назад, по всей Европе шумели леса. Их вырубали: требовались дрова и древесный уголь для новой промышленности. Леса не кончились, просто стало мало. В какой-то момент, дров на всех не хватило, и пришлось переходить на каменный уголь. Или вот двести лет назад: били китов и освещали дома китовым жиром. Когда популяция китов рухнула, образовался дефицит. С счастью, научились бурить на нефть и делать керосин. И с нефтью так будет. После определённой точки, добыча становится всё более трудным делом, и на каждого жителя Земли придётся добывать всё меньше.

— Разве нельзя отыскать новые месторождения нефти?

— А разве мы не пытаемся? Много кто ищет, да не все находят, к сожалению. Последние двадцать лет, в среднем, на каждые четыре добытых из земли, человечество нашло всего один баррель. Следующие двадцать лет будет ещё хуже. Один баррель открытой на двадцать добытой.

— А может: геологи плохо ищут?

— Ищут-то хорошо. Компьютеры всё мощнее; мы собираем петабайты информации. Кроме Северного Ледовитого океана и Антарктиды — везде проведены геофизические исследования. Большие месторождения, как Гавар и Сафания в Саудовской Аравии или мексиканский Кантарел, — никак не обнаруживаются.

— А американцы недавно открыли — сланцевую нефть! Вот и профессор говорил. Я по Интернету читала: новую технологию придумали: «гидрофракинг»!

— Разве профессор Тихонов употребил слово «недавно»?

— Вроде нет.

— Он и не мог его употребить. Все месторождения американской так называемой «сланцевой» нефти — были обнаружены в начале двадцатого века. А технологию гидравлического разрыва пласта, «гидрофракинга», как вы его обозвали, запатентовал полковник Робертс аж в 1866 году. Отчего «сланцевую нефть» не добывали столетие назад?

— Дорого?

— Не только. Вплоть до восьмидесятых годов прошлого века, на планете хватало и обычной нефти. А теперь — не хватает. Легкодоступную нефть из больших месторождений человечество почти выкачало, и теперь мы уже добываем из средних и маленьких, всё дальше и дальше от цивилизованных мест. Американцы добывают «сланцевую» не оттого, что открылась чудесная новая технология, а потому что другой нефти — больше нету.

— Ну и пусть меньше нефти. Наверняка, учёные придумают замену! В Интернете пишут: с 1980, солнечные батареи подешевели в двенадцать раз! Вот и будем на солнечной энергии.

Я указал на серое, истекающее моросью, московское небо.

— Солнечные батареи? Вы страной ошиблись! Вам бы в Австралию или в пустыню Сахара. Без всякой задней мысли. Моя родная Шотландия — ничуть не лучше. «Говорят, в Абердине всё лето дожди? — Да врут! Вот прошлым летом, оба дня было солнышко!»

— Оба дня? Классно! — рассмеялась переводчица и пересказала водителю. Тот повернулся ко мне и кивнул, слегка улыбнувшись в пышные усы.

— Хорошо? — спросил я по-русски, использовав двадцать процентов моего активного словарного запаса.

— Хорошо! — снова кивнул водитель. У русских с юмором всё в порядке. Очень такой британский юмор. Или имперский. Все империи — одинаковы.

— А всё-таки. Если не солнечная энергия, есть ли выход? — спросила переводчица.

— Конечно, есть! Ежели человечество освоит управляемый термоядерный синтез, нефть станет просто химическим сырьём. Примерно как раньше дрова были основным видом топлива, а теперь древесина идёт на изготовление мебели и в строительство. По всей планете термоядерные электростанции, и начнём ещё один виток цивилизации: колонизация Марса, ближний и дальний космос, всё такое. Философы даже название придумали: «технотопия».

— А если — не получится? Термоядерные станции и эта технотопия?

— Тогда так: бежит геолог в набедренной повязке. Размахивает каменным микроскопом. Или каменным топором, неважно. Кричит: ура! Нефть нашёл! Целую бочку нефти, во скока! Освещать пещеру — на целый год хватит.

— Вы шутите?

— Конечно, шучу. Называется: «теория Олдувая». Звериные шкуры и назад в пещеры — ошибка экстраполяции. Человеческая цивилизация — не просто нефть. Но если не освоим термоядерную энергию, без нефти и газа планета сможет прокормить только миллиард человек. Максимум — два миллиарда.

— Анархия в пустыне? Как в «Безумном Максе IV»?

