Последняя обойма - Сергей Гайдуков

Второй ткнул мне в нос красной книжечкой и стал энергично хлопать меня по груди, по бедрам, по спине, выполняя эту процедуру с каким-то самозабвенным азартом. Мне вдруг захотелось испортить ему удовольствие.

— А вы уверены, что тискаете именно того, кого нужно?

Оба посмотрели на меня. Первый — розовощекий крепыш с короткой челкой на низком лбу — угрожающе, второй — остроносый и усатый, чуть постарше своего напарника — с интересом.

— Уверены, — ответил второй. — Ваша фамилия Шумов? Константин Сергеевич? — Его рука змейкой скользнула мне в карман и вытащила удостоверение сотрудника охранного агентства «Статус». — Точно. Это вы. Так что нет никакой ошибки.

Я смотрел на свое удостоверение в тонких пальцах милиционера и с грустью думал о Максе. Его ждало очередное невеселое утро, утро следующего дня, когда он обо всем узнает и в очередной раз тихо выругается в мой адрес.

— Мы тебя уже третий час поджидаем, — злорадно вымолвил розовощекий. — Поздно гуляете, товарищ Шумов.

— Личная жизнь граждан не нормируется уголовным кодексом, — ответил я. — И не надо так сжимать мне руку, потом синяки будут. В кармане ключи, а вовсе не то, что вам почудилось.

— Ничего мне не почудилось, — мгновенно набычился он.

— Так, — перебил его первый. — Доставайте ваши ключи, и пройдем в квартиру. Отпусти его, Денис.

— Третий час поджидаете? — задумчиво произнес я, потирая только что вырвавшееся из лап розовощекого Дениса запястье. Если бы они имели постановление прокурора на мой арест, они бы не стали три часа торчать на лестничной клетке. Они бы взломали дверь. Да и не арестовывают сейчас вдвоем. Как минимум, пятеро на одного, да еще вся группа захвата в бронежилетах и бряцает автоматами. Мне захотелось слегка двинуть усатому под дых, чтобы проверить наличие бронежилета. Но я сдержался.

— Открывайте, открывайте, — заторопил усатый.

— С какой стати? — простодушно осведомился я. — С какой стати я буду вам открывать дверь и пускать вас в квартиру? Вы там наследите...

— Вы, кажется, не поняли, — повысил голос усатый. Он напомнил мне армейского прапорщика, который еще не скомандовал провинившемуся солдату «упал-отжался», но вот-вот скомандует. — Вы разговариваете с сотрудниками отдела по борьбе с организованной преступностью. И вы проходите по очень серьезному делу. По очень серьезному делу!

— Что значит «прохожу»? Вы меня задерживаете? Арестовываете? Собираетесь учинить обыск?

— Ты что, парень?! — возмущенно рявкнул Денис. — Права качать?

— Естественно. У вас в руках удостоверение, — сказал я усатому. — Я сотрудник охранного агентства. И наша юридическая служба сегодня же займется выяснением обстоятельств моего задержания...

Генриху наверняка польстит, что я назвал его юридической службой.

Милиционеры переглянулись.

— Так что, я арестован или задержан?

— Задержан, — выдавил из себя усатый.

— Тогда поехали к вам.

— Квартиру не откроешь?

— Нет. Приходите с постановлением — тогда милости просим. — Или... ломайте двери. — Я ухмыльнулся.

— Тебе же хуже, — сурово произнес Денис.

— Вряд ли мне будет хуже, чем сейчас, — признался я. — Дико хотел спать, да вы, ребята, все испортили.

— А нам не до сна, — гордо сказал розовощекий. — У нас работа. И мы здесь три часа сидели...

— Хотите еще три часа просидеть? Поехали.

— Вы слишком агрессивно ведете себя, — сказал усатый. — И, в конце концов, какая разница — задержаны или арестованы? Главное, что нам приказано взять вас, гражданин Шумов, и притащить в Управление для дачи показаний.

— Так тащите, ребята, тащите, — утомленно посмотрел я на него. — А то пока одни разговоры...

Глава 14

Давным-давно, когда я первый раз попал на допрос в милицию, во мне боролись два чувства. Первое — немедленно выложить все, что я знаю, а потом уповать на справедливость служителей закона. Второе — замолчать и не раскрывать рта ни при каких угрозах и посулах. Со временем первое чувство отмерло, а второе несколько трансформировалось. Я не молчал, я охотно беседовал со следователями, но немногое они могли почерпнуть из этих бесед. Я не позволял собственному языку вредить мне. Я строго дозировал информацию.

— Вы знаете гражданина Сидорова Вениамина Анатольевича?

— Знаю.

— Как давно?

