Рассказы - Теодор Старджон

И он был горд, но также и подавлен, а это бесило. Эта подавленность, равно как и угрюмость и раздражение, были ему чужды, и он никак не мог взять в толк, почему они вечно наваливаются как раз после удачного дела. Было немало причин для того, чтобы быть довольным. Он был рослым и симпатичным, ловким как Ангел, а может, даже и ловчее; промышляет этим уже столько лет, и никогда не возникло даже опасения, что попадется. Чертовы зомби. Кое-кто утверждает, что это роботы. Другие говорят, что сверхлюди. Люди прикасаются к их одеянию, — это якобы приносит счастье, или чтобы выздоровел их больной ребенок. Ангелы не спят. Не едят. Не носят оружия. Слоняются по улицам, улыбаясь, помогают, напоминают людям, что надо быть добрым к ближнему. В книжках пишут, что когда-то были какие-то полицейские, солдаты. Уже нету. А зачем, раз Ангелы появляются как из-под земли, даже когда не просят об этом заинтересованные лица. У, святоши с пуленепробиваемой шкурой!

Ясное дело, я ловчей Ангелов, думал Диминг. А что это вообще такое Ангел? Некто, придерживающийся своих принципов (у меня несколько больше индивидуальности). Некто, сразу бросающийся в глаза своей внешностью, а прежде, всего своими фокусами, золотыми одеждами и вообще (зато я в зависимости от ситуации или канцелярская крыса, мелкий клерк в сомнительном отельчике — или неуловимый фармазон с хорошо подвешенным языком и проворными пальцами).

Он подбросил кверху часы, поймал их в воздухе и остался мрачен. Он всегда был мрачен, когда дело выгорало, а выгорало дело всегда. Он никогда не принимался за работу, если грозила хоть малейшая возможность неудачи.

В том-то и беда, подумал он, вытянулся на постели и уставился в потолок. Я пользуюсь только частью своих способностей.

Никогда прежде он так об этом не думал.

Я нарушаю всяческие установления — но со страховкой. Страхуюсь надежней, чем какой-нибудь клерк перед автобусной поездкой. Сижу под покрышкой как слизняк под камешком. Ясно, что сам ее на себя надел; лучше это, чем покров, даже самый просторный, однако наброшенный обществом или религией. Но все равно… Небо закрыто. Размаха мне не хватает, вот что.

А может, думал он, сидя и глядя исподлобья на часики в руке, может, мне недостает выигрыша, эквивалентного затраченной ловкости и изобретательности? Сколько же лет я честно зарабатываю сущие гроши и ворую осторожно… ну, скажем, иной раз несколько больше, чем гроши.

А раз уж зашел об этом разговор, лучше мне подавиться этим сувениром от вдовы астронавта, чем он найдет себе фиговый листок и полицейского со свистком для свиристения.

Он поднялся, покивал недовольно: хоть бы раз, хоть один распроклятый разик получить от своей проделки заслуженное удовольствие.

Он протянул руку к двери — и в дверь постучали.

— Вот видишь? — сказал он сам себе все так же мрачно. — Вот видишь? Другой на моем месте побледнел бы, часы бросил в утилизатор, вспотел и заметался по комнате как крыса в клетке. А ты стоишь как ни в чем не бывало, мыслишь втрое быстрее компьютера восьмого поколения, проверяешь все, включая и то, что уже сделал как раз на такой случай: усики опять на верхней губе, глаза опять карие, рост прежний, стельки в кармане двустороннего пиджака, а пиджак в свою очередь укрыт за доской в шкафу.

— Кто там?

Голос сдержанный, пульс спокойный — да, голос Диминга, пульс самой невинности: это не шаржированный тон Джимми Молнии, не его пылкий стук сердца. Так чем ты недоволен? А, молодой человек? Что с тобой, что это ты так ненавидишь самого себя и всякую ситуацию, в которую ни угодишь, только потому, что с самого начала знаешь, что так превосходно владеешь собой?

— Можно с вами поговорить, мистер Диминг?

Голос незнакомый. Хорошо это или худо, покажут обстоятельства. Если хорошо, то к чему беспокоиться? А что толку беспокоиться, если худо?

Он бросил часы в боковой карман и открыл дверь.

На пороге стоял коренастый плотный тип.

— Надеюсь, не помешал?

— Входите. — Диминг оставил дверь отворенной, повернулся к гостю спиной. — Садитесь. — Засмеялся неуверенно, как положено заместителю заместителя. — Надеюсь, вы не торговец. Я ничего не покупаю, однако доброму собеседнику очень рад. Вы знаете, не с кем даже словечком перемолвиться.

— Допустим, с кем перемолвиться словечком у вас есть, — возразил коренастый негромко. — Скажем, с Ричардом Э.Рокхардом.

— Скажите пожалуйста, — обрадовался Диминг. — Какая прелесть. А кто он такой, этот ваш Ричард Э.Рокхард?

— Вы не слыхали о… Впрочем, ничего удивительного. Крупных рыб знают все. Зато тех, кто этих рыб держит на посылках, знают не больше, чем какого-нибудь младшего референта, мистер Диминг… Вам знакома торговая фирма «Антарес»? Или «Лунные и Внешние линии»? Или «Галактические рудники»?

— Значит, этот ваш Рокхард — это…

— И не только, мистер Диминг. Не только.

Джимми Молния вытаращил глаза и тихонько присвистнул. Диминг молитвенно сложил ладони и прошептал благоговейно: «О господа!»

— Итак? — спросил коренастый через некоторое время, не дождавшись продолжения. — Пойдете к нему?

— Вы хотите сказать… к Рокхарду?! Вы хотите сказать… я?! Вы хотите сказать… прямо сейчас?!

— Именно это я хочу сказать.

— Но почему он… как… собственно, почему я? — как и пристало рядовой канцелярской крысе, скромничал Диминг.

— Нам нужна ваша помощь.

— Господи, ума не приложу… Чем я могу такому человеку… А может, вы мне скажете, в чем дело?

— Не скажу, — отрезал пришелец.

— Не скажете?

— Не скажу. Кроме того, что дело срочное, важное и самое выгодное изо всех дел, что могли бы вам подвернуться в жизни.

— Господи! — повторил еще раз Диминг. — Ну так лучше поищите себе какого-нибудь Ангела. Они помогают людям. Я не способен…

— Вы способны на такое, мистер Диминг, что Ангелам не под силу.

Диминг хмыкнул и этим лучше, чем тысячей слов, определил место и назначение Маленького Человека в мире.

— Мистер Рокхард знает, на что вы способны.

— Ему известно обо мне?

— Вся подноготная, — отрезал гость без колебаний.

Диминг мимолетно пожалел, что не уничтожил часы. Теперь они казались ему громоздкими, неудобными и обжигающими, как миска с супом в кармане. И все же вам лучше обратиться к Ангелу, — опять посоветовал он.

Гость оглянулся на дверь и пододвинулся ближе.

— Уверяю вас, мистер Диминг, — сказал он негромко, но внушительно. Уверяю вас, в этом случае господин Рокхард не может и не хочет этого делать.

— Здорово смахивает на то, что в это дело лучше не совать нос, упирался Диминг.