— Даже рядом не стояло. Пустыни останутся пустынями. Люди переедут во влажные тропики и станут жить в относительном комфорте. Мы, сухие технари, называем такую цивилизацию: «састейнотопия». Смотрели «Властелина Колец»?

— Не только смотрела, но и читала! И в оригинале, и в трёх разных переводах. Толкин — мой любимый писатель!

— Тогда и объяснять нечего. Помните Шир? Всё такое зелёное, четыре пятых населения занято в сельском хозяйстве, но есть ремёсла, торговля, школы для детей. Ручной труд, конечно. А если кто серьёзно заболел — приедет на пони…

— Гэндальф с волшебным посохом!

Я усмехнулся, — В нашей, технарской, версии — сельский врач Гэндальф. Вместо посоха — волшебная медицинская сумка со шприцем и антибиотиками! И вызвали его по волшебной тарелочке с яблочком. Спутниковая антенна с «ай-падом».

— Отличные новости! У потомков есть компьютеры!

— Один комп на всю деревню. А вот инженеры-разработчики и мастера синхронного перевода станут не востребованы. Умеете доить коров?

— Нет.

— Я тоже. Ничего: научимся. К сожалению, на дороге к састейнотопии — слишком много народу. Предположим, Земля сможет прокормить два миллиарда. А нас уже семь миллиардов с хвостиком. И даже хвостик офигенный — размером с Индонезию. Пять-шесть миллиардов должны умереть. Я лишь надеюсь, это не произойдёт слишком быстро.

— А вы-то сами надеетесь выжить?

— Когда я сказал «не слишком быстро», — я имел в виду два поколения. «Медленный сценарий» позволит всем дотянуть до относительной старости. Привык жить, знаете ли. Люблю пивка попить и поиграть в гольф.

— А если — «быстрый сценарий»?

— Быстрый сценарий — глобальная война. Вероятно ядерная. Вот тогда и получится «Безумный Макс»: анархия, радиоактивные руины, и прочий Апокалипсис. Давайте не будем об этом?

Переводчица сморщила носик. Аластаир, ну кто тебя за язык тянул? Испортил девушке настроение на весь вечер.

В приличном обществе, разговоры о пике природных ресурсов и перенаселённости планеты — табу. О сексе уже можно, даже про однополые браки и педофилию католических священников. А про Пик Нефти — ни словечка, дамы и господа! Человечество имеет право трахаться, плодиться и потреблять, потреблять, потреблять! Будущее — оно у нас светлое! Мы о нём даже не думаем.

Надеюсь, в гуманитарной памяти переводчицы нецивилизованный разговор долго не задержится.

Водитель высадил у гостиницы. Синхронист попрощалась, подняв капюшон шубки, засеменила к Метро. Как она будет без подземки, бедняжка, — пронеслось в голове. Я отдал тубус с картами портье и проследовал к точке рандеву — в бар. Коллеги из Директората продаж уже разбежались. У всех в столице дела, если не по работе, так личные. У стойки практически пустого из-за раннего времени бара оживлённо спорили Вик, Сандра и неизвестный мне сотрудник НХЭЛ из Юридического отдела.

Сандра заметила меня у входа и отсалютовала креманкой с мартини: — В США, неверные данные по запасам считаются обманом инвесторов. Комиссия по ценным бумагам наказать может. И вообще, если откроется, какая-то компания намеренно завышает запасы, её акции рухнут.

Ещё как рухнут, — подумал я. В январе 2004 года «вдруг» оказалось, запасы «Шелл» завышены на немыслимые 23 %. Более четырёх с половиной миллиардов баррелей нефти существовало лишь в воспалённом воображении инвесторов и в годовых отчётах. Комиссия США по ценным бумагам выписала мошенникам штраф на 180 миллионов. Семьсот миллионов пришлось заплатить обманутым вкладчикам. Сэр Филип Уоттс ушёл с поста председателя правления, получив с «Шелл» за молчание десятину от суммы штрафа — восемнадцать миллионов долларов. Так и молчит до сих пор: переквалифицировался из нефтяников в священники, а в каждой проповеди цитирует Девятую Заповедь[34]. И есть у него резон. Уолтеру ван де Вийверу, генеральному директору и по совместительству главному геологу огромной компании, повезло куда меньше: 3 марта 2004, в его офис вошли представители совета директоров с заранее заготовленным заявлением об увольнении по собственному. Мамочка «Шелл» отомстила любителю говорить правду.