Последняя обойма - Сергей Гайдуков

Особенно если кому-то взбредет в голову просмотреть все вчерашние видеопленки со всех видеокамер «Европы-Инвест». И увидеть там мое изображение. Эта свисающая с потолка змея все-таки ухватила меня. И теперь непросто будет дать убедительное объяснение тому, что я валял дурака в вестибюле «Европы-Инвест» за час или полтора до того, как там начались странные и кровавые события при участии Сидорова. События, которые обеспечили моему приятелю не только объявление в розыск, но еще три пулевых ранения и загадочных преследователей в черных масках.

И все-таки Сидорову было лучше, чем мне. Он лежал в чистой отдельной палате под присмотром опытных и заботливых врачей. Он не знал о том, что его ищет вся городская милиция. Он был вообще вне этого мира. Может быть, ему виделись тропические острова, экзотические красавицы, теплые моря... Может быть, он видел только непроницаемый черный полог, отделяющий его сознание от реальности. Во всяком случае, он не мучался в раздумьях о своем завтрашнем дне.

За него это делал я. Меня также очень интересовал вчерашний день Сидорова, меня очень интересовал тот таинственный парень, разработчик гениального плана налета на «Европу-Инвест». Тот самый парень, после встречи с которым Сидоров заболел денежной лихорадкой и стал совершать несвойственные себе поступки.

Слишком много вопросов. Скорее всего, придется ждать, пока Сидоров придет в себя и расскажет то, что он может рассказать. А там видно будет.

Я снова вспомнил тот вечер, когда мы сидели на кухне и разговаривали. Уже не о безумных сидоровских планах, нет, он уже понял, что уговаривать меня бесполезно. Мы говорили о женщинах, о фильмах, о работе и еще о какой-то ерунде... Мы просто говорили, и тогда это казалось мне вполне обычной вещью. Еще один полуночный разговор на кухне, когда коньяк уже кончился, а в холодильнике больше ничего нет. После таких вечеров не остается ярких воспоминаний, а содержание бесед выветривается из головы так же быстро, как пары алкоголя.

Оказалось, что все не так просто. Очень может статься, что таких вечеров больше не будет никогда. Очень может статься, что это был последний вечер, когда мы с Сидоровым вот так запросто сидели за одним столом. Пропавшие четыреста тысяч баксов, вставшая в охотничью стойку городская милиция, три пули, сволочи в масках — все это могло запросто разрушить устоявшийся порядок вещей.

Что имеем — не храним, потерявши — плачем... Не так много было у меня вещей, достойных хранения. И я не собирался их терять.

Часть вторая

Комиссия

Глава 1

Макс как-то сказал мне, уже не помню по какому поводу: «У тебя не голова, а мусорный бак. Всякую ерунду запоминаешь, а на важные вещи у тебя постоянный склероз». Я в ответ заявил что-то типа: «А у тебя не просто мусорный бак, а мусорный бак с дырой. Оттуда все вываливается. Бумаги уже вторую неделю забываешь оформить...» Про какие, собственно, бумаги шла тогда речь, уже и не вспомнить, да и не в этом дело. Короче говоря, обменялись любезностями.

Так вот. В какой-то степени Макс был прав. Память у меня действительно не идеальная. И чем дальше в прошлое, тем хуже.

Про такие вещи, как первый поцелуй или там выпускной вечер в школе, у меня сохранились весьма смутные воспоминания. Невнятны и загадочны сведения о первом знакомстве с алкогольными напитками. А ведь, если судить по книгам, фильмам и просто разговорам, именно такие биографические вехи и врезаются в память навечно. Что-то со мной не так. Впрочем, это мало меня волнует.

Зато всякая ерунда из прошлого... Иногда она так стремительно и неудержимо врывается в мысли, разгоняя сегодняшние заботы, что просто держись.

На следующее утро после того, как меня совместными усилиями Гарика и Макса выпустили из холодных помещений Управления внутренних дел, я вышел из подъезда, неприязненно взглянул на серое осеннее небо, а потом неожиданно вспомнил о коробках с кубинскими сигарами.

Красивые картонные коробки заполняли витрины универмага по соседству с нашим домом. Еще там были башни из спичечных коробков, жутковатого вида глыбы хозяйственного мыла, трехлитровые банки с консервированными кабачками и огромных размеров кубы белого жира, на которых заботливой рукой кого-то из продавщиц были вырезаны геометрические узоры. Видимо, для придания товарного вида.

