Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред Даймонд

Преимущества современного мира 

Поскольку остальная часть этой главы будет посвящена особенностям традиционной жизни, которым нам в современном мире было бы полезно научиться, давайте начнем с того, чтобы напомнить себе о вполне очевидных вещах. Традиционную жизнь не следует романтизировать: современный мир предлагает огромные преимущества. Граждане западного общества не бегут в массовом порядке от стальных орудий, здоровья, материального комфорта, обеспечиваемой государством безопасности и не пытаются вернуться к идиллическому образу жизни охотников-собирателей. Напротив, общее направление перемен заключается в том, что охотники-собиратели и малочисленные крестьянские общины, ведущие традиционную жизнь, но уже познакомившиеся с западным образом жизни, всегда стремятся войти в современный мир. Причины очевидны: материальные предметы, делающие жизнь легче и комфортабельнее, возможность получить образование и работу, хорошее здоровье, эффективная медицина, врачи и больницы, личная безопасность, меньшая степень насилия и угрозы со стороны других людей и окружающей среды; гарантированная доступность продовольствия, большая продолжительность жизни и меньшая детская смертность (например, две трети детей файю умирали в младенчестве). Естественно, нельзя сказать, что каждый житель традиционной деревни, прошедшей модернизацию, или каждый деревенский житель, переселившийся в город, непременно обретут те преимущества, на которые надеются. Однако многим это удается, а другие видят, что кому-то удалось воспользоваться благами цивилизации, и тоже начинают к ним стремиться.

Например, женщины пигмеев ака, которых опрашивала Бонни Хьюлетт, приводили следующие причины отказа от своего традиционного образа жизни охотников-собирателей в лесу и перехода к оседлому земледелию: наличие таких материальных благ, как соль, перец, пальмовое масло, кастрюли и сковородки, мачете, кровати, фонари, хорошая одежда и обувь; более здоровая жизнь, возможность послать детей в школу; большая легкость получения растительной пищи с полей, чем сбор ее в лесу; большая легкость, безопасность и быстрота охоты с ружьем, чем при ловле добычи сетями, когда животные брыкаются, кусаются и царапаются. Индейцы аче, которых опрашивали Ким Хилл и Магдалена Хуртадо, называли такие мотивы отказа от жизни в лесу и переселения в резервации: получение ружей, радиоприемников, новой одежды; возможность лучшего питания для них самих и для их детей, возможность лучше сохранять здоровье, жить дольше, возможность для большего числа детей дожить до взрослого возраста. Западные предметы, которые больше всего ценятся моими новогвинейскими друзьями, включают в первую очередь спички, стальные топоры, одежду, мягкие постели и зонты (чтобы осознать ценность зонта, вспомните, что дождей на Новой Гвинее выпадает 500 дюймов в год и больше). Новогвинейцы ценят также такие блага, как медицинская помощь, школьное обучение детей, прекращение межплеменных войн. Иши, индеец яхи из северной Калифорнии, отказался от образа жизни охотника-собирателя в возрасте около 50 лет и оставшиеся годы жизни провел в Сан-Франциско; больше всех европейских изобретений его восхищали спички и клей; со временем он также оценил дома, мебель, сливные туалеты, водопровод, электричество, газовые плиты, железнодорожные поезда. Джудит, сестра Сабины Кюглер, переехавшая на год из родительского дома в джунглях Новой Гвинеи в Германию, была поражена обилием сортов шоколада в немецком супермаркете.

Таковы многочисленные очевидные и конкретные преимущества западного образа жизни, которые называют люди, выросшие в условиях неуверенности, опасностей и неудобств, свойственных традиционным сообществам. Более тонкие достоинства западного образа жизни отмечают мои образованные друзья-новогвинейцы, выживание которых в их деревнях уже обеспечено; их восхищают другие стороны жизни в Соединенных Штатах. Они говорят о доступности информации, возможности общаться с разными людьми, о бóльших правах женщин в Соединенных Штатах, чем на Новой Гвинее. Одна из моих знакомых поразила меня, сказав, что больше всего ей нравится анонимность. Она объяснила, что анонимность означает для нее свободу от социальных связей, делающих жизнь на Новой Гвинее эмоционально насыщенной, но одновременно и сковывающих. Для нее анонимность включает свободу находиться в одиночестве, гулять одной, никого не посвящать в свою личную жизнь, возможность выразить себя, свободно спорить, придерживаться чуждых условностям взглядов, быть независимой от давления сверстников и избегать пристального внимания и обсуждения каждого своего поступка. Анонимность означает свободу сидеть в кафе на оживленной улице и спокойно читать газету, не будучи осаждаемой соплеменниками, требующими помощи в разрешении своих проблем. Она означает свободу развиваться как индивид, не имея обязательств делиться своими заработками со всеми своими родственниками, как на Новой Гвинее.

