Тост - Юзеф Хен

– Пан Шаффер, – перебил Хенрик, – я сейчас вам скажу, что я думаю об этом культе приказа. Я думаю, что его так разрекламировали только потому, что он выгоден. Обычно выполняются те приказы, которые нравятся. Вы создали миф о себе как о тупых службистах для обмана окружающих.

– У вас очень оригинальный взгляд, Herr Professor.

– Гораздо менее, чем вы думаете. Вот у вас, пан Шаффер, хронический катар желудка и что-то там еще, хотя был приказ, что каждый немец должен быть здоровым и охотно погибать за родину. Мне хотелось бы поговорить с доктором, который вас обследовал.

– Его здесь нет, но не подумайте, что я жалею, что не погиб за родину.

– Я не виню за это ни вас, ни вашего доктора. Я даже вас за это уважал, пан Шаффер. Но сейчас, когда вы притворяетесь жертвой дисциплины, вы перестали мне нравиться.

– Позвольте выпить этот бокал за здоровье дамы?

– Пейте, Шаффер. Вы ничем не загладите своей вины, потому что отплатили мне черной неблагодарностью. Это я нашел вас и вернул к жизни. Я чувствовал себя почти вашим отцом.

– Хочу заметить, герр профессор, хоть это может показаться и нахальным, что я существовал до того, как вы сюда пришли. У меня сорок лет в Грауштадте дело, мужской и дамский салоны.

Хенрик молчал. Вступать в дискуссию? Рассказывать, что они творили у нас? Безнадежно. Он никогда этого не поймет. Останемся на уровне намеков и метафор.

– В нашем сознании, – сказал наконец Хенрик, – вы не существовали. Вас придумал я. Был пустой городок и вой ветра. Потом появилось бездыханное тело. Присутствующая здесь пани советовала прошить его пулями. Но я вдохнул в него жизнь. В то время как вы своей болтовней едва не лишили меня жизни.

– О чем идет речь?

– Бургомистр хотел меня застрелить.

– Я ничего не понимаю, – сказала Анна. Шаффер поклонился.

– Вы меня создали, профессор, а теперь боитесь, как бы я не сорвал яблоко с древа познания. Мне все равно, я могу и не знать.

Но я видел здесь одну вещь, которая может вам пригодиться. Не хотите ли пойти со мной?

«Теперь предаст его», – догадался Хенрик. Он пошел за Шаффером в подвал. Прошли кухню, в которой догорали свечки, и оказались в темном помещении склада. Шаффер чиркнул спичкой и пробормотал:

– Слава богу, кажется, никто не взял. Вот! – вдруг воскликнул он.

Спичка погасла.

– Что там? – спросил Хенрик.

– Оружие. Легкий пулемет.

– Посвети.

Шаффер чиркнул спичкой. Хенрик опустился на колени. «Господи, – подумал он, рассматривая оружие, – только бы не попало в руки Мелецкому!» Спичка погасла.

– Вы стояли на коленях, как перед божеством, – услышал он голос Анны.

Хенрик поднялся. Шаффер снова зажег спичку.

– Погаси, – сказал Хенрик, хватая старика за руку.

Они оказались в полной темноте. Хенрик не отпускал руку парикмахера.

– Об этом оружии не должен знать никто, вы поняли?

– Конечно. Оно вам пригодится?

– Может быть. Выйдем отсюда впотьмах. Держите язык за зубами, пан Шаффер.

– Конечно.

– Даже если прикажет бургомистр?

– Создатель немного больше, чем бургомистр, – ответил парикмахер.

– Наконец мы понимаем друг друга.

Когда они вошли в вестибюль, Хенрик распорядился:

– Теперь, пан Шаффер, идите в зал. Если будут спрашивать о нас, вы ничего не знаете.

Когда Шаффер ушел, Хенрик сказал Анне:

– Нужно посмотреть, что делает Смулка. Возьмите, пожалуйста, фонарь.

Некоторое время они блуждали по коридорам, среди теней и бликов, прыгающих по стенам, вытягивающихся по полу, когда наконец за каким-то очередным поворотом нашли дверь номера, который выбрал себе Смулка. Анна остановилась.

– Что такое? – спросил Хенрик.

– Когда он меня увидит, к нему снова вернется амурное настроение.

– Я войду один.

Он протянул руку за фонарем, но передумал:

– Вам будет в темноте неприятно.

– Не знаю…

– Я посвечу себе спичкой.

Хенрик нажал ручку и вошел в номер. Спички были не нужны, свет луны обливал стены. Темно-голубой Смулка лежал в одежде на кровати, волосы блестели, словно седые, серебряная рука была вытянута вдоль тела, обутые ноги просунуты между прутьями спинки.

– Збышек, – позвал Хенрик.

В комнате было тихо и сонно. Смулка лежал спокойный, с оловянным от лунного света лицом. Хенрик вышел. Скрипнула дверь, и Анна вздрогнула.

– Спит, – сказал Хенрик. Они вернулись в ресторан.