— Около трех лет. Он помогал мне чинить машину, так мы и познакомились. — Я отвечаю на вопрос, который следователь еще не успел задать. Следователю это нравится, он считает, что я откровенен. Ну-ну.

— Вы знаете о его судимостях?

— Да, знаю. Знаю, что это было давно. Он, что называется, «завязал».

— Это вы так думаете?

— Да, я так думаю.

— Хорошо, — кивнул следователь. Он потер ладони, но не из злорадства, а из-за того, что в кабинете было холодно. Отопительный сезон еще не начался, из оконных щелей дуло, и вряд ли следователь в такой обстановке чувствовал себя намного уютнее, чем я. Он то и дело склонял голову, ныряя подбородком в воротник черного вязаного свитера, и мне казалось, что он не прочь забраться в свитер с головой. За моей спиной на табурете сидел еще один милиционер, он даже не расстегнул пуговиц на своем плаще.

Когда я сказал, что Сидоров завязал с криминалом, следователь переглянулся со своим ассистентом, пошуршал бумагами, уронил ручку, поднял ее, поставил какую-то закорючку в углу листа, задумчиво посмотрел в потолок.

Я терпеливо ждал.

— Скажите, Константин Сергеевич, — наконец произнес следователь. — Когда вы видели своего друга Сидорова в последний раз?

Я посмотрел на часы: половина шестого утра. Начался новый день.

— Позавчера, — ответил я. Тут стоило сказать правду, потому что Сидоров долго ждал меня у подъезда, и его наверняка запомнили соседские старушки. — Он приходил ко мне домой. И это было около пяти часов вечера.

— О чем вы беседовали?

— Да так, обычный треп...

— Вы не заметили в его поведении ничего странного? Необычного?

— Если считать, что он приехал ко мне совершенно трезвым... Это немного необычно. Но уехал Сидоров после того, как мы выпили бутылку коньяка, и это уже совершенно обычное для Сидорова дело.

— Константин Сергеевич, мы знаем, что весь вчерашний день вы неоднократно звонили бывшей супруге Сидорова, интересуясь его местонахождением. Зачем он вам так срочно понадобился?

— Я вам больше скажу, — следователям нравится, когда им рассказывают больше, чем они знают, — еще я звонил ему на работу, в автосервис, — про сидоровскую любовницу я ничего не сказал, так как не был уверен, что милиция знает о ее существовании.

— Так зачем вся эта суета?

— Утром я был у себя в конторе, и мой шеф попросил меня договориться с Сидоровым о ремонте машины. Какие-то проблемы с карбюратором.

— И вы кинулись исполнять пожелание вашего начальника?

— Да. У меня был свободный день, поэтому я попытался отыскать Сидорова...

— Не нашли его?

— Нет.

Тут наступил важный момент. Если бы они знали, что я был в автосервисе, то выложили бы свой козырь сейчас, чтобы припугнуть меня всем перечнем возможных обвинений — от дачи ложных показаний до сопротивления сотрудникам правоохранительных органов. Самое время попытаться меня расколоть.

Но следователь промолчал. Его ассистент в плаще сверлил мне затылок пристальным взглядом, но тоже хранил молчание.

Или они не знали, что Сидорова вытащил из автосервиса именно я. Или... Или те двое в масках были вовсе не милиционерами. Тогда все еще больше запутывалось, но в данный момент я бы предпочел именно такой вариант.

— А где вы были этой ночью? — задал очередной вопрос следователь.

— К Сидорову это не имеет никакого отношения, — сказал я и улыбнулся. Эта моя улыбка должна была намекнуть на то, что иногда мужчины занимаются ночью весьма приятными делами. Которые не совсем моральны, но...

— Вы были у подруги?

— Нет, но ваши мысли работают в нужном направлении. Я встретил девушку...

— Где вы ее встретили?

— М-м. — Я вопросительно взглянул на следователя, как бы спрашивая: «А может, не стоит так глубоко влезать в мою частную жизнь?» — Где-то в районе гостиницы «Интурист».

— Ага, — понимающе кивнул следователь. Площадь перед гостиницей выполняла в Городе те же функции, что и Тверская в Москве. — И что дальше?

— Дальше? — Я удивленно раскрыл глаза. — Вот именно это самое. Что и должно было быть.

— Где вы этим занимались?

— А это очень важно?

— Если бы это не было важно, я бы не спросил.

— Ну хорошо. — Я снова прикинулся хорошим мальчиком. — Мы занимались этим нехорошим делом в моей машине.

— Вы запомнили ту девушку? Как ее зовут, ее внешность?

— Вряд ли. Дело было ночью, и мне, честно говоря, было наплевать на ее имя.

— И на внешность?

— Ну... Не уродина, но и не Клаудия Шиффер. Что-то среднее. Вряд ли я ее узнаю, если встречу на улице.