Глотка - Питер Страуб

– Алан...

Но Брукнер уже подошел к входной двери и открыл ее.

Что-то вдруг случилось с лицом Джона – оно стало мягким и безвольным, словно он собирался сдаться.

– Хорошо, – сказал он. – Поехали. Но только ты будешь сидеть на заднем сиденье и ничего не станешь делать, пока мы тебе не разрешим.

Алан посмотрел на него так, словно только сейчас понял, что ввязался во что-то опасное, но покорно вышел за дверь, не сказав ни слова.

– Ты свалял дурака, – сказал я Джону.

– Что-то я не заметил, чтобы ты особенно пытался его остановить. – Мы заставим его сидеть в машине. Может быть, свидетель даже окажется кстати.

– Свидетель чего?

Снаружи хлопнула дверца машины. Не ответив на мой вопрос, Джон вышел из дома. Я вышел за ним и закрыл за собой дверь. Алан уже устроился на заднем сиденье и смотрел вперед, игнорируя наше появление. Джон сел рядом с местом водителя. Я посмотрел на небо и отметил про себя, что ночь стоит ясная. Уличные фонари освещали Эли-плейс до самой Берлин-авеню, на небе сверкали яркие звезды. Я сел за руль и включил зажигание.

– Это имеет какое-то отношение к смерти Эйприл, – уверенно произнес на заднем сиденье Алан.

– Может быть, – откликнулся Джон.

– Я прекрасно вижу сквозь тебя. Ты сделан из стекла.

– Может быть, ты будешь так любезен замолчать? – попросил Джон.

– Хорошо, – покорно согласился Алан.

8

Ватаги парней, стоявших перед барами и вдоль стен фабрик, смотрели во все глаза на проезжавшую мимо машину. Несколько раз Джон клал руку на рукоятку револьвера, но мальчишки только отступали на шаг назад и провожали нас неприязненными взглядами.

С боковой улицы вынырнула полицейская машина, которая ехала рядом с нами до самой Гетелз. Я ждал, когда завращается мигалка и зазвучит сирена. Машина поехала за нами и на Ливермор.

– Оторвись от него, – сказал мне Джон. Я тут же повернул на Вторую южную и посмотрел в зеркало заднего вида. Полицейская машина продолжала спокойно ехать по Ливермор.

На Маффин-стрит я свернул влево и поехал мимо рядов мирно спящих домишек. Впрочем, за окнами большинства из них светились зеленоватым светом экраны телевизоров. Жители этих домов сидели перед экранами и смотрели по телевизору на остатки сегодняшних волнений. Наконец я свернул на Седьмую южную и поехал к дому Бандольера. В двух кварталах от него я потушил фары и поехал на небольшой скорости, пока не доехал до того места, где мы с Джоном оставляли машину в тумане. Я остановился у тротуара и взглянул на Джона.

– О'кей, – он повернулся к Алану. – Мы пойдем в один дом в соседнем квартале. Если ты увидишь, что оттуда выходит через парадную дверь человек, перегнись через сиденье и нажми на гудок. Только не дави на него полчаса, а нажми быстро, чтобы звук был быстрым и негромким. – Джон задумчиво посмотрел на меня, потом снова повернулся к Алану. – А вот если ты увидишь, что в одном окне или в нескольких зажегся свет, услышишь выстрелы, тогда вылезай из машины, беги быстрее к дому и стучи изо всех сил во входную дверь. Постарайся наделать побольше шуму.

– А что там такое? – спросил Алан.

– Это связано с Эйприл, – признался Джон. – Помнишь, что я тебе сказал?

– С Эйприл.

– Да.

– Я не буду сидеть в машине, – уперся Алан.

– Ради Бога! – воскликнул Джон. – Мы не можем тратить время на споры с тобой.

– Хорошо, – Алан быстро решил все вопросы, открыв дверцу и выйдя из машины.

Я обошел машину и преградил ему путь. Джон тихо закрыл дверь и отошел в сторону, словно не желая принимать участие в происходящем. Алан задиристо вздернул подбородок и попытался испепелить меня взглядом.

– Алан, – прошептал я. – Нам необходимо, чтобы ты остался на страже. Мы встречаемся в этом доме с полицейским и хотим получить от него кое-какие бумаги.

– Но почему... – начал он, но я прижал палец к губам, призывая его говорить тише. Он кивнул и продолжал шепотом. – Почему вы сразу не позвали меня с собой, если хотели, чтобы я посторожил?

– Я объясню, когда все будет закончено.

– Полицейский.

Я кивнул.

Наклонившись к самому моему уху, Алан спросил.

– Мой револьвер у Джона?

Я снова кивнул.

Алан сделал шаг назад. На лице его застыло напряжение. Он еще не решил, что будет делать дальше. Джон двинулся вперед, и я пошел за ним, постоянно оглядываясь на Алана. У него снова был вид короля обезьян, но сейчас он по крайней мере стоял на месте. Джон начал переходить улицу, и я поспешил догнать его. Ступив на тротуар, я снова взглянул на Алана. Он шел параллельно нам по другой стороне улицы. Я махнул ему рукой, чтобы он вернулся к машине. Алан остановился. На северо-западе раздался одиночный выстрел. Когда я снова поглядел на Алана, он стоял на том же самом месте.

