StarCraft: сборник рассказов - Майкл Когг

Краешком сознания он понимал, что не будет казнен. Он знал, что Доминион сможет найти ему применение. Он знал, что совсем скоро за ним придут военные и потащат его в темную комнату, увешенную гербами Доминиона. Они засунут его в одну из тех ужасных капсул, а потом начнется пытка, и его воспоминания уже не будут прежними.

Это стало началом торжественной церемонии его выпуска. Именно так он на самом деле поступил на службу Доминиону. Глубоко внутри он просил о помощи. Он принял бы помощь от кого угодно.

И вскоре он ее получил.

Одетый в бронированный скафандр морпех зашел в белую комнату и посмотрел на Шейна бесстрастным взглядом. Что-то было не так с освещением — казалось, что его глаза светились.

Два Шейна смотрели друг на друга в тишине очень долго.

— Позволь нам помочь, — сказал морпех с лицом Джеффа Шейна.

— Кто вы? — спросил Шейн срывающимся голосом.

— Мы — те, кем можешь стать ты.

Шейн вспомнил вид за окнами зала. Он вспомнил бесчисленные полчища зергов.

— Как? Как я могу стать таким, как вы?

— Попроси.

— Нет.

— Позволь нам помочь, — снова сказал морпех.

— Такая помощь мне не нужна, — сказал Шейн.

— Нужна. Нам знакома эта боль, мы видели такое у твоих соплеменников, — сказал морпех, — и довольно часто. Вашим лидерам нравится этот метод.

Шейн чувствовал себя беспомощным. Его преступления предстали перед взором пришельца, и тот счел их источником боли.

— Мне нет прощения за то, что я натворил.

— Мы примем тебя.

Слова морпеха застали Шейна врасплох.

— Что?

— Мы примем тебя.

— Вам нужны такие, как я? — это само по себе было неплохой причиной, чтобы отказаться.

— Мы примем тебя. Так же, как приняли они.

Шейн сплюнул. Его руки в оковах беспомощно дернулись.

— Доминион не принял меня. Меня просто изменили.

— Да.

В этом простом «да» Шейн уловил двоякий смысл. Да, Доминион изменил его, и да, Доминион принял его.

Шейн зажмурился изо всех сил. В его сознании появился еще один образ, похороненный под психической блокировкой ресоциализации. Он вспомнил изуродованные тела морпехов, шагавшие подле зергов, вооруженные винтовками и щупальцами, даже отдаленно не напоминавшие людей. Они были порабощены.

Зараженные.

От нового приступа ужаса у него скрутило живот. Шейн, рядовой Джефф Шейн, видел их собственными глазами. Он сражался с ними. Он с завистью наблюдал за тем, как огнеметчики сжигали их дотла. Зараженных нечего было бояться, ведь это были просто зерги. Еще одна цель для орудий Доминиона. После ресоциализации он просто не мог думать о них никак иначе.

Рядовой первого класса Шейн сражался с зараженными несчетное множество раз. И рядовой Шейн всегда побеждал.

У него не было причины переходить на сторону врага.

— Мы примем тебя, — повторил морпех.

— Вы их не приняли, а просто убили, — сказал рядовой первого класса Шейн.

— Ты убил их, — ответил морпех.

Он говорил буквально — рядовой Шейн лично расстрелял многих зараженных.

— Они умерли задолго до того, как я прикончил их.

— Нет.

— Вы сделали их… частью себя, — произнес Шейн.

— Да, мы приняли их, — ответили они.

— Чтоб вас, сволочи… — Шейн замолчал.

Его же слова отдавались эхом в его ушах. Они сделали их частью себя.

— Они не переходили на вашу сторону, и у них не было выбора. Вы просто захватили их и переделали под себя.

Шейна замутило.

— У них был выбор.

Шейн почти не слышал, что сказал морпех. Он наконец понял, что происходит.

— Значит, вы и меня взяли в плен, — сказал он с едва заметной дрожью в голосе.

Морпех-зерг с лицом рядового Шейна не отвечал.

— Где я сейчас? — спросил Шейн, но ответа не получил. — Меня захватили в плен? А ну разбудите меня! Я хочу знать, что со мной.

— Нет.

«Меня действительно взяли в плен».

Шейн сохранял спокойствие. Все те зараженные, которых он видел, были изуродованы до неузнаваемости. Единственное, что их роднило с людьми, — наличие двух рук и двух ног. Зерги каким-то образом заблокировали его сознание, поместили его в тюрьму воспоминаний, а сами в это время творили с его телом черт знает что.

Возможно, он уже стал одним из них. А может, и нет. Шейн ухватился за эту мысль. Возможно, еще не все потеряно. Ему нужно было выбраться отсюда. Если они продолжат держать его в иллюзорном мире воспоминаний, то сбежать не получится. Ему нужно было уговорить их пробудить его.

