Призвание варяга (von Benckendorff) - Александр Башкуев

Это была одна из самых дивных ночей в моей жизни. По приказу Бонапарта улицы Парижа вычищались от снега, да и — какой снег во Франции? Так, видимость…

Наша карета медленно скользила по спящему, ночному Парижу, еле слышно поскрипывали рессоры, а Элен все рассказывала и рассказывала… А когда она замолкала, мы целовались, будто безумные, и отогревали друг друга в объятиях, — зима была на дворе.

Ближе к утру Элен приказала везти нас — в дом… моей сестры — Дашки. Сестра по случаю прикупила домик в Сен-Клу, а в доме был потайной ход, коий вел прямо в комнаты Нессельродов. Моя комната выходила к потайной лестнице, а прямо напротив были двери Элен. Нам достаточно было открыть дверь, сделать пару шагов, тихонько постучать в дверь соседнюю и мы были вместе.

Элен довела меня до дверей моей комнаты и, не зная что теперь делать, в известном смущении протянула было руку для прощального поцелуя, но тут уж я взял инициативу в свои руки, а Элен — в охапку, и внес ее в мое очередное жилище. А потом крепко запер за собой дверь.

Что можно сказать о нашей жизни с Элен? До самого лета мы жили как муж и жена. Ходили лишь вместе и окружающие даже привыкли нас приглашать, как семейную пару.

Нессельрод процвел "под тенью этого счастья" и — постепенно выдвинулся на самые первые роли. Он имел обыкновение приходить к жене и канючить под дверьми о том, что ему нужно. Так продолжалось до тех пор, пока вышедшая из берегов Элен не вбегала в мою комнату с криком:

— Да сделай же ты ему! Не могу его слышать!" — и осчастливленный Нессель убирался с поживой. В иной день ему бы не удалась такая подлость, но этот хмырь приучился являться раз в месяц — именно в день, когда у Элен страшно болела голова и она была не в себе.

Потом мы при всех хихикали, шутя, что Нессель является "за месячным жалованьем", но… Так сложилось. Для публики.

Реальность же была немного иной. Лишь граф Фуше заподозрил неладное и постепенно раскрыл нашу тайну. Знаете на чем мы прокололись?

Французский жандарм заметил, что Элен слишком громко в свои "тяжелые дни" требует благ для Несселя, а потом — больно часто для дамы поминает про "месячные". Кто б мог подумать, что он обратит на это внимание?!

Но, как подлинная ищейка, "уцепившись зубами за странный душок", Фуше стал "копать" и вскоре выяснил любопытную вещь. Комнаты Элен были тоже сквозными. (Как и комнаты Нессельрода. Иначе, — как бы они попадали в парадное?)

Но если вторая дверь Несселя вела в основной коридор, вторая дверь Элен открывалась в спальню моей сестры — Доротеи. И разными, незаконными способами Фуше смог доказать, что с лета нового года, я, не задерживаясь ни минуты, проходил через спальню Элен в покои родной сестры. И — именно за это платил Нессельроду за его "Умеренность и Аккуратность", а вовсе не за прелести его благоверной.

Мало того, — Элен всегда вела себя более чем свободно и всем казалось, что у нее много любовников. С одним большим "но". Французский жандарм сперва не поверил, но потом получил несомненные доказательства того, что…

Ужасное насилие в детстве оставило страшный след в психике Элен. В постели она начинала… трястись при приближении близости. Нужно было завоевать ее фантастическое доверие, чтоб… она все же решилась. Так что реальных любовников в действительности можно пересчитать по пальцам.

В действительности же, — многочисленные "друзья" Элен предпочитали считаться ее "любовниками", чтоб только наружу не вылезло то — истинное, что всех нас связывает.

Однажды Элен спросила меня:

— Ради чего ты живешь? В чем смысл твоей жизни?!

Я, не покривив душой, отвечал:

— Я живу ради Счастья Прибалтики. Ради ее будущего, — Свободы и Независимости от любых оккупантов.

Помню, как она потемнела лицом, и с горечью прошептала:

— Ты — Счастлив. Ты — можешь бороться за свой народ и свою Родину. Твои соплеменники еще не выбрасывали тебя и твою семью на погром, с криками, — "Бей жидов! Бей это чертово семя!

А меня вот выбрасывали. И я ненавижу Австрию и… Венецию. Как они относятся к нам, так и мы — должны к ним.

Наша Родина — там, где ее нам вручил Господь Бог. В Израиле. В Земле Обетованной. Наша Задача — вернуться туда и восстановить Древний Храм.

Я не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что когда жандармерия добралась до сути, во Франции уже бытовала сильная, разветвленная организация моих соплеменников, взращенная энергией Элен и деньгами рижских евреев.