12

– Я ждал вас с шампанским, – сказал шеф. В зале кроме шефа остались только блондинка, рыжая Зоська и Вияс, волосы которого, смоченные вином, были снова гладко прилизаны. Шеф подал Шафферу новую бутылку, чтобы тот открыл ее. Парикмахер исполнил приказание, проявив при этом большую ловкость.

– Такую стрельбу я люблю, – сказал он.

– Вы мирный человек, – похвалил его Хенрик.

– Это правда, – ответил немец, – я жалею, что не женился на польке.

– Выпьем, – предложил шеф, поднимая бокал. Анна попробовала незаметно выйти из зала.

– Куда вы? – крикнул ей вслед шеф.

– К себе.

– Постойте.

Анна остановилась в дверях. Он подошел к ней и что-то сказал. «О том, что надо полить цветы», – вспомнил Хенрик. Анна кивнула головой, и они вместе вернулись к столу. Мелецкий снова поднял бокал.

– Хотите выпить?

– У меня болит голова.

Анна с трудом сдерживала кашель.

– За ваше здоровье, – сказал шеф. И обратился к Хенрику: – За наше будущее.

Пили молча. Только блондинка пробормотала с восторгом:

– Юзек – это голова, – и окинула всех победным взглядом.

– Вы никогда не думали о будущем, пан Коних? – спросил Мелецкий. На вид он был совершенно трезв. Выговаривал слова твердо и без усилий.

«Он всегда собран, – подумал Хенрик. – Если бы не эти налитые кровью глаза, кажущиеся немного подслеповатыми, никто не мог бы догадаться, сколько влил в себя сегодня этот человек. Боюсь его, он чудовище».

– Я за вас подумал, – сказал шеф.

– Спасибо, – пробормотал Хенрик.

– Не за что, мы здесь как экипаж самолета, как потерпевшие крушение на шлюпке и должны относиться друг к другу по-товарищески. Этого требует солидарность. Как было бы хорошо, если бы мы не забыли друг друга и потом, после выполнения нашей миссии.

Хенрик молчал. «Солидарность для своей пользы. А может быть, это намек? Может быть, он знает, что я уже знаю? Хотя Смулка продать не должен».

– У вас есть друзья, Коних? – раздался неожиданный вопрос.

– Нет. А у вас?

Шеф и бровью не повел. «Боюсь его», – подумал Хенрик.

– Мне друзья не нужны, – сказал Мелецкий. – Мне нужны люди, которые бы выполняли мои приказы. Мне даже не нужны очень способные: талантливые и мыслящие всегда идут своим путем. Мне нужны послушные. В этом заключается тайна умелого руководства.

– Вы хотите править? – спросил Хенрик шефа.

– Я с ума не сошел. Но, разумеется, внизу я тоже не останусь. У меня есть кое-что, что могло бы заинтересовать власти. Вам известны мои планы?

– Нет.

Некоторое время шеф смотрел в рюмку. «Знает ли он, что мне они уже известны?»

– Я разработал проект реорганизации медицинского обслуживания в Польше, – услышал Хенрик.

«Ах, значит, вот о каких планах идет речь! Смулка не проговорился». Хенрик почувствовал на своем плече руку Анны. Он никак не мог собраться с мыслями. Планы шефа. Нежность ее прикосновения. «Чувствую каждый палец. Сейчас прижму ее ладонь к губам».

– Уверен, что это сенсационный план, – сказал Хенрик.

– Если хочешь решить какой-нибудь вопрос, надо начинать с анализа основной трудности. Потом легче найти ключ ко всей проблеме. Я думал о ней всю оккупацию. Я думал о том, что если доберусь до сути проблемы, то смогу в этой области что-то сделать. У меня нет диплома, пан Коних, но как организатор я равен десяти с дипломами, только должен доказать это на чем-нибудь конкретном. При бесплатном медицинском обслуживании проблема сводится к тому, чтобы врач был заинтересован принять как можно больше пациентов и одновременно с этим как можно внимательнее их обследовать.

– Понимаю: речь идет о преодолении естественного противоречия.

– Количество сталкивается с качеством. Если стимулируют количество, страдает качество. И наоборот.

– И вы нашли решение? – спросил Хенрик. «Ее пальцы на моем плече, прикосновение груди».

– Нашел, – услышал он.

Мелецкий. Нашел способ преодоления противоречий. Анна закашляла. Сняла руку с плеча Хенрика и прикрыла ею рот. Хенрик наклонился к Мелецкому.

– В чем он заключается?

– Пациенты должны иметь право сами выбирать себе врача, у которого хотели бы лечиться. Что-то вроде голосования. Зарплата врача будет находиться в зависимости от количества пациентов, имеющихся в его картотеке. Неудовлетворенный пациент может потребовать перенести свою карточку к конкуренту, тогда первый теряет, а второй выигрывает. Разумеется, надо будет установить верхнюю границу зарегистрированных пациентов, выше которой качественное обслуживание уже невозможно. Это даст возможность выдвинуться тому врачу, которым пациенты чаще всего бывают довольны.