Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Ложись на грудь, — прошептал Вепуат, нащупывая что-то на его спине. — Это ты шипами упёрся. Тут такие три гребня…

«И что я их в отсеке не отломал⁈» — Гедимин, угрюмо щурясь, выполз на «палубу». Что-то с шипением прошло мимо, обдав сармата холодом.

— Ты на правую стену опирайся, — прошептал Вепуат. — Слева полог.

Едва он заговорил, чавканье за левой «переборкой» затихло. Кто-то растерянно рявкнул. Гедимин сделал неосторожный шаг и с треском налетел на выступ. От наплечника что-то отломилось.

— Полезешь вверх — сразу вперёд прижимайся, — посоветовал Вепуат, уже добравшийся до «лестницы». — И что тебе в отсеке не сиделось⁈

…Дверь из плашек громыхнула за спиной. Гедимин зажёг фонарь. Что-то с шипением метнулось к переборке, и сармат зажал светящееся стекло ладонью.

— Тут будет светло, — буркнул он, глядя на уплотнившуюся темноту. — И жарко. Переплавлю — уйду.

— Хшшш, — донеслось из тёмного угла. — Шшшто не ссспишшшь?

— Работа, — отозвался Гедимин, поворачиваясь к печи. Ладонь от фонаря он убрал — теперь хотя бы можно было разглядеть раскалённые заслонки и стойку с тиглями. Кейек внутри печей «горел», но не светился; даже багровый от перегрева металл потускнел.

— А нам ведь ещё обратно пробираться… — шумно вздохнул Вепуат, сдирая со спины Гедимина щитки. Сармат провёл когтями от плеча до запястья, слущивая чешую. Чулком она уже не слезала, отдирать приходилось по одной, подставив под отлетающие куски «корзину» из защитного поля.

— Вот уж что подождало бы до утра, так это твоя броня!

Гедимин молча высыпал чешую в тигли. Потускнение кейека на температуру не повлияло — через пару минут уже пошёл пар.

— Хшшш, — донеслось из угла. — Сссавтра похолоттает.

— Шли бы купаться, пока озёра тёплые, — мрачно посоветовал Вепуат. — Тут никто не умирает. Работы вам не будет.

В углу зашелестело. Гедимин покачал тигель, перемешивая расплав.

— Ты точно всё со спины убрал? — спросил он, шевельнув лопатками. Вепуат обиженно хмыкнул.

— Толссстый пантсссирь, — прошипели в другом углу. — Сссачем ссстолько ссслоёв?

— Надо, — буркнул Гедимин, заливая чёрную жижу в распылитель. Чтобы фрил не лип к тиглю, пришлось перегреть его, и новое напыление, остывая, норовило стечь. В углу зашуршали громче.

— Тебе для остывания свет нужен? — спросил Вепуат, закрывая заслонку. В «отсеке» стемнело. Гедимин, расставив руки, молча ждал. Замерить температуру без анализатора было нечем. «Пока не застынет, по местным лазам лучше не ползать.»

…Новая обшивка легла криво. «А что ты хотел, перенапыляя на коленке?» — Гедимин досадливо поморщился. «Всё равно ей жить тринадцать дней. Потом опять мутирует.»

Вепуат опустил сканер и шумно выдохнул.

— Ушли!

— На озеро? — угрюмо спросил Гедимин, глядя на дозиметр. Интенсивность излучения медленно росла и уже дошла до нуля. Ещё минута — и на «стене» проступил светящийся орнамент. Под полог просочился свет снаружи; чуть позже в коридорах послышались шорохи, приглушённое рявканье, и кто-то взялся за сигнальную дудку. Вепуат поднял сканер и принялся возиться с настройками, то хмыкая, то хмурясь.

— Никого не сожрали? — вполголоса спросил Гедимин. Вепуат рассеянно качнул головой.

— Самка… ещё самка… и вот куда вы все побежали⁈ Ну, хоть эти сидят на ме… опять самки! Да стой ты… Ага-а… Хм, интересно. Значит, корка обуглилась, а сердцевина размякла. И они её едят… не, не едят. Это что-то вроде приправы. Получается такой окислитель. Ну вот, так и стойте. Так-так-так…

Он развернул голографический экран и снова хмыкнул.

— Тридцать семь-тридцать шесть, где-то так. Возбудитель не движется, но почти и не дохнет. Похоже, процесс замедлился…

— Би-плазма переварилась? — предположил помрачневший Гедимин. — Если так — надо повторить. Пойдём наружу — тут костёр лучше не жечь.

Вепуат резко качнул головой.

— Без толку. На связь никто не выйдет. Ещё ничего неясно… может, день такой?

За пологом кто-то громко рявкнул. В узкий проём заглянул Джагул-вожак. Он недовольно скалился, но крови на губах не было, и на ногах он держался крепко.

— Что делали в кузнице? — хмуро спросил он.

— Чинил броню, — Гедимин показал локоть со свежей обшивкой. Джагул дёрнул ухом.

— Именно тогда? До вечера не терпело?

Гедимин пожал плечами. «Что ему надо? Мы там особо и не наследили. Тигель я почистил.»

— Когда нужно, тогда и чинил. Что случилось-то? Когда я уходил, всё было цело.

Джагул смерил его задумчивым взглядом, что-то хотел сказать, но только глухо зарычал и шагнул назад. Полог опустился. Гедимин оглянулся на Вепуата. Тот растерянно развёл руками.

— Да цело там всё, — пробормотал Гедимин, разглядывая на экране ближайшую кузницу. Ремесленники уже возились там — один правил погнувшийся нож, другой шваркал узким лезвием по точильному камню. Гедимин пытался прикинуть, сколько лезвию лет, — сточили его уже основательно. «Печи целы, кейек где лежал, там и лежит. И тигель… ну да, вот он. Зачем приходил? Чего хотел? Ничего не понимаю.»

35 день Льда, месяц Воздуха. Равнина, Сфен Земли, Урдзутту

Кто-то рявкнул под «дверью», хлопнул по свисающему пологу и быстро ушёл. Когда Гедимин выглянул наружу, он нашёл в коридоре жаровню. У неё была ручка для подвешивания и дно-конус для втыкания. Гедимин и воткнул её в пол, отодвинув подальше ворох горючих шкур. В «отсеке» стало чуть теплее, но этим дело и закончилось — камешки в жаровне почернели и еле-еле теплились.

— Плюс восемнадцать, — Вепуат сверился с термометром. — Хороший у нас отсек. Тёплый. У кого-то, вон, еле-еле десять.

— Отнести им эту штуку? — Гедимин покосился на жаровню. Хотелось подсыпать в неё горсть кейека, но пять-шесть лишних градусов определённо не стоили возни. «Плюс десять — это холодно. Тем более — местные-то без скафандров…»

— У них своя есть, — отозвался Вепуат, глядя на сигма-сканер. — Да когда ж