Взмах веера (СИ) - Анна Гринь

В эту ночь Эмма чувствовала себя крошечной, не больше воробышка, так что полет на спине питирина напоминал поездку на здоровенном легале. Краски в видениях питиринов всегда были такими яркими, будто кто‑то вырезал все детали из цветного картона: листья, цветы, изрезанные шрамами разломов горы. И еще у этих снов был вкус: соленость морских брызг и сочная мякоть малины.

Вздрогнув во сне, Эмма вдруг проснулась и села на постели, напряженно прислушиваясь. Ничего не происходило. Лита преспокойно спала на второй кровати, за окном еще даже не начало светать и петухи помалкивали. Но какое‑то напряжение, тем не менее, отчетливо витало в воздухе.

Накинув на плечи куртку, девушка выглянула в окно, но из дому выходить не стала, сонно пробормотала заклинание защитного контура и отправилась спать дальше.

На утро, выйдя из дома Литы, я нервно хихикнула, заметив четкую черту сбитых моим заклинанием мух и ночных бабочек. Их безвольные комочки с обугленными лапками пересекали крыльцо и огибали дом на расстоянии нескольких сантиметров. Попал в мою ловушку даже крот, вздумавший рыть подкоп в это неудачное для него время, а толстая рыжая крыса оставила мне на память свой хвост. Возможно, именно ее я и услышала среди ночи.

Благодарно приняв от Литы кружку молока и несколько ломтиков только что испеченного хлеба с вареньем, я не торопясь поела. Мысли текли вяло и все время возвращались к странному ночному ощущению, что за мной все время кто‑то наблюдает. Неусыпный взгляд с восходом солнца не пропал, лишь скрылся за облаками.

Заручившись согласием Литы приютить меня еще на одну ночь и пообещав заняться вредителями более плотно по возвращении, я удалилась. Женщина улыбнулась мне на прощание и довольно взялась за метлу, чтобы смести изничтоженных насекомых.

Идти никуда не хотелось, но потерянное лукошко крин потребовал вернуть. Между лопаток неприятно покалывало, пока я шла в направлении леса. Кольцо один раз не сработало, так что могло пропустить очередной удар, подвергнув меня опасности.

— А я себя еще люблю. Ноги и руки мне самой нужны, — хмуро пробубнила я.

Силы не до конца восстановились, но я все же развесила несколько щитов и с десяток заготовок боевых заклинаний на всякий случай.

Представляю, каким красочным фонариком я выглядела для любого, способного видеть. Опытный маг не изображал бы из себя праздничное дерево, а просто вел бы себя осторожнее, но у дипломированного выпускника и реакция лучше, и знаний больше, даже если просто учебники шерстить. Многие сложные чары мне просто не доступны физически.

В лесу я первым делом передвинула маячки боевых формул на уровень пояса, чтобы не разрушить их о ветви деревьев. Трава еще не успела примяться после моего прохода в прошлый раз, так что я легко пробиралась сквозь чащу. Пока меня не насторожил второй след, идущий параллельно или вовсе перекрывающий мой.

Присев на корточки, я сосредоточенно втянула воздух над чистым следом и тут же чихнула. Потом ладонью для уверенности поводила, но след не проявился и запах не стал сильнее.

Тот, кто прошел здесь вчера, сознательно старался скрыть это.

— Так… — перепугано выдохнула я и перещелкнула в браслете пластинки, став Уаррой.

Заложенные в вольную легарду способности позволили мне до мельчайших подробностей разобрать особенности едва заметного аромата. Кто‑то умело затирал след, так что я обнаружила только частички острого запаха выделанной кожи и пота. Этот след мог оставить кто угодно. Даже Карр и Ройна. Да даже Клант, если бы киашьяр вздумал зачем‑то искать меня в лесу.

«Не льсти себе, — велела я себе и усмехнулась, когда душа болезненно заныла при этой мысли. — Ты не настолько ему важна. Клант последний, кто выберется из Лесса ради того, чтобы следить за тобой, Эмма».

Поскорее вернувшись в свой облик, я вытащила из внутреннего кармана куртки маленький мешочек с солнечными камнями и, присев рядом с примятой травой, расстелила перед собой носовой платок. Сосредоточиться удалось не сразу. Ощущение слежки не отпускало, и я все время озиралась, вздрагивала от малейшего звука.

Лес жил своей обычной жизнью, не ведая, что простой крик мелкой птахи может напугать человека до полусмерти. Любопытная белка спрыгнула на нижнюю ветку большой сосны и заинтересованно косилась на камешки, пока я трясла их в ладонях. Можно было высыпать прямо из мешочка, но сейчас я была собой, а полностью пластинки доверяли лишь Наиме.

Кости рассыпались широко, некоторые даже скатились в траву. Убрав лишние и перевернувшиеся, я вгляделась в значение немногих, что остались. Одно из прошлых гаданий заранее предупредило меня о беременности, хотя тогда я предпочла не поверить. Теперь в символы приходилось всматриваться с большим смирением.

Значение вышло странное, будто солнечные камни решили посмеяться надо мной и загадать сразу несколько сложных сочетаний.

— «Охотник» и «хранитель»… — привычно повторила я значения вслух. — Странно. Они редко вообще выпадают рядом! А тут еще и указатель.

Если указанного камнями охотника я знала, — безусловно, это был Эфран, кто ж еще? — то хранителя… Значение «хранителя» выпадало так редко, что тот единственный раз, когда это произошло раньше, я могла воссоздать в своей памяти до мельчайших подробностей.

В тот раз мне гадала Балта. Она всегда гадала мне в каждый приезд — и практика, и урок для меня. Я вообще познавала руны только в процессе гаданий, ведьма повторяла, что пластинки не любят, когда их вынимают из мешочка просто так.

Расклад повторялся из раза в раз, так что я была готова к тому, что опять будет «перепутье», «солнце», «море» и «белая гора» — обычные мои камни, в сумме дававшие сложную судьбу с множеством проблем и с непреступной целью, которую сама себе возвела и вознесла до неба. Но в тот раз камни рассыпались, и картинка оказалась другой. Выпал «хранитель», — «кольцо», «меч» и «око» на расстоянии фаланги пальца — и Балта вздрогнула, нависла над столом коршуном, дико меня напугав.

— Все правильно, все правильно, все правильно… — хрипела она и улыбалась с таким безумным выражением во взгляде, словно в секунду потеряла рассудок.

Я боялась спрашивать, что же значит увиденный ею расклад, сердце отчего‑то бешено рвалось из груди, а руки дрожали.

— Смотри! — взвыла Балта. — Это «хранитель». Вот эти три руны. — Женщина прижала камешки пальцами. — А вот пластинка направления.

— Она на вас указывает, — тихо прошептала я.

— Да, это хорошо! — осклабилась старая женщина. — Это превосходно. Значит, камни приняли мое решение. Теперь все по закону.