Преимущества традиционного мира 

Теперь давайте посмотрим на другую сторону медали. Что люди, которые жили и в традиционных сообществах, и в мире WEIRD, ценят в первых и чего им не хватает во вторых?

Самое часто высказываемое и важное наблюдение касается пожизненных социальных связей. Одиночество не существует как проблема в традиционных сообществах. Люди проводят всю жизнь там, где родились, или поблизости от этого места, они остаются в окружении родственников и друзей детства. В малочисленных общинах (племенах или группах, включающих всего несколько сотен, а то и меньше членов) никто Не является чужаком. Когда девушки или юноши (в большинстве случаев девушки) переходят, выйдя замуж или женившись, из родной группы в другую, перемещение обычно происходит на достаточно небольшое расстояние, чтобы можно было регулярно навещать кровных родственников.

В отличие от этого риск одиночества — хроническая проблема в многонаселенных индустриальных обществах. Выражение “страдать от одиночества в толпе” не просто литературный оборот: это основополагающая реальность для многих американцев и европейцев, живущих в больших городах и работающих среди людей, которых они почти не знают. Люди в западных странах часто переезжают на большие расстояния, их дети и друзья в свою очередь меняют местожительство, так что человек в конце концов имеет шанс оказаться далеко от ближайших родственников и друзей детства. Большинство тех, с кем человек сталкивается, — чужие люди и таковыми и останутся. Дети обычно рано покидают родительский дом и поселяются отдельно, создав собственную семью или сделавшись экономически независимыми. Как сказал один из моих друзей-американцев, проводящий много времени в Африке: “Жизнь в Африке бедна материально и социально/эмоционально богата, в то время как жизнь в Соединенных Штатах материально богата, но социально/эмоционально бедна”. Другое часто отмечаемое обстоятельство — нехватка времени, давление расписания, уровень стресса и конкуренция, присущие западным обществам, но отсутствующие при традиционном образе жизни. Хочу еще раз подчеркнуть, что в этом отношении особенности традиционного мира сохраняются во многих частях современных промышленных стран — в сельской местности, где все друг друга знают и большинство населения проводит жизнь недалеко от места рождения.

Чтобы придать личный оттенок этим обобщениям, приведу некоторые выразительные высказывания детей американских бизнесменов или миссионеров, выросших на Новой Гвинее, на Филиппинах или в Кении, а затем в подростковом возрасте переехавших в Соединенные Штаты:

“Американские мальчики — мачо, они говорят, как мачо, они бьют других детей. Хорошим детям несладко в Соединенных Штатах”.

“Я выросла на Новой Гвинее, и первое отличие, которое поразило меня в Соединенных Штатах, — это что дети уходят к себе домой, закрывают за собой двери, играют в видеоигры и снова выходят из дома, только чтобы снова пойти в школу. На Новой Гвинее мы, дети, постоянно находились вне дома, играя друг с другом”.

“Африканские дети все время на людях. Мы, дети, приходили в помещение, только чтобы спать. Мы могли войти в любой дом, зная, что нам будут рады. Однако американские дети часто находятся в одиночестве, отдельно от других детей. Теперь, когда распространились видеоигры, в Соединенных Штатах проблема одиночества еще более острая, чем когда я рос и существовало телевидение, но никаких видеоигр”.

“На Филиппинах дети зовут всех взрослых “тетя”или “дядя”. Мы бывали в любом доме деревни. Когда приходило время обеда, мы ели в том доме, где оказывались в этот момент, вместе с другими детьми”.

“Американские дети менее общительны, чем на Новой Гвинее. На Новой Гвинее я всегда улыбалась и говорила “привет” всем, кого встречала, и вступала в разговор. Но американские дети проходит мимо друг друга или мимо незнакомых людей, не вступая в разговор и не здороваясь. Когда я улыбаюсь и говорю “привет”, они отвечают, но сами инициативы не проявляют”.