Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Затворничество было обычным делом для большинства орденов. Долгие войны с бесконечными врагами рассеивали их по всей Галактике. А затворничество могло быть опасным. У братьев каждого ордена была цель, было чувство принадлежности, усиленное тысячелетними традициями и ритуалами. Но десантники отрывались от жизни имперских подданных. Они были защищены верой и технологиями. Действие этих технологий видели немногие из людей, а тех, кто понимал, как они работают, было еще меньше. Для обычного человека космодесантник был существом из мифов, благородным небесным ионном Императора, ангелом смерти. Оторванность от простых людей и почитание с их же стороны могло стать плодородной почвой для высокомерия.

Смерть, что они несли, должна была настигать ксено- сон и предателей, мутантов и неверных. Что же чувствовали сыны человечества, когда одного из них похищали, будто животное, и выпускали ему кровь для пропитания космодесантников? Гвиниан слишком хорошо знал это. Он ощущал эмоции других, особенные тонкие нити в варпе, которые видели не все псайкеры. Он чувствовал боль и ужас. Гвиниан также хранил секреты, недоступные другим членам ордена. Ритуалы библиариума включали в себя темные вещи, не предназначенные для умов братьев, не имеющих психических способностей. Он знал все о демонических ужасах, скрывающихся за покровом реального пространства. Это пришлось узнать, чтобы сопротивляться шепоту их голосов. Он видел, как его братья проливают кровь, считая, что это справедливо, поскольку совершаемое зло уберегает от зла еще большего. Несмотря на все молитвы, на чувство вины, которое испытывали Кровопийцы, на стремление ордена сохранять жизни всегда, когда это возможно, Гвиниан видел в похищении людей зачатки высокомерия, из-за которого больше половины богоподобных сынов самого Императора свернули с избранного пути во времена Ереси.

Поэтому он редко улыбался.

Тем не менее остальные братья ошибались. Он мог улыбаться. И делал это сейчас, когда стрела ярко-красной энергии, выпущенная из его руки, обогнула брата Квинта и пробила грудь генокрада, отбросив существо назад. Конечности чужака внезапно обмякли, он врезался в стену и упал на пол.

Гвиниан рассмеялся. В нем бурлили сила варпа и жажда битвы. Он пел охранительные молитвы библиариума, зачерпывая мощь из имматериума. Сверхъестественная энергия ускоряла его разум и сердца, эффект был опьяняющим. Библиарий поднял болт-пистолет и выпустил пять зарядов. Каждый из них попал точно в цель, прочертив полосу из пробоин в экзоскелете генокрада, нападавшего на брата Эрдагона. Последний выстрел взорвал голову ксеноса. Очередной чужак прыгнул с низкой платформы. Гвиниан отошел на полшага и сбил врага на землю психосиловым посохом. Библиарий дико ухмыльнулся за линзами терминаторского шлема. По его подбородку бежала кровь — удлиненные клыки пронзили его собственную губу. Вокруг его кулаков разгорелось красное пламя. Из вытянутой руки вылетело еще одно кровавое копье.

Ксеносы на этом корабле были больше и быстрее, чем те, которых они встречали раньше. Частью разума, не затуманенной жаждой битвы, Гвиниан подозревал, что эти существа не выращивались из человеческого материала. На их нижних конечностях было по два локтя, и они заканчивались заостренными костяными наростами, а не цепкими руками, как у других, и по всей длине их предплечий свисали гребешки из щупалец-манипуляторов. Лица этих ксеносов также были лишены отдаленного сходства с человеческими, которое часто встречается у генокрадов. Корабль, в котором находился отряд, не был изготовлен людьми. Его коридоры были низкими и широкими, с длинными трапами вместо лестниц и лифтов. Освещение и гравитация функционировали, но ни то, ни другое не было комфортным для обычного человека. Освещение в основном относилось к ультрафиолетовой части спектра, его лучи были темно-лиловыми. Воздух представлял собой удушливую смесь двуокиси серы и азота. Возможно, в этих генокрадах можно было найти генетический след членов команды корабля, а возможно, нет. В любом случае эти чужаки были помесью разных видов ксеносов, что делало их еще более отвратительными в глазах Гвиниана.

Библиарий вытянул руку, заряжая разум из бездонного колодца варпа, затем поднял ее, чтобы вновь выпустить энергию.

Гвиниан почувствовал резкую боль, когда великое и мощное сознание потянулось из глубин корабля. К духу десантника прикоснулся холодный злобный дух. Его обжигающее прикосновение распространялось от мозга, переходя на зрительные нервы. В левом глазу космодесантника что-то лопнуло, и библиарий почувствовал, как по его щеке бежит кровь, смешиваясь с той, что вытекала из раны на губе.