Если в продаже появлялось что-то, кроме вышеперечисленного набора товаров, тут же выстраивалась очередь. Если за ливерной колбасой — то умеренной длины, всего лишь до дверей универмага. Если вдруг завозили что-то стоящее — типа сосисок или сыра — то очередь выплескивалась из дверей и огибала магазин раза два. «Как в мавзолей», — говорили стоящие в очереди люди, и на лицах читалось странное удовлетворение, словно они гордились своим участием в столь солидном мероприятии.

В обычное же время делать в универмаге было нечего. Разве что рассматривать картинки на сигарных коробках. Там были парусные корабли, там были тропические острова. Короче говоря, там было на что посмотреть. Можно было также посмотреть на цену и уважительно покачать головой. Коробка сигар стоила десять рублей. Желающих побаловаться гаванским табаком было немного, и сигары продавались также поштучно. Рубль за штуку. Но и это не создавало ажиотажа. За рубль можно было купить две-три пачки болгарских сигарет.

Курящие мужчины шли в табачный отдел за болгарскими сигаретами, но, проходя мимо витрины с сигарными коробками, невольно замедляли шаг. В их взгляде читалась зависть: «Кто-то ведь курит это!» А также непонимание: «Платить такие деньжищи, когда можно взять „Космос“ или „Ту“!» И сигарные коробки оставались безнадежно лежать в витрине.

Какое-то количество лет спустя я смотрел видеофильм о нелегкой жизни американских гангстеров. По ходу действия мелкий мафиози приходил к большому боссу и приносил ему подарок. Сверток преподносился с таким видом, словно там лежали бриллианты. На самом деле то была коробка кубинских сигар, словно позаимствованная из нашего универмага. «Контрабандой из Гаваны», — пояснил мафиози, и большой босс едва не прослезился. А я рассмеялся.

— Ты что? — вскинулся Макс. Он сидел рядом со мной на диване и начинал дремать. Фильм не произвел на него впечатления.

— Да так, — уклончиво ответил я. Было бы слишком сложно объяснить мои чувства Максу.

«Как странно устроен мир, — подумал я. — Оказывается, американские гангстеры дрожали над тем, что годами лежало в витрине убогого универсального магазина, никому не нужное... То, что было нужно им, находилось здесь. А то, что было нужно нам — джинсы, жевательная резинка, журнал „Плейбой“, персональные компьютеры — находилось там. И все были чуть-чуть несчастливы...»

Вот такой ерундой и была забита моя голова. Все эти воспоминания распрямленной пружиной выстрелили у меня в мозгу, когда невдалеке от подъезда я увидел среднего роста мужчину в пальто салатового цвета. Во рту мужчина держал толстую длинную сигару. А поскольку лицо его было худощавым, то казалось, что ему требуется немало усилий, чтобы удержать курево во рту. Мужчина держал руки в карманах пальто, ворот был поднят, и этот незнакомый человек показался мне похожим на киношного гангстера, осуществившего свою мечту и попавшего в место, где гаванских сигар пруд пруди. Человек в дорогом пальто стоял на фоне грязно-серых пятиэтажек, гнущихся от ветра деревьев, пасмурного неба и шеренги мусорных баков. Метрах в двухстах за его спиной находился муниципальный продуктовый магазин, выглядевший точно так же, как и универмаг моего детства.

Мне показалось, что два разных мира вдруг соединились, как два изображения на одном экране. Мужчина в пальто и с сигарой не мог принадлежать этому миру, но он стоял здесь. «Какой-то бред», — подумал я. И был прав. На самом деле все обстояло гораздо проще.

Вместе с джинсами, жевательной резинкой и персональными компьютерами нам продали кое-что в нагрузку. И цена этой нагрузки оказалась в миллион раз выше, чем цена всего остального, столь желанного товара.

Глава 2

Я скользнул взглядом по типу с сигарой и направился к своей машине. У меня было не слишком хорошее настроение в этот день. Накануне вечером мне позвонил Козлов и довольным голосом сообщил, что необходимо явиться еще на один допрос. Кое-что выяснить. В восемь утра мне принесли повестку. В девять я вышел из подъезда, направляясь к своей «Оке». Тут мне в голову и полезла всякая чушь насчет сигар, сигарет и американских гангстеров на фоне «хрущевок».

Я еще раз посмотрел на незажженную сигару в губах типа в салатовом пальто и раздраженно подумал: «Вот вырядился...»

Но когда я подошел к машине и полез в карман плаща за ключами, в голову мне пришла другая мысль: «А почему он не курит? Почему он стоит с незажженной сигарой?» И сам же ответил себе: «Так делают, когда кого-то ждут».