Сказка сказок, или Забава для малых ребят - Джамбаттиста Базиле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
что ныне вещи масками скрывают.
К примеру скажем, князь его зовет—
«дар уваженья» иль «признанье чести».
Судья сказал бы: «добровольный дар»,
«смягченья средство», «смазать ручку» иль:
«кусочек».
«Положенное»— скажет секретарь,
вихляясь, точно задница собачья[536].
Купчина выражается: «навар»,
ремесленник его зовет «заделом»,
лотошник— «промыслом», вор «дельцем»
иль «стряпней»,
«щепоткой»— сыщик, а бандит «компотом»;
солдату— «выкуп» дай, шпиону— «за труды»;
а проститутке подари «гостинец»,
«условленное» просит сводник, «в рукавичку»—
посредник, маклер «гонорара» ждет,
а комиссар потребует «за службу»;
корсар не терпит жизни без «трофея»,
а офицер стремится к «тихому житью».
Но если он не тих, то берегись:
убийство принесет и разрушенье;
клянусь тебе, сильней влечет его на бой
мечта о «тихом житии», чем меч любой!
Знать хочешь дальше? Вот тебе поэт:
бесстыдно дергая и мысли, и слова
из всякой книжки, что имеет под рукой—
Арáтро, Áвидьо, Мафáро и Назоне[537],—
он называет это «’mmetazione»![538]
Нардуччо
Клянусь, тебя я понимаю, дорогой.
Ты стал, как погляжу я, парень бравый,
меж четырех старшин в ремеслах[539] старшина,
пронырливый татарин[540], прокурат,
сычуг коровий, плут, кого в субботу
успела матушка на свет родить![541]
А я искал, когда меня научит кто-то,
как счастье удочкой удить!
Чикко Антуоно
Крючок сначала нужно прикрепить.
И я не знаю человека,
что не имел бы при себе крючка—
из золота, из серебра, из меди,
из дерева— какой кому под стать.
К примеру, некто хочет мир завоевать:
он тянет на себя все царства мира
на золотом крюке, оправленном в алмаз
иль изумруд; а тот проныра,
что дал однажды повод Цицерону
«вeррин»[542] соленых заготовить том,
ловил судьбу серебряным крюком.
Вот так и прочие: всяк, кто во что горазд,
как позволяют положение и власть—
все ловлей заняты. Она
различные имеет имена:
«отрезать сальца», «обобрать», «обстричь»,
«карман облегчить», «хапнуть», «отхватить»,
«двор вымести», «очистить ворс»,
«сорвать подметку», «свистнуть», «умыкнуть»,
«будто корова языком слизнуть»,
«приделать ноги», «слямзить», «утянуть»,
«приором стать», «на чембало сыграть»,
«пыль выбить из сумы», «поддеть на крюк»…
Нардуччо
Хоть много слов, да суть одна, мой друг:
украсть, ограбить, если не убить.
Чикко Антуоно
Да как ты смеешь это говорить?
Тебе уж сказано, что в наши времена
всему красивые даются имена.
Цель в том, чтоб с тонким мастерством
проворно действовать крюком:
сидишь и удишь, а тебя не видно,
цепляешь— но не чувствуют тебя,
другого схватишь, а тебя не ухватить!
Вот как умеют мастерски удить.
Нардуччо
Меня такое не манило никогда.
Ведь все на свете утекает как вода:
То, что к тебе неправдою пришло,
не передашь в наследство внукам.
Кто низким средством выбился наверх,
обратно свалится и разобьется,
о чем свидетельствуют павшие дома
и семьи, обнищавшие до дна;
что были и богаты, и горды—
рассеяны, унесены как дым.
Недаром в школе, помню, нас учили:
«Любой зазубрине найдется круг точильный».
Чикко Антуоно
Да, кучка жалкая с кротовою дырой—
и та прослыть надеется горой.
Коль не воруешь— говорят— не проживешь,
подстелешь мягче, коль чужое оторвешь.
Кто не добудет, плохо будет спать.
Кто рыбку выудит— тому и пировать!
Нардуччо
«Дай три кавалло, а потом вернешь!»
Но тот, кто зарится на честный грош
собрата— часто видишь— после приговора,
как кукла, едет на осле верхом
из трибунала, под бумажным колпаком позора,
чтобы на рынке лоб украсили клеймом.
Хотел вкуснее есть— забыл про честь,
за час забавы годы потерял;
к чужим воротам подбирал ключи?—
вот, цепи на галере получи,
а вместо соуса в кастрюле полной—
соленые морские волны.
Вовсю хватала жадная рука:
теперь для шеи хватит три бруска;
Качались гордые на шляпе перья,
теперь качайся, знай, на корабельной рее.
Одна лишь страсть манила и влекла:
всё деньги, денежки, деньжищи и деньжата;
за зло, что собирал в кредит, пришла
в один лишь час, наличными, расплата.
Чикко Антуоно
Да, раз поддашься этому крюку—
уж не отцепится, он как лишай:
сколько ни чешешь, только больше зуда.
Коль осмотреть все службы и ремесла,
сколь в мире их ни счесть,
увидим, что повсюду так и есть.
Для первого примера: дворянин,
синьор, имеющий вассалов.
Чуть он разведал, что его крестьянин
скотинкою разжился и деньгами,
и вот повадится просить как бы взаймы
сегодня, завтра, и за разом раз
все говорит, что якобы отдаст
в тот день, когда прольются небеса
дождем сушеных фиг и винограда.
То занимает у него овса
до будущего урожая,
то требует прислать вола, осла,
различные предлоги измышляя.
И столько будет длиться этот зуд,
вся эта неотступная осада,
что тот мужик, отчаявшись совсем,
иль пакость тайную обидчику подстроит,
иль руку не удержит… И коль так,
то, бедный, лучше б мама не рожала
тебя на свет, сломил бы лучше шею,
когда был маленьким! В тот же миг, схватив,
тебя забросят в яму, как в могилу,
забив в колодки ноги, руки— в кандалы,
на шею— цепь наденут, на решетку—
дощечку с эпитафией: «Указ:
к преступнику не подходить
под наказанья страхом;
кто смеет с ним заговорить,
заплатит шесть дукатов штрафа!»
Кричи, что хочешь, жалуйся, все средства изведи—
не выйдешь, разве после всех страданий,
всех пыток, разорений и скорбей,