Кровопийца закричал и упал на одно колено. Он поднял посох как раз вовремя, чтобы отбить боковой удар генокрада. Гвиниан попытался встать, но не мог, атака ксеноса была слишком яростной. Шквал ударов его четырех рук теснил библиария назад.

Его спас владыка Цедис. «Гладиус рубеум» сиял чистым светом, на его клинке переливались картины былых побед. Генокрад попытался перехватить десантника. Цедис ударил мечом по диагонали. Сила удара развернула существо, и его внутренности вывалились наружу. Цедис, двигаясь с невозможной в терминаторском доспехе ловкостью, вонзил «Гладиус рубеум» в шею генокрада, напавшего на Гвиниана. Магистр повернул клинок, чтобы вытащить его, и чудовище упало замертво. Не обращая внимания на библиария, Цедис двинулся дальше в поисках новых жертв.

Гвиниан с трудом поднялся. Битва складывалась не в их пользу. Мазраэля зажали в угол два существа. Крозиус арканум капеллана ярко горел, когда его расщепляющее поле сталкивалось с руками ксеносов. Брат Калаэль лежал на полу, его тело было распорото. Он держался рукой за рану, заделочный материал доспеха смешивался с кровью. Десантник раз за разом повторял Сангвис Моритура. Квинт зарычал, когда ему на спину прыгнул генокрад, пытающийся сорвать с него шлем. Метрион и Сандамаэль сражались бок о бок, нанося удары силовыми кулаками. Чужак поднялся на задние лапы перед Сандамаэлем, оказавшись в полтора раза выше терминатора. Оправившись, Гвиниан расстрелял ксеноса из болтера, повторяя литании ненависти.

Квинт взвыл, когда враг сорвал с него шлем. Десантник отчаянно бил врага, пытаясь стащить его с себя. Он сражался, задержав дыхание, и его лицо покраснело.

Битва достигла переломного момента. На миг Гвиниан увидел комнату с помощью варп-зрения. Это случалось с ним только во время крайнего напряжения. Старший библиарий не совсем понимал эту свою способность. Дары каждого псайкера отличались, ими наделял сам Император. То, что испытывал Гвиниан, было похоже на кровавое прорицание, возможность видеть будущее, когда потоки крови лились без преград. Когда это случалось, библиарий видел дороги, ведущие из настоящего в будущее и расходящиеся на несколько других дорог, — каждая история имела несколько вариантов развития. Он наблюдал за триумфом Кровопийц, но гораздо больше места в его видении занимала смерть. Гвиниан увидел, как его братья умирают. Много, много раз.

А затем сквозь битву прошел Цедис, раздавая удары вокруг. На него прыгнул генокрад, его костяные шипы и когти оцарапали руку магистра и высекли искры из металла. Цедис оттолкнул его предплечьем и схватил за горло. С нечеловеческой силой он поднял существо в воздух и сломал ему шею одним движением запястья. Гвиниан ахнул. Цедис прокладывал всего один путь в будущее. Пока он шел, время перестроилось, оставив лишь одну возможность — победу.

Цедис взвыл от кровавой ярости, его эмоции бурлили, как лава с горы Калиций. Гвиниан пошатнулся от их психической отдачи. Он чувствовал многое, видел многое. На мгновение перед ним предстала пещера, где человек в силовой броне сражался с крылатым асторгай. Холос. Это мог быть только сам Холос. На это видение наслаивалось другое: адское судно, захваченное Хаосом. Там сражались два брата. У одного из них были крылья. Другой, бескрылый, был предателем.

Затем оно исчезло. Гвиниан вновь увидел брата Холоса, а потом и эта картина растаяла, оставив лишь Цедиса, кровопролитие и смерть.

Психическая отдача «черной ярости» Цедиса наполнила всех в комнате энергией. Гвиниан чувствовал ее сильнее всех. Он закинул голову назад, гимны превратились в длинный и радостный вопль. Боль в глазу исчезла. Разум ревел от своей мощи. Библиарий оттолкнул пагубное влияние разума ксеноса и набросился на генокрадов с радостным фанатизмом.

Холос убивал асторгай. Рядом сражались братья, но десантник не знал их, несмотря на кроваво-красный цвет доспехов и знаки отличия ордена. Цедис узнал бы Гвиниана, Мазраэля, Квинта, Калаэля, Эрдагона и Метрио- на. С ними были другие, не знакомые ему. Те, кто сражались с семнадцатью другими героями, присоединившимися к восхождению и переживающими его заново. Для Холоса все они были фантомами, уловками «жажды», мучившей его тело. Вряд ли его разум смог бы осознать правду. Фигуры появлялись и исчезали из поля зрения. Все они исполняли беззвучный танец смерти. Его достигали отголоски семнадцати битв, искры от их огня мешали видеть реальность. Но с этими помехами Холос сражался так же успешно, как и с асторгай.