Под тенью феникса - Андрей Годар

Я понял, что необходимо каким-то образом найти свою куртку. Поверь, бегать от огня к огню было едва ли не разумнее, чем вот этими маленькими ручками ковырять завалы, но мысль о куртке заполнила всё сознание. Я твёрдо знал, что нужно найти её, надеть, и отправляться искать папу, маму и сестру. Кругом был навален битый кирпич, мелкими кусочками, крупными, и целыми кусками стен, всё было засыпано. Снова и снова я лазал по этим кучам, тянул каждую торчащую тряпку, иногда вытягивая штору или какую-нибудь скатерть. И всё это время я плакал, не переставая. То ревел во всё горло, то просто скулил, когда слёзы заканчивались. Вот… не знаю, как лучше описать это чувство – стремление обратить необратимое, сделать всё как нужно, не имея на то ни малейшей надежды. Что-то в тот момент во мне изменилось… Наверное, лучше будет просто сказать, что я навсегда остался тем мальчиком, который лазает по руинам и, оря во всё горло, мечтает спасти своих родителей

Знаешь, и куртка нашлась. Это, конечно, просто чудо какое-то, ну сам понимаешь, какая там была вероятность… Она в нескольких местах прорвалась о кирпичи, но в целом была в хорошем состоянии, и даже в кармане лежало два доллара – парой дней ранее мы с отцом покупали продукты, и он отдал мне сдачу. О, какая это была удача! Я был уверен, абсолютно уверен, что это

Бог оказал мне помощь, потому что считал, что я всё правильно делаю. Я ещё погрелся возле углей, которые уже не светились, но всё ещё давали жар, оделся, и побежал вперёд по улице.

Обычно мы ездили в церковь на машине, и я хорошо помнил эту дорогу. Ехать до неё надо было минут пятнадцать или около того, а пешком получалось, конечно, намного больше. Я шёл по нашей улице и видел со всех сторон развалины, одни развалины. Деревянные дома размело на мелкие клочья, и не раз приходилось перелезать через завалы досок и балок прямо посреди улицы. От кирпичных домов иногда оставались части боковых стен. И был ещё один дом, очень старый, из камня. Он был действительно крепким, от него осталось больше всего, и можно было заметить, что та его часть, которая была уничтожена взрывом, оставила после себя такой сферический провал…

Будто брикет мороженого с угла ковырнули круглой ложкой.

Местами остались деревья, ограды, детские качели во дворе, но от этого было ещё более страшно.

Было очень трудно ориентироваться, угадывая в дымящихся кучах знакомые дома, но главное –нигде не было видно людей, никого совершенно. Даже собаки, которые часто лаяли, когда я катался здесь на велосипеде, куда-то пропали. Была только жуткая тишина и темнота, и чем дальше я шёл вперёд, тем тише и темнее становилось. Я помнил, что нужно идти до старой водонапорной башни, а затем повернуть на большую улицу, название которой никак не хотело держаться в памяти, и по ней двигаться вперёд до полицейского участка, а он находился уже в соседнем от церкви квартале,

там уже начинались многоквартирные дома. Я шёл вперед по улице, и это было как будто путешествие из страшных мультиков, когда герой едет вперёд по дороге через лес, а над ним нависают голые крючковатые ветви, и волки воют, и конь фырчит… И в такие моменты всегда думалось о том, зачем он туда едет, так ли ему это нужно. А тут я с каждым шагом взрослел, понимая, что бывает, когда очень нужно. Даже не то, что нужно, а просто иначе никак.

В какой-то момент я услышал звук, и очень испугался. Это был вроде как человеческий голос, но я никогда не слышал, чтобы люди вытворяли с ним такие вещи. Вой, высокий вой звучал впереди по дороге, куда мне нужно было идти. Среди всей тишины и темноты звучал только он, будто какой-то жуткий призрак поселился в этом мёртвом городе вместо всех людей, что когда-то тут жили, и разговаривали друг с другом, и гуляли с детьми, и жарили мясо во дворе. Живых людей не стало, теперь был только этот воющий призрак. Я так перепугался, что на корточки присел – натурально ноги подкосились, а потом попятился к забору и сел под ним в тени. Звук временами угасал, а потом раздавался с новой силой, и уже можно было различить в нём всхлипывания и какие-то слова. Становилось понятно, что это всё-таки человек. Я привстал и, полусогнувшись, пошёл вперёд, прижимаясь к забору.

Пока я прокрадывался через тень, голос начал понемногу срываться на хрип, но не смолкал.

Постепенно из темноты проступила тёмная масса, сидевшая как раз на той же обочине, на которой быля. И, честное слово, далеко не сразу стало понятно, что это на самом деле очень толстая женщина, которая закрыла лицо руками и согнулась чуть не до самой земли. Она покачивалась вперёд и назад и выла снова и снова, прерываясь только для того, чтобы сделать вдох. Никогда не видел её раньше на нашей улице.

Я не знал, что делать… Это был первый живой человек, что попался мне этой ночью, но при этомя никогда не видел, чтобы люди себя так вели! Ну что делать, на полусогнутых ногах я пошёл дальше. Когда я поравнялся с ней, она как раз выдохнула очередной жуткий звук и вдруг замолчала, меня от этого как к месту пригвоздило. Она медленно опустила ладони и подняла своё огромное, распухшее лицо, мы встретились глазами. Было темно, но эти чертовы глаза на фоне всей её тёмной громады были хорошо видны, как две дырочки на чёрной пуговице. Может, мне и показалось, но знаешь, это такие глаза были, как две стекляшки, абсолютно ничего не выражающие. Она смотрела на меня, ая, замерший как истукан, стоял на полусогнутых и пялился на неё. Так продолжалось около десяти секунд, хотя я до сих пор могу поклясться, что прошло никак не меньше сотни лет. А потом это её бесформенное лицо расплылось в улыбке и она протянула вперед руки, будто хотело прямо сейчас меня обнять и раздавить и сожрать. Я всё ещё стоял без движения: ужас, который вселяла в меня эта бабища, полностью парализовал всё тело и даже мысли совершенно замерли. Её физиономия попыталась стать милой, приподняв брови. Рот открылся и сказал страшным сиплым голосом:«Мальчик, иди сюда». И тут она сама, не опуская рук с растопыренными пальцами, начала подниматься, отчего всё оцепенение с меня мигом слетело, будто холодной водой окатили или током ударило. Боже, как я бежал! Просто пулей летел вперед по улице, только под собой ногами перебирая, чтобы не упасть. Бежал, пока были силы, потом бежал уже безо всяких сил, потом просто шёл вперед. Она вряд ли меня преследовала, но не хотелось терять ни одной секунды, с которой я мог оказаться ещё дальше от этой жуткой женщины.

Только когда уже совсем выдохся, и на каждом шагу начал спотыкаться, я остановился посреди улицы отдохнуть. Было очень страшно, что она обошла меня, и спряталась где-то поблизости, а сейчас вот-вот выпрыгнет из темноты и схватит сзади за плечи, так что я всё время вертелся, чтобы смотреть себе за спину. Не избавившись до конца от этого поганого ощущения, пошёл дальше.