Личностный потенциал. Структура и диагностика - Коллектив авторов

Содержательные различия шкал Vt-s и Vt-d проявляются уже на уровне анализа достоверности различий между условно-здоровыми студентами и учащимися с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ). При анализе достоверности различий по выборке в целом (условно-здоровые+ОВЗ) на выборке в 118 человек мы основывались на разделении выборки на основе средних показателей (Vt-s=28,5 и Vt-d=30,5). При анализе достоверности различий использовался Т-критерий Стьюдента.

Прежде всего необходимо отметить, что низкий или высокий уровень одной из шкал субъективной витальности (например, Vt-d) не является стопроцентным предиктором аналогичного уровня субъективной витальности по другой шкале (Vt-s), хотя при высоких показателях Vt-d вероятность аналогичных показателей по Vt-s существенно возрастает.

При анализе различий по выборке в целом в отношении субъективной витальности как личностной диспозиции Vt-d ( устойчивая черта ) обнаружено, что подвыборка с низкой Vt-d имеет значимо более низкие показатели по всем основным личностным характеристикам, рассматриваемым как психологические ресурсы личности на уровне p<0,005 и выше. Следовательно, Vt-d тесно увязана со всеми остальными личностными ресурсами и по ее значению можно прогнозировать выраженность и достаточность всех остальных личностных характеристик, рассматриваемых как психологические ресурсы, таких, как удовлетворенность жизнью (p<0,000), осмысленность жизни (p<0,000), интернальность (p<0,000), жизнестойкость (p<0,000), толерантность к неопределенности (p<0,005) и уверенность в способности справляться с жизненными вызовами (p<0,005). Кроме того, обнаружено, что число жизненных целей, к которым стремится человек, также значимо различается в зависимости от Vt-d – при высокой диспозиционной витальности человек строит больше планов и ставит себе больше целей, чем при низкой (p<0,05).

Обнаружено также, что при высокой Vt-d в целом по рассматриваемой выборке растет склонность к использованию в преодолении трудных жизненных ситуаций таких стратегий совладания, как переосмысление (p<0,002), активное совладание (p<0,002), юмор (p<0,05), использование эмоциональной социальной поддержки (p<0,05), подавление конкурирующей активности (p<0,05) и плановое решение проблемы (p<0,01). Склонность к поведенческому уходу, напротив, становится нехарактерным стилем реакции на трудности (p<0,05).

Субъективная витальность как состояние (Vt-s) проявляется себя несколько иначе. Общим моментом является тесная связь этого показателя с остальными внутренними ресурсами личности: при высокой Vt-s значимо выше удовлетворенность жизнью (p<0,000), осмысленность жизни (p<0,000), интернальность (p<0,001), жизнестойкость (p<0,000), толерантность к неопределенности (p<0,001) и уверенность в способности справляться с жизненными вызовами (p<0,005). Однако в отношении различий по копинг-стратегиям, отражающим исполнительский (деятельностный) уровень совладания, картина более скромная. При низкой Vt-s повышается склонность к использованию защитных стратегий. В отношении остальных стратегий совладания различий в зависимости от уровня субъективной витальности как состояния не обнаружено.

Можно сделать следующий вывод: шкалы субъективной витальности Vt-s и Vt-d не являются полностью взаимозаменяемыми и действительно отражают различные проявления феномена витальности, что выражается в закономерной разнице картин анализа достоверности различий в зависимости от уровня Vt-s и Vt-d. Субъективная витальность как личностная диспозиция, или диспозиционная витальность (Vt-d), более глубоко интегрирована в структуру личностного потенциала и оказывает большее влияние на цели и жизненные планы личности, а также на совладание со стрессовыми обстоятельствами жизни.

Субъективная витальность как состояние, или ситуационная витальность (Vt-s), хотя и отражает те же взаимосвязи с личностными характеристиками, рассматриваемыми как ресурсы, но ее уровень не сказывается на стратегических жизненных планах и существенно меньше, чем уровень Vt-d, влияет на предпочтение тех или иных стратегий совладания, использование которых относительно независимо от сиюминутного уровня субъективной витальности. Кроме того, для рассматриваемой выборки (молодые люди, студенты колледжа и университета) характерно отсутствие связи уровня субъективной витальности с предшествующей травматизацией, что свидетельствует о разнонаправленном влиянии травмы на субъективную витальность, по крайней мере, в данной возрастной группе.

