Буря Жнеца - Стивен Эриксон

– Слишком много у тебя узлов, Ливень. Но сегодня я в хорошем расположении духа. Развяжу уздечку.

– Никто не завязывает узлов на уздечке, – удивился Ливень. – Любому дураку ясно…

– Как скажешь.

Армия выходила – все сели на лошадей, даже псари. Это не надолго. Тук подозревал, что и сама армия вскоре разделится. Красная Маска не рассматривает битву как единое событие. Для него она скорее череда стычек, поединков воли; потерпев неудачу в одной, он сосредоточится на другой схватке – битва будет проиграна или выиграна благодаря управлению оркестром многочисленных столкновений. Боковые отряды скоро отделятся от главной колонны. Предстоит не одна атака, впереди не одна цель.

Тук понимал все достаточно ясно. Это самая суть тактики, приводящей к славе командиров всего мира. Разумеется, так сражаются и малазане, и вполне успешно. Если не учитывать хитростей и обманных маневров, любое сражение ведется обдуманно, и целью его является вовлечение противника в прямую, отчаянную драку.

«Оставим хитрости аристократам», – сказал как-то Келланвед. – «И пусть забирают свою мудрую изысканность в могилу». Они с Дассемом Альтором смотрели тогда на антанских рыцарей, вышедших на поле брани к западу от Джерды. Рыцари ездили туда и сюда, влево и вправо, утомляя боевых коней, наводя смятение на собственную утонувшую в тучах пыли пехоту. Хитрость стала слепотой. Дассем игнорировал благороднорожденных дураков – до заката солнца он выиграл битву, рассеял всю армию Анты, в том числе и блестящих, наводивших доселе страх и ужас рыцарей.

У летерийцев нет тяжелой кавалерии. Если бы она у них была, подозревал Тук, они целыми днями играли бы в хитрую слепоту.

А может, и нет. Их магия не отличается ни тонкостью, ни изысканностью. Уродлива, как кулак Фенна. Это намекает на известный прагматизм, предпочтение эффективности перед внешним эффектом. Своего рода презрение к «красоте боя».

«Магия. Маска позабыл про летерийских волшебников?»

Обширная плоская равнина, на которой ожидает враг – овлы звали ее Предегар, Старый Солончак – отнюдь не мертва для магии. Ведь шаманы Красной Маски используют остатки здешних магических сил, чтобы выслеживать передвижения вражеской армии.

«Маска, ты потерял разум?»

Овлы скакали.

«Боюсь, сегодня «покинут ножны» не только мечи». Тук снова поскреб зияющую глазницу – и стал пятками подгонять коня.

Орбину Правдоискателю не нравилась мягкая земля под ногами. Как и чернозем, суглинок, песок – все, что неловко проседало под изрядным его весом. Он предпочел передвигаться в карете – колеса достаточно твердые, а постоянное качание вправо и влево на каменистом тракте даже утешает, говоря, что зыбкие грунты остались позади. Сейчас он стоит на прочном камне, выступе поцарапанного гранита около вьющегося по дну долины тракта.

Воздух тут прогрет солнцем, пахнет холодной водой и соснами. Клубы мошкары носятся над потоками, бегущими от тающих в верховьях гор ледников; они постоянно мечутся в стороны, пытаясь спастись от налетов стрекоз.

Небо безоблачное, такое яркое и синее в сравнении с пыльной атмосферой Дрены – или любого другого города. Орбин заметил, что все время поднимает голову и пожимает плечами, словно не веря собственным глазам.

Когда Правдоискатель опускал глаза, то замечал троих всадников, спускавшихся с перевала. Они были далеко впереди его отряда, взбирались на высоту, пересекая горбы горного хребта. Ехали от крепости, гарнизон которой истреблен. Что важнее, в которую не добрался караван с оружием. В общем, большом плане это невеликая потеря… но фактор Летур Аникт не был человеком больших планов. Его мотивации близоруки, изложены языком точности и нетерпимости к отклонениям. Он страшно нервничает, сталкиваясь с затруднениями. А тут назрело именно затруднение. Если сказать коротко, Летур Аникт – человек богатства и власти, бюрократ в самом точном смысле слова.

Передовой дозор возвращается. Однако Орбин не особенно рад этому. Он знает, что ничего хорошего они не доложат. Рассказы про гниющие трупы, горелые бревна, вопящих воронов и мышей, что снуют среди обглоданных костей. В конце концов, ему нужно совершить над собой усилие, сесть в карету напротив надоедливого болтуна – счетовода, посоветовать – на этот раз вполне искренне – что им надо развернуть колонну и вернуться в Дрену.

