Зажги свечу - Мейв Бинчи

совершенно вылечился. Чудо, да и только! Эшлинг, должна тебе признаться, что в какой-то момент я думала, что он безнадежно увяз в алкоголе.

– Он и в самом деле увяз, – ответила Эшлинг, удивившись, что миссис Мюррей могла думать иначе.

– Ах нет, милочка, вовсе нет! Он уже больше шести месяцев не прикасается к выпивке. Разве это не доказательство, что он не страдает зависимостью? – торжествующе улыбнулась она.

* * *

Когда Тони перестал пить, маманя была очень довольна, но ничуть не удивлена.

– Детка, я ведь тебе говорила, что ты преувеличиваешь проблему. Теперь, когда у него есть красивый чистый дом и приличная жена, разве он не славный парень?

– Маманя, я не считаю, что красивый чистый дом имел хоть какое-то отношение к проблеме, но все равно большое тебе спасибо за то, что ты тогда помогла мне навести порядок.

– Я старалась для себя, а не для тебя. Думаешь, мне хотелось, чтобы Этель Мюррей рассказывала всему городу, что я вырастила недотепу?

– Тони вовсе не в восторге от поездки в Лондон. Он постоянно повторяет, что нет смысла идти на свадьбу, если нельзя выпить…

– Тогда почему бы тебе не поехать одной?

– Можно было бы и одной. Во многих отношениях я бы предпочла именно так и сделать, но, знаешь, тот священник сказал, что мне не следует выдергивать Тони из нормальной жизни. Нет смысла делать из него отшельника.

– Когда вы туда приедете, ему понравится, – с надеждой сказала маманя.

– Ему ничего не нравится. Он ничего не делает. Читатель из него никакой, он не будет спокойно сидеть в комнате и читать, как мы с тобой. Он даже газету не станет читать, как папаня. Просто сидит, уставившись перед собой.

– Ну ты-то с ним разговариваешь, я надеюсь? Не молча же вы сидите? – забеспокоилась Эйлин.

– Конечно, я разговариваю, хотя толку от моих разговоров никакого. Тони думает про Шея и остальных. Теперь в его жизни полная пустота.

– С Божьей помощью, когда у вас появятся дети, все изменится. Если бы ты знала, как ребенок меняет мужчину! Я помню, много лет назад, в тысяча девятьсот двадцать третьем, когда родился Шон, твой отец носился с ним как ненормальный, таскал его на руках и играл с ним. Когда появилась ты и остальные, он уже попривык, но все равно очень радовался. С Тони будет то же самое.

– Маманя, я пыталась поговорить с тобой об этом, но ты всегда меняешь тему. Не будет никаких детей.

– Ну что ты говоришь такое! Миссис Мориарти была замужем десять лет, прежде чем…

– Маманя! Я могу быть замужем сто десять лет – и все без толку.

– Говорю же тебе, никогда не знаешь… Можешь считать меня фанатично верующей, но Господь помнит про каждого из нас и знает, когда время пришло. Посмотри-ка, раз Тони бросил пить, то, возможно, Господь ждал, пока эта проблема разрешится…

– Маманя, я тебя умоляю, не надо мне рассказывать про то, чего ждет Господь! Я жду, когда у нас с Тони начнется нормальная половая жизнь. Которой у нас нет.

– Боже мой, да что такое нормальная половая жизнь? Нынче чего только не пишут в книгах и журналах! В результате люди только думают лишнее: нормальная у меня или ненормальная? Да что называть нормальным-то?

– Маманя, я полагаю, что половые сношения – это нормально, так ведь?

– Да, конечно, про то и речь!

– Не в моем случае.

– Возможно, сказалась пьянка, а потом отказ от нее…

– Маманя, никогда, ни единого разу с тех пор, как мы поженились.

– Эшлинг, не может быть! Да что ты такое говоришь?

– Еще как может. Именно так оно и есть.

– Но почему же… ни разу… что? – (Эшлинг промолчала.) – Даже не знаю, что сказать, – растерялась маманя.

– Никто не знает.

– Ты что, обсуждала это с кем-то?

– Нет. Тони на эту тему говорить не желает, а я не знаю, что делать. Однажды, давным-давно, я поделилась с Элизабет, но она не стала вдаваться в подробности, а только сказала, что, возможно, все как-то само собой наладится.

– Конечно наладится! – Эйлин ухватилась за соломинку. – Элизабет права, все будет хорошо. Ты же разумная девочка, не из тех, кто… ну… не из тех, кто поймет неправильно.

– Ты хочешь сказать, я не из тех, кто будет просто лежать и ждать? – озорно засмеялась Эшлинг.

– Да, именно так! – засмеялась в ответ Эйлин.

И тут на кухню зашел папаня:

– Как у вас тут весело! Над чем хохочете? Я бы тоже с удовольствием посмеялся, проведя целый день с твоим безмозглым братцем.

– Папаня, если бы ты знал, над чем мы смеемся, то тут же упал бы замертво, так что не скажу! – ответила Эшлинг. – Маманя, мне пора домой. Можно я возьму пирога к чаю?

– Нельзя! Сама испеки.

– Ну, маманя…

– Отрежь четвертинку. Эй, полегче, ничего себе четвертинка!

– Ты не представляешь, какой аппетит у человека, отказавшегося от спиртного.

– Эшлинг, иди уже домой.

– Да, маманя, я пошла.

* * *

В самолете Эшлинг сидела между ними. Каждая воздушная яма и малейшее отклонение от курса пробивали ее, словно током: с одной стороны дрожал Донал, с другой – трясся Тони.

– Ничего страшного, – заверила стюардесса. – Просто небольшая турбулентность. Капитан говорит, что все закончится через несколько минут.

– Угу, – ответил Тони, – боюсь, через несколько минут закончимся мы…

Стюардесса улыбнулась:

– Все будет хорошо! Могу я вам что-нибудь принести? Что-нибудь из напитков?

– Нет, спасибо, – отказалась Эшлинг.

– Да, пожалуйста, можно мне большую порцию «Пауэрса»? – попросил Тони.

– Тони, нет, не надо! – взмолилась Эшлинг, но стюардесса уже ушла.

– Только на время полета. Боже правый, ну что ты как цербер? Мне нужно успокоить нервы, пока мы не приземлимся.

– Тони, пожалуйста, я дам тебе что угодно, аспирин, у меня есть снотворное, можешь выпить его с чашкой чая, пожалуйста, не надо…

– О Эш, заткнись уже, бога ради!..

Стюардесса принесла на подносе бутылочку и стакан воды и улыбнулась всем троим:

– Только один напиток? Больше никто ничего не хочет?

– Заберите, пожалуйста! – попросила Эшлинг. – Моему мужу нездоровится, ему не следует пить.

Озадаченная девушка переводила взгляд с мужа на жену и обратно, не понимая, что же ей делать, и в итоге посмотрела на Донала в поисках выхода. Донал смутился. Он знал, что Тони не пил в последнее время, и слышал, что выпивал раньше. Однако, в самом деле, Эшлинг так неподобающе ведет себя на людях… Надо же, заявила, что Тони нельзя пить!

– Эшлинг! – прошипел Донал. – Хватит устраивать сцены. Бога ради, дай Тони выпить! Не умрет же он с одной