Лиловый (II) - Ганнибал

— Ты знал об их решении?

— Знал, — глухо отозвался тот.

— Ты мог бы сразу сказать им, что надо делать.

— Да, но это было их решение, профессор. Я не хотел влиять на них.

— …Они выживут?

Леарза помолчал.

— Кто знает. Никто не всемогущ, профессор.

Лай собак перестал приближаться, потом сместился куда-то вбок и вовсе начал стихать. Особенного облегчения беглецам это не принесло. Дорога становилась все более трудной, хуже всех приходилось не привыкшим к таким условиям профессору и Малрудану; Финну приходилось поддерживать то одного, то другого. Ноги увязали в грязи, колючие ветви цеплялись за одежду.

— Еще немного, — тихо сказал Леарза.

Тем временем уже далеко к северу от них продолжали мчаться бешеным галопом две лошади. Они тоже понемногу углубились в лес, скользили между вековыми дубами, перескакивали через гигантские корни. Это не могло продолжаться вечно; Теодато хорошо понимал, что всему приходит конец.

Конец пришел раньше, чем он надеялся: задыхавшаяся лошадь Веньера неудачно споткнулась о корягу и с диким ржаньем опрокинулась, старик едва успел соскочить. Теодато резко остановил своего жеребца и спешился, подбежал к нему.

— Вы в порядке?

— Да… — прохрипел Веньер, оттолкнул его: бешено кричавшая лошадь извивалась в опасной близости от них. — Проклятье, эта тварь сломала себе ногу…

— Идемте скорее, — Теодато дернул старика за локоть. — Придется вдвоем на одной, далеко она нас не унесет…

— Не нужно, Тео. Видать, такова моя судьба.

— …О чем вы?

— Я останусь тут, — улыбнулся Веньер, вытаскивая из-под полы куртки заветную кобру. — Задержу их еще немного. Ты отправляйся дальше: к северу отсюда начинается болото. Бросишь коня, сам будь осторожен. В болоте у тебя есть шансы оторваться от них, наверняка эти простофили понятия не имеют, куда лезут.

— Но господин Веньер… — растерялся Теодато. — Вы же… я понимаю, я готов пожертвовать собой!.. Но вы? Ведь вы же?..

— Да, твоя любовь к их машинам мне непонятна, — хрипло рассмеялся старый охотник. — Но знаешь, я всегда считал, что Фальер ошибается. Он много говорил на собраниях, еще когда молодой Алехандро был жив, убеждал нас в том, что человечество — главное сокровище вселенной, что мы должны гордиться собой. Но я прожил много лет, Тео, и все это время предпочитал проводить с природой, а не с человеком. Я вот что скажу тебе, — они неправы. Если человек — царь вселенной, то какой же из него глупый царь!.. нет, и еще раз нет. Давай, поезжай скорее. Надолго мне все равно не задержать их. Если небо будет благосклонно к тебе, Тео, авось ты и увидишь их машины, отправишься к звездам.

Теодато замешкался. Лошадь, сломавшая ногу, по-прежнему хрипела, лежа в грязи; проглянула луна, ясно осветив прогалину. Собачий лай не утихал.

— Иди же! — повторил Веньер и отвернулся, изучая взглядом устройство кобры.

Тогда Тео набрался решимости, вручил собственную кобру Веньеру и вскочил обратно в седло. Не оглядываясь, он поскакал прочь, еще глубже в лес; воздух становился тяжелым, спертым, пахло гнилыми листьями. Лунный свет облегчал ему дорогу, жеребец уверенно перепрыгивал через коряги и корни, продирался через заросли. Острые ветви рассекли Теодато щеку, порвали рукав рубашки; кровь капала на взмыленную шею лошади и мешалась с потом. Копыта жеребца все глубже погружались в перегной, разбрасывали во все стороны комья грязи. Сколько он так мчался, Теодато не знал. Луна несколько раз скрывалась за тучами, но ненадолго и быстро вновь проявлялась на небе.

Вдалеке позади раздались выстрелы. Он стиснул зубы и еще ударил лошадь в бока каблуками сапог. Один… другой… третий… какая-то собака неистово, страшно завизжала… еще четыре, пять подряд.

«Прощайте, господин Веньер».

Страха у него не осталось. Клочья пены летели в сумраке, перепуганный насмерть жеребец скакал вперед рваным галопом, ничего уже не видя перед собой. Теодато остался один; он знал, был уверен, что погибнет. Он не думал о собственной смерти в эти моменты, только истово надеялся, что руосец успеет, что его гибель окажется не напрасной.

В это время шестеро оставшихся людей продолжали пробираться по болоту, ноги их опасно вязли, несколько раз Финну приходилось вытаскивать застрявшего толстяка профессора, а Касвелин уже практически тащил на себе Таггарта, почти потерявшего сознание.

