Пой, Менестрель! - Максим Огнев

Ее величество любезно произнесла слова приветствия. Плясунья, взбираясь по крутой лестнице, сочинила несколько изящных фраз. Но стоило ей увидеть супругу Артура, все придуманное разом вылетело из головы. Язык прилип к гортани. Аннабел гадала: только ли благоговением перед венценосной особой вызвана растерянность девушки?

Королева предложила Плясунье сесть и принялась учтиво ее расспрашивать. Плясунья несколько оправилась от смущения, постепенно увлеклась и разговорилась.

Родители? Нет, родителей она не помнит. Жила у тети с дядей. Любила их? Пыталась. В детстве всегда стараешься привязаться к кому-то сердцем. Наверное, они были неплохие люди, раз согласились заботиться о чужом ребенке. Нет, своих детей у них не было. А она так и не привыкла называть их дом родным. Ей было там душно. Целыми днями судачить о соседях, добывать караваи попышнее и обновки понаряднее… только для этого и жить? За порогом она видела огромный мир: леса, горы, города. Разве могла усидеть дома? Когда старый Дейл увидел, как она танцует, и предложил взять в труппу, она с восторгом согласилась. Тетя с дядей расстались с ней без сожаления…

— Вы странствовали из города в город. Однажды оказались в столице, в таверне «Золотой олень».

— Да. — Лицо Плясуньи начала заливать краска.

— Танцевали там?

Девушка кивнула. Словоохотливость ей явно изменила.

— Вероятно, это было необыкновенное зрелище, — предположила Аннабел. — Мои друзья до сих пор вспоминают о нем.

Плясунья продолжала краснеть.

— В тот день вы встретили человека, который стал вам особенно дорог?

За сравнение с щеками Плясуньи могли спорить свекла, гранат и вишня.

— Стрелок проводил вас в дом Оружейника?

Плясунья, радуясь перемене темы, живо откликнулась:

— Нет, нет. Со Стрелком мы встретились год спустя на арчинской ярмарке.

Тут она, полагая, что королеве приятно будет узнать о подвиге своего возлюбленного, поведала, как Стрелок их спас.

Аннабел внимала ей затаив дыхание, но буйной радости не обнаружила. Спросила:

— И… с тех пор вы не разлучались?

— Со Стрелком? Разлучались, конечно. Мы же бродили по всему королевству с труппой Овайля. Под Рофтом в такую переделку попали — страшно вспомнить. Если бы не господин Драйм…

Плясунья рассказала о встрече с королевскими воинами. Дойдя до того места, где Драйм предложил ей поехать в лагерь, Плясунья запнулась, опасливо взглянула на королеву, выдохнула:

— Я отказалась.

— Не поехали в лагерь? — переспросила королева. — Однако Стрелок в это время был в столице?

— В столице или у лорда Гаральда, не знаю, — легко откликнулась Плясунья и со значением повторила: — Я считала, что не должна появляться в лагере.

Тонкая морщинка залегла меж бровей Аннабел.

— Вы встретились с ним, когда вернулись в город?

— Да, — тихо отвечала Плясунья.

— Обрадовались встрече?

— Да. — Голос Плясуньи звучал еле слышно.

Королева поднялась. Плясунья тоже вскочила. Аннабел поглубже вдохнула.

— Любите его?

— Да.

— А он?

— Говорит, что тоже любит. — Плясунья вскинула на королеву круглые глаза: — Ваше величество, я осмелилась выслушать признание лишь потому, что твердо знаю: ваше сердце принадлежит другому. Ничего, кроме слов, между нами не было. Для меня, как и для всех, он король и ваш супруг.

Аннабел снова села. Опустила голову, скрывая улыбку: «Мне следовало догадаться. Рыжеволосая красавица… Ох, Артур! Стрелок тоже хорош…»

Она дружелюбно посмотрела на Плясунью, испуганную собственной дерзостью. Теперь Аннабел находила, что девушка стройна, у нее замечательный румянец и волосы цвета заката.

— Садитесь же, — мягко проговорила королева. — Я еще раз хочу поблагодарить вас за заботу о короле. Вы проявили немалое мужество…

Плясунья перевела дыхание. Села. Позволила себе нерешительно улыбнуться.

— Мужество? Я умирала от страха. — Плясунья вновь улыбнулась — в душе у нее все пело. — Меня Магистр ненавидит столь же пламенно. — И она рассказала о Шорке.

— Право, — заметила Аннабел, выслушав ее, — надо мне почаще вспоминать о собственной вине, едва захочется взроптать: «За что такие беды?»

— Разве вы в чем-нибудь виноваты, королева?

— Доверие ко лжи, — сказала Аннабел. — Доверие ко лжи. Страшный грех.

Впервые Стрелок, Аннабел и Артур встретились наедине. На несколько мгновений воцарилось неловкое молчание. Артур с преувеличенным вниманием оглядывал зал. По каменным стенам тянулись узкие высокие арки из светлого дерева. В каждой арке — картина: люди в доспехах или богатых одеяниях, строгие, холодные лица… Артур отступил на шаг, рассматривая один из портретов. С холста сурово взирал чернобородый мужчина в тяжелой пурпурной мантии и золотом венце — король Август Славный. Артур повернулся к Аннабел и Стрелку:

— Я отослал Драйма с отрядом в Борч. Лазутчики уверяют, будто город свободен. Заняв его, мы закроем дорогу на столицу. Каралдорцы на подходе к Милипу. Через десять дней могут быть здесь. — Он помолчал. — Вы многое успели. И город, и лагерь прекрасно укреплены. Я слышал, лорд Гаральд отправился в Бархазу. Приведет помощь?

— Нет, — ответил Стрелок.

— Почему? — поразился Артур.

— Легко привлечь чужеземцев, отвоевывая свою страну. Но и хозяйничать в ней будут чужеземцы.

— Вы правы. И все же нам трудно рассчитывать на собственные силы.

— Если лорд Гаральд добьется успеха, бархазцы придвинут свои отряды к границам Каралдора. Каралдорский король не сможет собрать здесь все войско.

Артур кивнул.

— Леди Дарль сопровождает своего супруга?

Ответила Аннабел — после паузы:

— Леди Дарль вернулась в Лильтере. Постарается прислать к нашим северным крепостям лильтерские корабли.

— Если бы я имел такой тыл, когда сдерживал врагов под Рофтом! — воскликнул Артур. — Каралдорцы не посмели бы вновь подступить к нашим границам. — И тоном ниже добавил: — Сам виноват, что помощи не имел.

Стрелок с Аннабел переглянулись. Артур вскинул голову:

— Полагаю, я должен был первым заговорить об этом. Вы простили, но я себе не простил.

— И я себе не простила, — откликнулась Аннабел.

Вспомнились ей последние дни лета — черные дни траура по отцу. Лепестки роз, усыпавшие дорожки в саду. Тронутый рыжиной мох на каменной скамье. Артур тогда уговаривал не спешить со свадьбой. Уступила. Испугалась — подданные взволнуются. Будто их могло волновать что-то кроме скорой войны! Артура в соблазн ввела.

А потом пришли страшные зимние дни. Артур предложил выйти за него замуж. Согласилась. От страха — тяготы правления принять на себя не пожелала. Открытой лжи поверила. Артуру обман давался нелегко. Могла узнать правду — по дрожи его голоса, по бегающему взгляду. И все же предпочла его умом жить — не своим. Своим слишком трудно.