Однако он понимал, что ничего не получится. Для Летура Аникта любое оскорбление хуже скорби по близким родственникам, а любая неудача хуже оскорбления. Кто-то должен заплатить. И кто-то всегда платит…

Некий инстинкт заставил Орбина оглянуться на стоянку. Он увидел, что фактор выползает из повозки. Какое облегчение… Орбин всегда потеет, залезая в его тесную коробчонку. Линялый человечек осторожно пробирался туда, где встал Орбин. Одет не по погоде тепло, на тонких белых волосах лежит широкая шляпа, защищающая кожу от тусклого солнца. Круглое, несмотря на общую худобу, лицо пылает возбуждением.

– Правдоискатель, – заявил он сразу же, как взобрался на желвак гранита, – мы оба знаем, что расскажут разведчики.

– Правильно, Фактор.

– Итак… где же они?

Брови Орбина поднялись, он заморгал, избавляясь от внезапно полившегося пота. – Как вы знаете, они никогда не спускались дальше того места, на котором стоит наш лагерь. Отсюда три возможности. Во-первых, что они повернули и ушли за перевал…

– Но никто не видел, чтобы они сделали это.

– Нет. Во-вторых, они могли покинуть тракт и пойти к югу, возможно, в поисках Жемчужного Прохода к южной части Синей Розы.

– Двигаясь по самым вершинам гор? Что-то сомнительно, Правдоискатель.

– В-третьих, они могли пойти на север.

Фактор облизывал губы, словно обдумывая что-то. Он сказал безразличным тоном: – Зачем бы им?

Орбин пожал плечами: – При желании можно обогнуть хребет, спуститься к побережью моря Синей Розы, нанять лодку в любой из разбросанных там деревушек или портов.

– Месяцы пути.

– Фир Сенгар и его спутники привыкли к длинным путям, Фактор. До сих пор ни одна группа беглецов не скиталась так долго в пределах империи.

– Тому виной не их ловкость. Правдоискатель. Мы оба знаем, что Эдур могли схватить их сотню раз, в сотне разных мест… Более того, мы оба знаем, почему они этого не делают. Вопрос, вокруг которого мы так долго пляшем: что же нам со всем этим делать?

– Увы, такой вопрос можно адресовать лишь нашим хозяевам в далеком Летерасе.

– Хозяевам? – фыркнул Аникт. – У них полно других, более насущных забот. Нам нужно действовать самостоятельно, в соответствии с данными нам полномочиями. Я уверен, что от нас ожидают именно решительного применения доверенной нам власти.

Мы встанем в стороне, пока Фир Сенгар ищет эдурского бога? Мы встанем в стороне, пока Ханнан Мосаг и его так называемые охотники искусно изображают неумение завершить так называемое преследование? Неужели в вашем уме сохраняются сомнения в том, что Ханнан Мосаг задумал измену против Императора, против Империи?!

– Карос Инвиктад и, я уверен в этом, сам Канцлер займутся изменой Короля-Ведуна.

– Не сомневаюсь. Но что случится с их планами, если Фир Сенгар осуществит задуманное, если Бог Теней восстанет вновь?

– Это, Фактор, весьма маловероятно. «Нет, на самом деле это совершенно невозможно».

– Я хорошо знаком с методами оценки рисков и возможностей, Правдоискатель, – обидчиво сказал Аникт.

– Так чего вы желаете?

Улыбка Летура Аникта была натянутой. Он обратился лицом к северу: – Они скрываются. Мы оба знаем, где именно.

Орбину стало нехорошо. – Глубина ваших знаний поражает меня, Фактор.

– Вы меня недооценивали.

– Кажется, так.

– Правдоискатель, со мной двадцать лучших стражников. У вас сорок солдат и два мага. У нас достаточно фонарей, чтобы рассеять тьму и лишить жалких колдунишек силы. Сколько их осталось в потаенной крепости? Если ударить неожиданно, мы сумеем избавиться от запретного культа. Это само по себе стоит усилий. Захват Фира Сенгара станет сладкой закуской. Вообразите себе восторг, шум похвал, если мы сможем доставить Канцлеру и Каросу ужасного изменника Фира и этого дурака Удинааса. Вообразите награды, если вас это больше интересует.

Орбин Правдоискатель вздохнул и ответил: – Полностью согласен.

– Тогда… вы знаете тайную тропу. Я почти не сомневаюсь в этом.

«Как и ты. Я вовсе не сомневаюсь в этом». Орбин вытащил платок и промокнул лицо, отвислую шею. – Опасный подъем. Нам придется оставить здесь лошадей и карету.

– Трое ваших разведчиков смогут охранять лагерь. Они заслужили отдых. Когда выходим, Правдоискатель?

Орбин поморщился. – Сейчас же.