У Элен был Талант — Убеждения и Подбора Кадров. С ее смерти прошло пару лет… Многие примечают, что пока графиня Нессельрод подбирала людей на посты Российской Империи, не было нынешнего бардака.

И это при том, что к работе в Империи Элен относилась — "постольку поскольку". Все ее силы, Талант и энергия уходили на… международные отношения и поддержку наших диаспор по всей Европе и — даже в Америке.

Сейчас, после смерти Элен, сим занялся ее племянник. Имени его я, разумеется, не скажу — многие б многое дали за сию информацию… Пару раз я встречался с сим человеком и остался от него в совершенном восторге. Смею надеяться, — как и он — от меня. Я передал ему ряд документов Элен, познакомил с кое-какими из наших знакомых и…

Мы немного повздорили. Он обвинял меня, что я превратил нашу "Организацию" в придаток Третьего Управления. Не больше — не меньше.

Я ж отвечал, что такое дело не строится на пустом месте и "Организации" нужны — подъемные средства, проверенная структура, устоявшийся штат и все прочее. Никто не повинен в том, что у меня — такая работа. Но я не могу подбирать кадры — которых не знаю. И никто не виноват в том, что я доверяю лишь нашим. Под нашими я понимаю — наполовину немцев, желательно лютеран. Разумеется, вторая половина должна отвечать — Нормам Крови. Но первая все равно — должна быть лютеранской!

Спор наш случился при большой публике и мнения разделились. Проблема "Организации" как раз в том, что существует она на средства "лютеранских" евреев, в то время как большинство ее — евреи из "католических.

Надеюсь, не надобно объяснять, что в южных краях жидов притесняют гораздо сильнее и там больше желаний к Возвращению на Землю Обетованную. Но по причине сих притеснений, тамошние евреи не могут дать средств на сие предприятие. А "жидам северным" неохота оплачивать "очередной геморрой", который начнется, коль наши южные братья "погонят очередную волну.

Не знаю, — чем все это закончится, но сегодня мы на пороге Раскола в "Организации.

Но я отвлекся…

Как бы там ни было, — по тем, иль иным причинам Бонапарт не решился на ссору с еврейством и дело в итоге — "сплавили по течению". Я ж, по документам жандармов, стал числиться не "русским" — но "иудейским агентом" и многие "шерховатости" долгое время списывались на сие.

Лишь в 1814 году на моей личной встрече с Фуше, великий жандарм вдруг спросил:

— В Ваших отношениях с Нессельродами была какая-то… странность. Я сперва списал ее на одно, потом — на другое. Но что-то тут было не так. Я лишь не смог — поймать, — что именно.

Вокруг было много свидетелей и я не хотел раскрывать наших карт, но с другой стороны — Франция лежала в руинах, а мой настоящий напарник уже не мог второй раз внедриться в чужую страну без естественных подозрений.

Поэтому я признался:

— Вы все сделали правильно, но не дошли до последнего умозаключения. Видите ли…

Мы знали, что в посольстве во Франции работает ваш агент и поэтому… Я должен был сделать все, чтоб… Мое имя и имя моего истинного напарника (а не Чернышева — конечно) связалось в вашем сознании с чем-нибудь этаким.

Вы ж… Вам надо было лишь вспомнить, что — у моей матушки не могло быть поганых секретарей. Тем более — содомитов. Как вы думаете, — Владимир Нессельрод — и вправду предпочитает наш с вами пол — прекраснейшему?

Помню, как побледнело лицо Фуше. Помню, как перекосилось лицо Бертье (его военная контрразведка конкурировала с конторой Фуше и — тоже прошляпила)…

Мы рассчитывали на сей аспект психологии лягушатников, — человек жалкого вида и постыдного поведения не мог в их сознании быть разведчиком. Тем более — альфонс-рогоносец. Тем более содомит со славой "пассивного"…

Видите ли… Если бы вскрылось дело с Элен, мы надеялись, что французы упрутся в мою связь с родною сестрой. (Связь несомненно — преступную!) Так оно и случилось и жандармы не стали дальше "копаться в этом дерьме.

Но если б они продолжали "раскопку", мы с Несселем готовы были предоставить им доказательства "нашей с ним связи". (Благодарение Господу, на Кавказе я слыл "содомитом активным", стало быть Володе пришлось играть роль "содомита пассивного".)

Уверяю Вас, — узнав о "столь преступной любви" французы не стали бы выискивать дальше — что еще нас там связывало. По-крайней мере, — первое время. (А иначе зачем я сделал Владимиру такие милости с повышениями?! У нас должно было быть косвенное доказательство сих отношений. Но так, — чтоб никто сперва не подумал сие — Доказательством!)