Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств - Андрей Чертков

Да, я многое узнал, но какой ценой! Стоило ли оно того? Стоила ли эта разлука того?.. Нава, девочка моя… Настоящие мужчины не плачут… Но если больше нечем умыться…

Я обнаружил себя на окраине болота у подножия холма, но не того генератора живности, где хозяйничали тетки, а другого, лесистого и вроде бы нормального, насколько в этом лесу может существовать что-то нормальное.

Я поднялся на вершину и между деревьев разглядел вдали то теплое озеро, в котором утопили Наву. Нет, не утопили, на это у меня соображения еще хватает. Если они сами оттуда выбрались здоровехонькие и довольные, то и Наве утопление не грозит… Наверное, не грозит, если я все правильно понимаю. Но прежней Навы больше не будет, и я ей не буду нужен ни в каком качестве.

Однако слово мужчины… Хотя чушь все эти слова; я просто чувствую, что прицеплен к этому озеру упругой привязью — не то резиной, не то пружиной — и она сейчас растянута до предела. Я, конечно, еще могу постоять здесь, но сделать еще один шаг прочь — вряд ли.

Ну не могу я отсюда уйти. Хотя надо бы, пока Воспитательницам не отдали в помощники Карла.

На прохладном ветру мокрая грязь неприятно стекала по телу, но постепенно все же засыхала коростой на коже в прорехах одежды и поверх одежды, а между кожей и одеждой бугрилась наплывами. Козел стал еще грязнее. Ау, Хозяйки, что ж у вас тут и умыться негде — сплошные грязные болота да бульонные озера? Родничок бы мне чистый, речушку бы болтушку-журчавушку. Как же, дождешься от вас чего-нибудь человеческого…

Я обнаружил, что до сих пор крепко сжимаю в кулаке скальпель. С него грязь стекла, оставив матовый след, и он тускло поблескивал острием. Хорошая штука! Очень полезная в лесу.

Содрал с молодой ветки дерева эластичную кору и соорудил из нее ножны для скальпеля, сплел веревку и повесил ножны с оружием на шею, спрятав за пазуху. Дело сделано, труба зовет, пружина сжимается… Над озером дышит туман. А у меня зуб на зуб не попадает.

Я удивлялся себе — страх полностью прошел, как спадает температура после кризиса болезни. Не то чтобы мне все было по фигу, но я был готов отразить покушение на свою свободу и физически, и словесно. А если не удастся отразить, то уж лучше умереть свободным, чем жить рабом. Я это точно знал, непонятно только откуда.

Болотная трясинная хлюпотня осталась позади, но хорошо протоптанная тропинка в тростниках сыто чавкала под моими ногами. И когда нажрется, ненасытная? Скольких она тут пожевала?.. Труп мертвяка исчез… Чистюли, травинку им в ноздрю!.. Стало быть, поняли, что я не лыком шит. Надо бдеть, чтоб не зацапали.

Я огляделся по сторонам, прислушался — никаких признаков постороннего присутствия. А ведь отсюда я последний раз видел Наву!..

«Ты не уходи, Молчун! Я скоро вернусь, ты не вздумай без меня уходить, это будет нехорошо, просто нечестно! Пусть ты не мой муж, раз уж это им почему-то не нравится, но я все равно твоя жена, я тебя выходила, и теперь ты меня жди! Слышишь? Жди!..» — услышал я снова и даже присел от неожиданности.

Что приседать, когда это внутри звучит? «Жду я, девочка моя… Жду…»

Тропинка упиралась в каменную оторочку озера. Удивительно при практическом отсутствии камней в лесу. Но зато вода чистая. В нескольких метрах влево, на каменной площадке, сиротливо валялась кучка Навиной одежды, грязной после болотного путешествия. Жаль, что мы искупаться не нашли где, и моя красотулечка предстала перед этими наглыми тетками в виде замарашки. Она ж у меня чистюля…

Я сел на плоские камни, прижал к груди жалкий комочек одежды и понюхал. Он пах не только болотной грязью — слабо-слабо доносился и Навин запах, который я различу в любой вони, потому что она пахла счастьем, которого я не ценил и все рвался куда-то от него. Все мы, мужики, такие. Стало совсем тоскливо. Захотелось обернуться прибрежным тростником и тихо шуршать на ветру.

Я обхватил колени руками и принялся вглядываться в туман. Вдруг Наву увижу… А может, мне отправиться вслед за ней в этот бульон? Зачем мне жить без нее?.. Но с ней что-то сделали, чтобы она не утонула, а со мной ничего не делали, я и утону. Кто же тогда Наву дождется? Я обещал.

Однако возле берега никаких тел не замечалось, их можно было разглядеть только метрах в двадцати, когда лиловый туман вдруг редел местами то ли от ветра, то ли сам по себе. Тогда и выплывали на обзор гладкие, округлые женские тела, довольно покачиваясь на легких волнах. Это довольство они буквально излучали… Но я-то искал свою худышку! Свою костлявенькую, жилистую и такую изящную Наву! Она моментально выделилась бы в этой сытой толпе. Но не выделялась. Значит, ее здесь нет. Я встал, побегал по берегу туда-сюда, вглядываясь в туман, — никого похожего. Тогда я пошел вокруг озера: везде и всюду колыхались в воде женские телеса, которые, возможно, были бы прекрасны, если бы их не было так много. Да и не вглядывался я в них, ограничиваясь отбраковкой: Нава — не Нава. Не было ее нигде. Может, вглубь тумана утащили, куда не заглянешь, может, процесс начинается на дне озера?.. Ужас какой! Что они с тобой делают, девочка моя? Если б не был уверен, что жива останешься, тут же бы и утопился. Почему-то я был уверен, что это не пустые слова. Возможно, потому, что не в истерике они ко мне пришли, а в ледяном спокойствии? Долго шел, вглядываясь, останавливаясь, возвращаясь, — все бесполезно, не нашел.

Начало темнеть. Я устал. Лег на бок, свернувшись калачиком, на теплые от озера камни, подсунул под голову Навину одежду и стал смотреть на погружающееся в темноту озеро, вернее, в лиловый туман, прикрывший его пуховым одеялом.

Озеро дышало, как живое существо во сне, одеяло приподнималось и опускалось вместе с дыханием, и я приготовился ждать столько, сколько понадобится, — до утра так до утра, всю жизнь так всю жизнь…

— Снято! — вдруг рявкнул кто-то в полный голос в абсолютной, как мне казалось, тишине — даже камыш не шуршал.

Я вздрогнул и сел, озираясь.

— Хорошая работа, Кандид! продолжал голос. — Спасибо! Финал!.. Теперь уж ты точно вошел в анналы… Наш герой держит слово! Даже если задницей к камням прирастет, диффундирует, всматриваясь в лиловый туман будущего…

— Кто тут?! — вскочил я уже на ноги.

— Ну, чего ты скачешь, аки козел? Гы-гы-гы, — странно знакомо засмеялся голос. — Псевдотеток наслушался — козлом решил стать?.. Не снаружи я у тебя, а внутри…

Я сел, чтобы не упасть.

— Ты кто? — потребовал я дрожащим голосом.

— Не надейся — не гиппоцет в пальто! — хихикнул он. — Леший я! В лесу кто главный? Леший! Вот я — он и есть! Леший Евсей Евсеич, прошу любить и жаловать!.. Как ты там шутить изволил: «Влево — сей, вправо — сей!..» — шутник ты наш! Я он и есть. Посеял я тебя сюда… Эк я забыл-то — у тебя ж память на хрен вырублена! Ты ж еще Молчун, а не Кандид!.. Ну, сейчас переключу — постепенно и вернется…