Изложенное выше дает некоторые основания к выделению именно показателя Vt-d как составляющей личностного потенциала, стабильной личностной характеристики, в то время как Vt-s можно рассматривать, в основном, как производную, вторичную переменную. В то же время можно предположить, что через регулярное повышение уровня Vt-s можно отказывать влияние на Vt-d. Это может быть как мишенью психологической работы и педагогического воздействия, так и предметом самостоятельного самосовершенствования человека.

Низкий уровень Vt-d может, с некоторой долей условности, рассматриваться как субъективное отражение дефицитарности личностных ресурсов и душевных сил, не зависящее от наличия или отсутствия реальных ограничений по здоровью. Высокий уровень Vt-d также не зависит от реального положения дел со здоровьем и является субъективным отражением полноты сил и энергии. Здесь появляется возможность сознательно проигнорировать реальное положение вещей, сделав акцент исключительно на субъективном самовосприятии себя как здорового и полного сил, либо ограниченного недостатком сил и ресурсов, и заглянуть внутрь системы личностного потенциала с учетом такой интегральной обобщенной и недифференцированной экспресс-самооценки этого потенциала, как диспозиционная субъективная витальность.

Структура личностного потенциала и саморегуляции при низкой и высокой диспозиционной витальности имеют существенные различия. Это касается, прежде всего, роли психологической травмы и посттравматического личностного роста – при низком Vt-d эта роль существенно повышается. Через значимые положительные корреляционные связи с личностными ресурсами и стратегиями совладания переработка личностью прошлых травм оказывает не только компенсирующее, но и развивающее воздействие на личность при низком Vt-d. Такой эффект полностью отсутствует при высоком Vt-d, где травма и ее переработка ведут лишь к развитию защитных механизмов и практически никак не связаны с внутренними ресурсами личности. Структура саморегуляции и личностного потенциала при низком Vt-d приближается к таковой у лиц с ограниченными возможностями здоровья ( Александрова, Лебедева, Леонтьев , 2009). Роль различных стратегий совладания (например, поиск инструментальной и эмоциональной социальной поддержки) в системе саморегуляции личности различается вплоть до противоположной в зависимости от уровня Vt-d. При низком Vt-d она конструктивна, при высоком – носит защитный характер. Следовательно, низкий уровень Vt-d может рассматриваться как субъективное отражение недостаточности жизненной энергии и ресурсов или ограниченных возможностей, вне зависимости от медицински запротоколированного диагноза (ОВЗ, инвалидность). Субъективную витальность (Vt-d) можно рассматривать как один из ключевых показателей, определяющих структуру саморегуляции личности в процессе совладания с жизненными трудностями, то есть не только как следствие личностной автономии и саморегуляции, но и как один из важнейших факторов эффективной саморегуляции.

При сравнительном анализе рассматриваемых показателей у студентов с ограниченными возможностями здоровья и условно здоровых студентов достоверных различий по уровню субъективной витальности и показателю общего здоровья не обнаружено, что свидетельствует о том, что субъективная витальность – это не простой коррелят физического состояния, а некая интегральная оценка респондентом себя относительно себя самого, оценка энергии, доступной Я . При этом субъективная витальность также не является полной заменой показателя удовлетворенности жизнью, так как в том же исследовании обнаруживаются разительные различия между студентами с ОВЗ и условно здоровыми студентами в степени удовлетворенности жизнью (p<0,005). О том же говорят различия во взаимосвязях между показателями удовлетворенности жизнью и субъективной витальности, хотя между собой они тесно связаны значимыми положительными корреляциями. Если удовлетворенность жизнью зиждется на общей позитивной оценке наличия личностных ресурсов, то субъективная витальность демонстрирует несколько иные взаимосвязи. Это касается, прежде всего, связей с посттравматическим ростом и связей с инструментальными ресурсами, такими как стратегии совладания с жизненными трудностями. Удовлетворенность жизнью с посттравматическим ростом не связана. А вот в отношении субъективной витальности картина иная. Кроме положительных взаимосвязей, актуальных «здесь и сейчас», внутри одного диагностического среза, при кросс-секционном анализе обнаруживаются еще более тесные, чем при синхронных измерениях, положительные корреляционные взаимосвязи субъективной витальности с показателями посттравматического роста. Можно предположить, что субъективная витальность отражает силы личности, используемые не только для активного совладания, но и для развития и « внутренней работы » , причем является хорошим предиктором позитивных личностных изменений в будущем.