Возвращение любви - Ирина Хохлова

— Разница есть, не отрицаю.

— Тебе будут тыкать: «Сделай это, сделай то». Ты сам себе не будешь принадлежать. Крутить гайки — вот все, что от тебя потребуется. И это тебя устроит?

— Ну, во-первых, Мешков…

— Он был твоим другом, когда вы были равными. А если он станет владельцем мастерской… а предполагается именно это, как я понимаю. Да?

— Ты права. Его родитель какой-то директор, шишка в общем. Он обещал помочь с мастерской. Малое предприятие, так сказать.

— Так что не строй иллюзий насчет дружбы.

— Я в дружбу верю.

— Не сомневаюсь, но меняются времена, меняются люди. И ты сам не слепой, видишь, что происходит вокруг. Ну, это во-первых. А что во-вторых?

— Во-вторых, — задумчиво повторил Валерий и вскинул голову. — А то во-вторых, что я не позволю…

— Валера, — перебила Елена. — Не будь мальчишкой. Будешь выступать — тебя другим заменят, более послушным.

— Если тебя не устраивает мой план, что ты предлагаешь?

— Мы с тобой не избалованы богатством. Я думаю — пока.

— Мечтаешь стать богатой?

— А почему бы и нет!

— Были богатые учителя в истории российской?

— Могу сказать — нет. Но у меня есть муж. И знаешь, какой он?

— Не знаю, но любопытствую.

— Он умный, решительный, волевой, находчивый… Перечислять дальше положительные стороны?

— А есть отрицательные?

— Всего одна.

— Надо же было найти такого мужа! И что за черта?

— Он не всегда слушается свою жену.

— Ну, это, скажем, поправимо. Ты же видишь, как он развесил уши.

— И правильно делает. Тебе, Валера, надо учиться. Я говорю — пока мы не избалованы богатством, проживем на мою зарплату и на твою стипендию. А там…

— И куда я пойду учиться?

— Надвигается рынок. И надо найти соответствующую профессию. Я пока конкретно не думала, но вот вернемся, произведем небольшую разведку и решим. Как мой план?

Валерий молчал, глядя мимо жены в окно, за которым плыли плоские тальниковые берега.

— Я обещал Сергею, — сказал наконец он. — Так что придется поехать. Может, тут же вернусь.

— Но ты обдумаешь мое предложение?

— Конечно, конечно…

Так закончился этот разговор.

«Метеор» за несколько часов довез их до пристани Мужи. А там очень крупно повезло: Елена увидела на берегу мужика из родной деревни. Выяснилось, что он возвращается домой на моторке и с удовольствием прихватит их.

— Телеграмму-то давала? — спросил он.

— Нет.

— Вот уж будет неожиданность! Что ж ты так? Э-э, да что говорить! Вы, городские, по-человечески-то думать не умеете.

— Как там мои?

— Да как? Как все. Иринья все бегает. Она ж ходить не умеет, мать-то твоя. Все спешит. А Павел Иванович что-то сдает. Ноги у него, ноги.

Подошел с чемоданом Валерий.

— Твой, что ли? — спросил мужик, которого звали Афанасием.

— Мой.

— Молодой, — Афанасий протянул руку. — Здорово!

— Здравствуйте! Валерий.

— Конечно, молодой, — сказала весело Елена. — Вроде и я еще не старуха.

— Да я не к тому. Валентину мою помнишь?

— Учились вместе.

— Тоже ведь в город уехала. Вышла за старика. Вот тебе и зять! Считай, меня старше…

— Богатенький, наверное.

— Деньжата, видать, водятся, — согласился Афанасий. — Приезжали тут… Так все коньяком угощал. А я эту холеру не люблю. Клопами пахнет. Мне бы нашей родной водочки, а попросить неудобно, некультурно получается. Так и маялся.

Он оценивающе присмотрелся к Валерию. Должно быть, прикидывая, стоит ли заводить разговор о бутылке, но что-то остановило его. Похоже, человек не балуется.

— Ну, садитесь.

— Что, прямо сразу и поплывем? — удивилась Елена.

— А что делать? Или у тебя какие заботы? — Да нет.

— Ну и все. Я свои дела справил. Домой надо, хозяйка заждется. Степанида моя строгая. Задержусь — подумает, загулял тут с молодыми.

Афанасий подмигнул Елене и сам засмеялся над своей шуткой.

Многосильный «Вихрь» натужно ревел, разговаривать было невозможно, плыли молча. Елена устроилась удобно: закутавшись в огромный брезентовый плащ, лежала, прикрыв глаза. Афанасий сидел на корме, держась за ручку руля и время от времени дымил папиросой. Валерий расположился на середине лодки и смотрел на таежные берега.

Проплыли по Оби километров тридцать и свернули в устье речушки, которая называлась Сыней.

Берега становились ближе друг к другу и пустынней.

Плыть долго. Вот на крутой горе показалась деревушка. Но Афанасий останавливаться не стал, даже прибавил ходу.

Валерий изрядно притомился от неподвижного сиденья. Елена открыла глаза и посмотрела на него с сочувственной улыбкой. Кивнула на часы и показала два пальца. Значит, дороги оставалось на два часа. Валерий тоже улыбнулся, мол, не беспокойся.

Когда мотор заглох и лодка уткнулась носом в берег, голова показалась Елене гудящей бочкой. Она встряхнула волосами, помяла ладонями уши и соскочила на прибрежную гальку.

— Вы вот что, — подал голос Афанасий, отключая топливный шланг. — Не торопитесь. Я пойду вперед, предупрежу.

— Да зачем? — удивилась Елена.

— Мало ли что… Уже не молодые, — родители-то. Павел Иванович все жалуется на давление. От радости ведь тоже бывает всякое…

Елена подумала, что Афанасий прав, и обругала себя за легкомыслие — поленилась телеграмму послать.

Афанасий с полупустым топливным баком на плече припустил рысцой, а Елена с Валерием двинулись следом. Не прошли и полусотни шагов, как увидели бегущих к ним людей — сработал беспроволочный телеграф.

Увидев мать, Елена кинулась навстречу, они со стоном обнялись.

— Куда же ты бежишь? — упрекала со слезами Елена. — Подождала бы у крыльца.

— Столько ждала! Доченька моя…

Но тут же отстранилась и бросилась к Валерию, тот обнял ее, погладил по плечам. А мать уже снова — к дочери:

— Приехали, мои милые… Отец-то вон! Заждался тоже…

На Елену накинулись тетки, обнимали, говорили какие-то слова.

— Долгожданные гости? — услышала Елена рокочущий голос.

Перед нею стоял высокий поджарый мужчина в спортивном костюме: большая голова, длинные черные волосы…

— Петр! — прошептала Елена. — Ты?

— Я говорил старикам, — улыбался Петр, — приедут нынче. Не верили. Здравствуй, голубушка! Здравствуй, любовь моя!

Он шагнул к ней, обнял за плечи и трижды по-русски поцеловал.

— Боже, как я рада тебя видеть, Петр! — прошептала Елена.

С каким-то детским обожанием смотрела она на этого человека, которому было немного за тридцать. Держался он свободно и чуть-чуть высокомерно. Сунул руку Валерию, скользнул взглядом по его лицу и, словно не увидев ничего интересного для себя, отвернулся, едва ответив на рукопожатие.