Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Капитан прокричал в вокс приказы, отправляя понесшее потери тактическое отделение за спины терминаторов. Опустошители прикрывали отступающих с самой удаленной из занятой ими позиций. Генокрадов поглотили огненные шары. Когда ракеты достигли цели, в воздух полетели оторванные конечности.

Красный строй держался. Десантники несли незначительные потери. Количество генокрадов не могло быть бесконечным, и оно будет уменьшаться и уменьшаться…

Раздался крик, затем еще один. Огонь тяжелых орудий опустошителей постепенно заглох, и их доклады в шлеме Сораэля сменились быстро отдаваемыми приказами и звуками битвы. Капитан оглянулся и увидел, как генокрады появляются из складки в металле — тоннеля, который они не нашли, несмотря на всю свою бдительность. Несколько ксеносов пробрались незамеченными и атаковали позиции десантников с тяжелым вооружением. Из расщелины лезли все новые и новые враги. Некоторые из опустошителей обратили против них свое оружие, но генокрады были настолько быстрыми, что прозвучало всего несколько выстрелов до того, как они оказались посреди всех четырех отделений и завязалась яростная битва. Тактические десантники впереди не могли стрелять сквозь своих товарищей. Прозвучали новые крики и предупреждения — по астероиду мчалась вторая группа генокрадов. Сораэль призвал тактическое отделение удерживать позицию и заняться новой угрозой, положившись на свой праведный гнев, благословенные болты и прицельную точность.

За забралом рот капитана растянулся в сухой улыбке. Похоже, ему удастся выместить свою боевую ярость. Подняв штурмболтер, Сораэль двинулся вперед.

Мастрик застрелил еще одного генокрада. С остальными разобрались его телохранители. Раниаль пробил психосиловым посохом голову чужака, которого прижал к земле ногой.

— Мы уже были на волоске, брат, — сказал Мастрик. Его голос был лишен обычного веселья.

— Уже третья атака на нашу позицию. Генокрады делают это специально, их направляют, брат-капитан. Это нападение имеет свою стратегию, а мы стали целью, — Раниаль указал посохом на группу ксеносов. Они бежали, но потом сменили направление, развернувшись все, как один. — Видишь, как они двигаются? Их разумы соединены друг с другом и с чем-то еще. Я раньше не встречал разума, подобного тому, что направляет их. Он огромный, чужой, могучий.

— Это самая большая группа генокрадов, с которой мы сражаемся за множество лет. В библиариуме, должно быть, сохранились записи о таком способе управления чужаками?

— Возможно, — ответил Раниаль, — но если и так, то это древняя и забытая мудрость.

— Я не могу установить связь с Сораэлем. Обстоятельства оборачиваются против нас. Как близко владыка Цедис и его люди были к источнику психического излучения? Смерть повелителя ксеносов приведет нас к победе.

— Близко, брат-капитан, но еще не вплотную к нему.

Братья сражались по всей пещере. Десантникам в силовой броне приходилось нелегко в схватке с генокрадами. Уровень потерь на счетчике в шлеме Мастрика все время рос.

— Им следует поторопиться, — сказал капитан.

Калаэль умер, присоединился к Императору. Мазраэль произнес над его телом быстрые молитвы перед тем, как отряд двинулся дальше. Квинт тоже остался позади.

Он попытался надеть шлем Калаэля, чтобы продолжить путь, но герметичная перегородка на шее доспеха была сломана. Мультилегкое десантника сражалось с ядовитой атмосферой планеты, но вскоре Квинт потерял сознание. Организм погрузил Кровопийцу в глубокую кому, позволяя кислороду в крови поддерживать жизнь еще долгие дни. Если они успешно выполнят задание, то заберут десантника вместе с доспехом, а также броней и генным семенем брата Калаэля.

Движение продолжили шестеро: брат Эрдагон, сержант Сандамаэль, флагоносец Метрион, как всегда не отходивший от владыки Цедиса, реклюзиарх Мазраэль и эпистолярий Гвиниан. Библиарий осторожно прощупывал пространство своим разумом, опасаясь мощи ксеноса, которого они искали. Последний его бой с псайкером генокрадов был на Катрии, с лжесвятой Гестой. Она представляла собой гибрид генокрадов четвертого поколения и выглядела почти как человек. Но у нее был разум чужака, и она полностью подчинялась чудовищам, которых породила. Геста обладала необработанной, грубой, но разрушительной силой. Новый враг был чем-то совсем другим. Разум ксеноса был похож на черную стену, лишенную каких-либо внешних признаков, будто кирпичи, созданные из затвердевшей мощи, зависли в эмпиреях. Никаких эмоций, никаких желаний, только бесконечное терпение и ненависть.

