Изумруд Люцифера - Анатолий Дроздов

— Он может написать, — недовольно, но уже тише сказал Рамон. — И в любом случае не следует водить кнехта на собрание рыцарей.

— Он неграмотен, — возразил Пьер-Роже. — Но зато хорошо владеет копьем и арбалетом — я учил его этому сам. Он надежный человек: рыцарей с крестами на плащах любит так, что многие уже умерли от такой сильной любви. Поэтому в последнее время он всегда за моей спиной. Это избавляет меня от необходимости постоянно оглядываться.

Рамон пожал плечами и пошел к двери. Следом, широко ступая длинными, как у журавля, ногами отправился Бертран. Пьер-Роже встал со скамьи и положил закованную в кольчугу тяжелую руку на плечо воина:

— Ты все понял, Абей?

4

Звук был далекий и противный: электронный синтезатор монотонно генерировал один сигнал за другим, равнодушно посылая их в темноту спящей квартиры. Кузьма перевернулся на другой бок, сонно пробормотав:

— Очумели, что ли… Ночь..

Телефон не умолкал. Кузьма заполошно вскочил с дивана. «Вдруг это Вика или Маша?» — подумал он и, запнувшись о ковер и врезавшись в полуоткрытую дверь, он вылетел в прихожую и схватил трубку.

— Алло? — услышал он мужской голос. — Кузьма Иванович?

— Я.

— Лейтенант Поджарый из подразделения «Охрана». В вашем офисе сработка, нужно приехать.

«Вот тебе и сорок вторая!» — сердито подумал Кузьма, но вслух, не теряя надежду отлынить от канительной поездки, сказал: — Там же Марья Васильевна рядом живет. Звоните ей!

— Уже звонили, — не отстал Поджарый, — и вызвали. Необходимо ваше присутствие. Собирайтесь. Машина уже вышла.

«Зачем там мое присутствие? Что, Марья Васильевна двери не откроет!» — возмутился про себя Кузьма, тем временем Поджарый уже положил трубку, так что отлынить не удалось.

Кузьма глянул на часы — начало пятого. Ругнувшись, он потащился одеваться.

Машина не заставила себя ждать. Едва Кузьма вышел из подъезда, сине-белая милицейская «девятка» с незажженным маячком на крыше лихо свернула во двор. Кузьма сел рядом с водителем. Когда «девятка» уже неслась по пустынному ночному шоссе, он заметил, что позади есть еще кто-то. Кузьма оглянулся. Милиционер в бронежилете поверх камуфляжа, в каске и с коротким автоматом в руках сурово встретил его взгляд.

«Как под конвоем! — сонно подумал Кузьма и тут же забыл об этом. На него вдруг нахлынуло увиденное и пережитое этой ночью. — Господи! — поразился он. — Это с чего: Монсегюр, страна «Ок», Пьер-Роже, Рамон, Бертран? Это же крестовый поход против альбигойцев, юг Франции, тринадцатый век! Какого рожна?»

Он прикрыл глаза: суровое лицо рыцаря, отдающего приказ, безъязыкий рот Абея вновь возникли перед ним. Кузьма испуганно отогнал видение. «Это Ломтев! — решил он, припоминая вечерний разговор со странным гостем. — Притащился со своими историями, на ночь глядя, а потом еще и Пьера-Роже вспомнил. Как знал, кому говорить! Легло на старые дрожжи…»

Найдя причину, Кузьма успокоился. Вскоре «девятка» свернула на знакомую стоянку, и первое, что увидел Кузьма, выйдя из машины, — распахнутые настежь двери офиса и двух милиционеров в бронежилетах и с автоматами, куривших на крыльце. Рядом с «девяткой», что привезла его, стояла еще одна сине-белая машина с маячком, и, осознавая, что это не привычный вызов на ложную сработку охранной системы, Кузьма заспешил внутрь.

Вид кабинета поразил его еще больше, чем распахнутые двери офиса и вооруженная охрана на крыльце. Пол был усыпан бумагами, вывернутыми из книжного шкафа и ящиков письменного стола. За столом, на его, Кузьмы, законном месте, в кресле на колесиках, сидел плотный лейтенант с широким непреклонным лицом. «Поджарый!» — понял Кузьма, хотя на поджарого лейтенант никак похож не был.

— Кузьма Иванович? — строго спросил лейтенант, хотя и так было видно, что приехал не Дед Мороз.

— Так точно! — доложил Кузьма, плюхаясь на свободный стул. — Ну что тут у вас?

— Не у нас, а у вас, — уточнил лейтенант, и пояснил: — Проникновение в офис неизвестных преступников и попытка хищения.

— Вы же в течение пяти минут должны при сработке приехать. Почему не задержали?

Лейтенант не ожидал такого напора и смешался.

— Мы и приехали в течение пяти минут. Но те успели скрыться. Между прочим, — сказал он торжественно, — двери офиса были открыты ключами, вот этими! — он отъехал на колесиках, и Кузьма увидел распахнутую дверцу несгораемого шкафа; в замочной скважине ее торчал ключ, на кольце ниже болталась вся связка. — Это чьи ключи?

— Мои, — признался Кузьма.

— А как они оказались здесь?

— У меня их украли.

Поджарый хотел что-то спросить, но Кузьма опередил:

— Вот! — он сдернул с головы шапку. — Шишка! Пощупайте! Вечером, вчера, меня у собственного подъезда стукнули по голове дубинкой и ограбили. Есть свидетель, составлен протокол. Преступников не нашли, хотя приехали по горячим следам. У них тоже, видно, норматив в пять минут. Раньше никак не получается! Звоните в первое отделение, следователю Пыткину. Он дежурит сегодня. Давайте!

Пока лейтенант звонил, Кузьма раздраженно достал из кармана трубку, набил ее табаком и закурил. На душе было погано. Оглядевшись, он прикинул, что на уборку этого развала уйдет много времени, и в который раз за сегодняшнее утро мысленно выругался.

— Извините, Кузьма Иванович! — Поджарый поднялся с кресла. — Нам нужно проверить, не пропало ли что. У вас есть опись имущества?

— Была.

Кузьма осмотрелся. Синяя коленкоровая папка валялась в куче бумаг у шкафа. Он поднял ее, раскрыл — это было то, что нужно.

— Идемте!..

После того, как милиция уехала, он долго прибирал в кабинете, собирая и сортируя бумаги, а после раскладывая их по местам. К счастью, грабители похозяйничали только здесь: в другие комнаты они или не захотели, или, что более вероятно, просто не успели заглянуть. Поджарый уехал довольный: из имущества редакции ничего не пропало, и, следовательно, объединению «Охрана» не грозило возмещение ущерба. С тем, что ему не удастся разоблачить пособника воров, лейтенант смирился сразу же после разговора с Пыткиным.

Прибрав все, Кузьма сел в свое кресло и достал из несгораемого шкафа оставшийся виски. Плеснув в зеленый бокал, он с наслаждением выпил и закурил, пуская сизые кольца к потолку. Какое-то смутное чувство тревожило его, и, налив себе виски еще раз, он понял, что, несмотря на то, что в кабинете вроде все бы осталось на месте, чего-то не хватало. Кузьма поочередно проверил ящики стола. В одном из них газетные вырезки, принесенные Ломтевым, были рассыпаны в беспорядке.