Надежда таяла, несмотря на ровное, спокойное лицо ведшего их китаба.

Но вот, в очередной раз подняв голову, Финн приметил какой-то тусклый блеск впереди.

— Шаттл! — крикнул он, сорвался в неловкий бег, в несколько больших прыжков настиг замеченную цель.

Это действительно был шаттл, его длинное металлическое тело больше чем наполовину ушло в грязь, но люк находился в верхней, более легкой части; маленький корабль находился в спящем режиме и, когда датчики его ощутили живое тепло поблизости, включился. Неясно вспыхнули огни, крышка люка автоматически поднялась.

— Спасены, — сипло пробормотал Гавин.

— Даже не верится, — согласился с ним профессор.

— Подождите, — буркнул капитан Касвелин, — еще неизвестно, удастся ли нам миновать орбиту. Наверняка они поджидают нас.

— Нет, теперь все их внимание сосредоточено на поверхности планеты, — ровно возразил Леарза, стоявший чуть поодаль. Кеттерлианцы столпились возле приветливо открытого люка, он отошел назад, почти слившись с тенями деревьев. — Они не знают, что был пятый корабль.

— Скорее, у нас мало времени. Шаттл быстро тонет, еще немного, и мощности двигателя не хватит, чтобы вытащить его.

Малрудан первым забрался внутрь; следом за ним Касвелин затащил Таггарта. Профессор Квинн оглянулся на Леарзу.

— Будем считать, что я искупил свою вину, — холодно сказал тот. — Четыре жизни на моих руках. Еще пять я спас. Если следовать вашей же логике, я больше ничего вам не должен.

— …Ты о чем это? — насторожился Финн.

— Вам больше ничто не угрожает, — пояснил Леарза; его лицо оставалось бледным пятном в темноте. — Теперь положение равное. Миллиарды ваших людей, ваши технологии против одной-единственной планеты. Пока еще я не враг вам, но как только ваш корабль оторвется от поверхности, остерегайтесь меня.

— Ты!..

— Ты и сам прекрасно знаешь, Финн, что я не такой, как вы. Мне нет места среди вас. Уходите.

Пухлая рука профессора мягко повлекла Богарта вперед.

— Пойдем, Финн, — сказал он. — Леарза принял решение.

— Я был лучшего о тебе мнения, руосец, — сплюнул разведчик, пропустил в раскрытый люк профессора и нырнул туда последним.

Леарза остался стоять; он наблюдал за тем, как люк закрылся. Сначала ничего не происходило. Потом что-то пришло в движение внизу, под ногами: трясина заколебалась, раздалось шипенье, затем свист, наконец шаттл вылетел из своего гнезда, будто пробка, во все стороны разлетелась грязь; очень быстро развив огромную скорость, серебристый корабль устремился вертикально вверх и в считанные мгновения превратился в крупную удаляющуюся звезду.

Теодато Дандоло следил за этой звездой, привалившись спиной к какой-то коряге; он весь был в грязи, в крови, руки его судорожно сжимали заряженное ружье. Теодато загнал лошадь и был вынужден бросить несчастное животное посреди леса, еще какое-то время шел вперед, упрямо, не останавливаясь. Псы выли совсем близко. Кажется, они потеряли его след: уже начиналась топь, и он брел сюда, к этому безопасному островку, утопая по колено, а иногда и проваливаясь по пояс. Но сил идти дальше у него не было, и он знал, что сейчас люди, знающие о том, что он где-то здесь, попросту окружат его, их много — он один, они отыщут его и без собак, и тогда…

Он запрокинул голову и смотрел в черное небо, и видел, как взмыла ослепительная звезда. Он знал, что это значило, и слабо улыбнулся. Им удалось: они спаслись.

Он только не знал еще, что эти минуты спасли его самого. Верховые тоже прекрасно видели улетающий корабль инопланетян, и их лидер грязно ругался в эти мгновения, поняв, что главную добычу они упустили; шедший с ними телепат связался со своим коллегой во дворце Тонгвы и передал новости. Ответ пришел почти сразу.

— Возвращаемся! — крикнул командир. — Чтоб их собаки съели!

— Капитан, кто-то из них еще здесь, — возразили ему.

— Оставить, черт с ним!

И они повернули лошадей; псы еще выли, чуя кровь, но тоже вынуждены были следовать за хозяевами.

Космическая станция, огромная и круглая, медленно плыла в безвоздушном пространстве, поворачиваясь к солнцу то одним, то другим боком. Это было удивительно мирное зрелище, и казалось, что здесь словно другая вселенная, в которой не может быть никакой опасности, и никакая беда не настигнет их.

Айнсли Квинн понимал, что это далеко не так.