– Пусть старый дурак делает, что хочет, – сказал Джон. – Его все равно не остановишь.

Мы пошли к дому Бандольера, а Алан все-таки следовал за нами по другой стороне улицы. Мы пошли по лужайке к дому, Алан оставался на другой стороне. Подумав, он присел на бордюр тротуара. Из окон дома на той стороне улицы доносился голос Джимбо.

Я подошел к дому, слыша, как Джон гремит в кармане своей связкой ключей. Я надеялся, что он помнит, какой из них подошел в прошлый раз.

Когда мы дошли до угла дома, я схватил Джона за плечо, прежде чем он успел свернуть в задний двор.

– Подожди, – прошептал я. Он обернулся и посмотрел на меня. – Мы не можем идти через заднюю дверь.

– Очень даже можем, – возразил Джон.

– Мы не успеем пройти через кухню, как он уже будет знать, что мы в доме.

– И что ты предлагаешь?

– Я хочу пройти на веранду, а ты стой у стены, там, где он не сможет увидеть тебя, если откроет дверь.

– И что потом?

– Я постучу в дверь и спрошу, могу ли поговорить с ним прямо сейчас. Ему придется открыть. У него просто не будет выбора. Как только он откроет дверь, Алан начнет кричать, и мы сможем ворваться в дом.

Мы продолжали красться вдоль дома, но теперь уже в другую сторону.

Алан смотрел на нас с другой стороны улицы. Я поднес палец к губам, и он понимающе кивнул. Я показал на веранду и дверь. Алан встал, но я знаком велел ему оставаться на месте, изобразил, как стучу в дверь и как открываю ее. Он снова кивнул. Я протянул голову вперед, словно оглядывая улицу, потом приложил ладони ко рту и изобразил крик. Алан сделал кружок из большого и указательного пальцев и отступил в темноту чьей-то лужайки.

Мы обошли веранду и медленно прошли по тому месту, где был когда-то розовый сад Боба Бандольера. Алан подошел немного ближе к тротуару. В гостиной Бандольера кто-то встал и стал мерить шагами скрипучие доски. Пол Фонтейн бродил по своему детству, готовясь к новым преступлениям.

Но все рухнуло до того, как мы с Джоном достигли террасы.

– Стоп! Стоп! – заорал вдруг Алан.

– Черт побери, – сказал Джон и быстро побежал через газон.

Алан перепутал, что ему надо делать. Я бросился к двери, надеясь добежать раньше, чем Фонтейн успеет ее открыть.

– Но дверь была уже открыта – об этом Алан и пытался нас предупредить. Пол Фонтейн вышел на крыльцо, и в этот момент на Седьмую южную с Ливермор свернула та самая патрульная машина, которую мы уже видели сегодня. Огни ее были погашены.

– Черт тебя побери, Андерхилл, – сказал Фонтейн.

– Это он? – крикнул с другой стороны улицы Алан.

В окнах домов за его спиной стал зажигаться свет.

– Это тот человек?

Фонтейн выругался – то ли на меня, то ли на весь белый свет и побежал вниз по ступенькам, а я побежал от него, пытаясь догнать Джона.

– Вернись, Андерхилл, – сказал Фонтейн.

Я остановился, но не из-за его слов, а потому что увидел, как кто-то движется в темноте между домами за Джоном и Аланом Брукнером. Алан затравленно переводил глаза с меня на Фонтейна и обратно, а Джон пытался его успокоить.

– Я не разрешу тебе убежать, – сказал Фонтейн. Мужчина между домов исчез, если он вообще не был плодом моего воображения. Патрульная машина остановилась примерно в тридцати футах от нас, и оттуда вышли Сонни Беренджер и другой патрульный полицейский. Сонни смотрел на Джона и Алана – нас с Фонтейном он пока не заметил.

– Андерхилл, – снова сказал Фонтейн.

И тут Алан Брукнер выхватил из-за пояса Джона револьвер и прыгнул на мостовую. Вместо того, чтоб пытаться остановить его, Джон растянулся на мостовой. Алан поднял револьвер и выстрелил, потом еще раз. Я услышал крики и увидел, как Алан выронил пистолет, за секунду до того, как понял, что лежу на земле. Я попытался встать, но боль кинула меня обратно на траву. Меня ранили куда-то в грудь, но боль гнездилась в спине, расходилась кругами все от той же раскаленной точки. Я чувствовал себя так, словно меня огрели кувалдой.

Я повернул голову, чтобы увидеть Фонтейна. Большое колесо мира вращалось вокруг меня. Частью этого колеса был черный ботинок на длинной серой ноге. Когда мир снова повернулся вверх правой стороной, я медленно повернул голову в противоположном направлении. Я увидел швы вокруг петли серого костюма. От одежды его исходил запах пороха. По другую сторону петли вздымалась и опадала белая рубашка с расплывавшимся на ней красным пятном. Алан умудрился подстрелить нас обоих. Подтянув под себя рукав здоровой руки, я поднялся на колени и попытался подползти к нему, но тут увидел, что ко мне бежит незнакомый патрульный.