— Дайте мне увидеть, что со мной происходит.

— Нет.

— Да.

— Сначала позволь нам помочь.

— Нет, — отрезал Шейн.

Морпех ненадолго замолчал, и Шейн снова почувствовал уже знакомое давление в голове. Боль была даже не болью, а слабым намеком на нее, и близко не походившим на предыдущую нестерпимую агонию. Казалось, будто давление неохотно спадает, тщетно пытаясь удержаться, зацепиться за разум Шейна.

Шейн улыбнулся. Это пустяк. Такое он мог терпеть сколько угодно.

— Ай-ай-ай. Не получается теперь, да? Надо же. Сдается мне, тебе уже нечем меня мучить.

Морпех не ответил, и Шейн широко улыбнулся.

— Не получается мне в мозг залезть без этой вашей ресоциализации? Держать меня тут ты можешь сколько угодно, но на части снова разорвать — уже нет, так?

— Позволь нам помочь, — ответил морпех-зерг.

— Ах вы сволочи. Не работает этот прием уже. Вы так и ломаете морпехов? Толкаете на край безумия, а потом ждете, что они запаникуют? — Шейн уставился на своего двойника. — Да, если ресоциализацию убрать, людям тяжко бывает. А тут и вы рядом, помочь предлагаете. «Позволь нам помочь». Иди ты к черту.

Морпех не ответил. Шейна это вполне устраивало. Он только разогревался.

— Ты чуть не разорвал мой мозг на части. Ты меня чуть не убил, но я тебя сбросил и сам стал главным, — Шейна переполнял сарказм. — Необычно, да? Я, наверное, особенный?

Морпех наконец ответил:

— Нет. Так поступают и другие.

— Вам наше сотрудничество нужно, да? Раздавить нас так просто не можете? Слишком дорого это обходится, правда? — Шейн засмеялся. Ему было хорошо. Наконец-то он получил преимущество. — Знаешь, что? Я сотрудничать не буду. Никогда. Ты свой шанс упустил и меня уже не получишь. Убей меня или дай мне проснуться, и тогда мы поговорим. Выбирай, мне все равно.

Морпех уставился на пол. Он, — нет, они, — казалось, погрузились в свои мысли. Воцарилось долгое молчание. Потом морпех снова поднял свои светящиеся глаза на Шейна, встретившись с ним взглядом.

— Выхода нет. Если мы захотим, можем заставить тебя силой.

— Могли бы — уже бы заставили, — ответил Шейн.

— Мы и сейчас можем, — нечеловеческие глаза пристально уставились на Шейна, и тот услышал, как голос морпеха, его собственный голос, стал холодным и чужим. Пропало всякое подобие человечности. — Но это ни к чему. Можешь оставаться тут, сколько пожелаешь.

Морпех исчез. Шейн остался один в белой комнате.

Прошло несколько часов. Зерг так и не возвращался. За Шейном пришли офицеры Доминиона и уволокли его, кричащего и лягающегося, к капсулам ресоциализации.

Ученые приступили к рутинной работе.

Прозрачная дверца трубы закрылась над Шейном, и он закричал от наконец-то наступившей боли, но ни офицеры, ни ученые не обратили на это внимания. Перед ними был убийца, даже хуже. Отброс общества.

Голова Шейна пульсировала от боли. Перед глазами у него проносились непрошеные воспоминания и исчезали так же стремительно, как и появлялись.

Шейн не в силах был их контролировать. Он не понимал, что происходит. Он дергался и сыпал проклятиями, а перед ним проходила вся его жизнь.

И тут он все понял. Ученые изучили его воспоминания. Каталогизировали их. Нашли самые болезненные. Заставили его пережить их заново. И лишь потом их изменили.

Шейн моргнул. Ученые начали все с самого начала, а вначале была боль.

Восьмилетний Джефф Шейн упал на спину. Он был оглушен, а из носа у него шла кровь.

Его отец кричал и требовал от сына извинений, так и не разжав кулак. Джефф снова и снова извинялся, говорил что-то о случайно сломанном им стуле. Голова звенела от боли.

Рядовой первого класса Шейн не просто вспоминал эти события — он переживал их заново. Мысли беспорядочно роились у него в голове. Язык распух и не слушался. Слева зашаталось несколько зубов. Он чувствовал ядовито-острый запах виски, идущий у отца изо рта. Шейн услышал, как он же, но в детстве, пробормотал очередное извинение, и почувствовал оплеуху, которую в ответ влепил ему отец.

Отец ждал более искреннего раскаяния.

— Извинись перед ней как следует, — потребовал он.

«Не смейся!», — отчаянно закричал рядовой первого класса Шейн. Мальчик его не слышал. Шейн увидел, как рассмеялся ничего не подозревающий Джефф.