Гвиниан вернул разум в свое тело. Отряд приближался к цели. Пространство между стенами было переполнено леденящей злобой.

Кровопийцы зашли глубоко в недра корабля чужаков. Коридоры становились все шире и выше. Внешний корпус корабля поддерживал толстый свод, похожий на ребра гигантского животного. Через каждые сто метров с извилистого пола поднимались рампы, оканчивающиеся галереями, которые удерживали тонкие опоры. С каждой из этих галерей открывалось по семь проходов, ведущих в лабиринт все более узких тоннелей. Все это Гвиниан наблюдал через сенсорий. Эхолокатор доспеха сравнивал детали с данными «Имагифера Максимус» и наполнял его визор побочными изображениями.

Из-за тумана они не видели стен коридора, который пересекали. Члены отделения «Гесперион» рассказывали о мареве, заполняющем большие части скитальца, но здесь туман был гуще, чем тот, что показывали записи с прошлых миссий. Сквозь тошнотворный горчично-зеленый туман невозможно было ничего увидеть, уровень радиации в нем был очень высоким. Если бы Гвиниан отключил сонар своего доспеха, то ослеп бы. Издалека он почувствовал легкое прикосновение Раниаля, эпистолярия Новадесанта. Гвиниан подумал, что странно ощутить такое облегчение от контакта с кем-то, кто не приходится тебе братом. Раниаль не отправил сообщения, по крайней мере, такого, которое Гвиниан смог бы понять. Библиарий не имел опыта приема и передачи мыслей, как это делали астропаты, но почувствовал, что его изо всех сил призывают поспешить.

Рад-счетчик в шлеме раздражал своим дребезжанием. Братья находились далеко в тумане. Гвиниан чувствовал, что он одинок, что в тумане его преследует невидимый мощный враг.

Оружейный огонь вырвал его из задумчивости.

— Движение! Движение в тумане! — воскликнул брат-флагоносец Метрион, личный телохранитель Цедиса. Снова раздались звуки стрельбы, затем крик боли. На его визор плеснула кровь. Гвиниан увидел движение, что-то большое и мощное заставило туман закружиться. Сонар доспеха набросал огромный силуэт, но он быстро исчез.

— Стоп! — выкрикнул Гвиниан. Он поднял болтер и выстрелил в туман. Взрывы болтов были приглушенными.

— Докладывайте! — сказал Сандамаэль, сержант отделения. Радиоактивный туман прерывал вокс-соединение, заполняя его помехами и скрежетом.

— Метрион.

— Эпистолярий Гвиниан, — прокричал псайкер.

— Я, Мазраэль, жив, как и наш владыка. Брат Эрдагон?

— Он мертв.

На миг повисла напряженная тишина.

— Не вижу ничего вокруг! Почему сигналы сонара не показывают врага? — спросил Сандамаэль.

— Он быстрый и не хочет, чтобы мы видели его, — ответил Гвиниан.

— Нам нужно двигаться дальше, мы должны продолжить путь, — сказал Мазраэль, — Император привел нас сюда, наш владыка должен послужить ему в последний раз.

— Мы не сможем сражаться с тем, что не видим! — ответил Сандамаэль.

— Не нам предстоит сражаться с этим злом, а нашему владыке и лишь ему одному, — сказал Мазраэль.

Сандамаэль выругался.

— Двигайтесь ближе друг к другу. Так нас не застанут врасплох, — приказал Гвиниан.

Оставшиеся два члена отделения «Ярость крови» встали ближе к троим офицерам. Никто не говорил, все следили за показаниями сонара.

— Там! — крикнул флагоносец Метрион.

От изображений сонара слева направо двинулось зеленое пятно. Оно было слишком быстрым, чтобы эхолокаторы успели уловить его форму. Космодесантники, как один, подняли болтеры и открыли огонь. Наградой им стал рев, но невозможно было понять, что он означал: боль или вызов.

Психическое присутствие существа было настолько мощным, как будто имело запах, и этот запах был холодным и сухим. Чужак вызывал у Гвиниана отвращение. Он прикоснулся частью своего разума к разуму библиария, и Гвиниан почувствовал презрение, которое испытывал к нему враг. Затем чужак отошел.

— Что он делает? — прокричал Метрион. — Иди сюда и сразись с нами, ксеносский трус!

В ответ генокрад поднялся из устья тоннеля, который внезапно открылся в полу. Метрион быстро среагировал и нашинковал врага болтами.

— Он не один.