Неизвестный Пири - Дмитрий Игоревич Шпаро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я полагаю, что, когда мистер Пири обнародует свой доклад с рассказом двух эскимосских юношей, которые сопровождали доктора Кука, их повествования вплотную приблизят нас к тому, чтобы подтвердить или опровергнуть заявление доктора Кука. Они простодушный народ, но что касается географии, тут они поразительно умны».
Хаббард занял, по существу, ту же позицию. На первый взгляд, генерал готов блюсти нейтралитет и ждать от участников спора объективности. Вот что он пишет Пири на следующий день после его обличительной телеграммы: «Что касается дела Кука, то Вы знаете этого человека и знаете, что, возможно, имеется у него в качестве доказательств, также Вы знаете, что есть у Вас. По этим соображениям Вы являетесь единственным компетентным судьей в отношении того, какую трактовку должно получить это дело. Я не решаюсь делать какие-нибудь предположения и, таким образом, просто покоряюсь тому мнению, которое может быть у любого стороннего наблюдателя… Его рассказ, конечно, должен получить подтверждение в соответствии с фактами… Я считаю само собой разумеющимся, что, когда Вы приедете сюда, Вы будете тщательно подготовлены на основании аргументов, изложенных в должной форме».
Однако всего через три дня могущественный поборник честности уже возводил подпорки для своего подопечного: «Пири вернулся в относительную цивилизацию 23 апреля, и новость о его успехе сразу же распространилась среди эскимосов, собравшихся около “Рузвельта”. Доктор Кук, услышав эти новости, с конца апреля до конца августа смоделировал на основании оригинала свою собственную историю. Я не говорю, что он сделал это, но говорю о том, что он мог сделать это, и эта мысль, несомненно, сразу же пришла в голову коммандеру Пири, когда он узнал, что доктор Кук опередил его в гонке к полюсу».
Заметим, что в свете будущего высказывание юриста некорректно. Новость об успехе Пири не могла распространиться среди инуитов, ибо самой новости не существовало – Пири, как знает читатель, никому не сказал об «успехе», кроме Бартлетта, да и последнее, как мы увидим, весьма и весьма сомнительно.
Идею Хаббарда развил Макмиллан: «доктор Кук, должно быть, получил “параллельные данные” и конфиденциальную информацию от проводников-эскимосов мистера Пири». Но такого не могло быть, так как Кук со спутниками коммандера не виделся: к тому времени, когда Пири вернулся в Эта, доктор уже отбыл в Упернавик.
Между тем «Рузвельт» по-прежнему отстраненно стоял в порту Баттл-Харбор, труднодоступном для публики, и Пири явно не торопился предстать перед друзьями, близкими, знатными персонами и журналистами. Атмосферу ожидания в Сиднее передал Хеншоу Уорд:
«Люди, особенно заинтересованные во встрече, сочли нужным быть там [в Сиднее] уже 10-го. Миссис Пири приехала в Сидней на поезде из Портленда 10-го. С ней были 16-летняя дочь и 6-летний сын Роберт… Представители газет и издатели толпами стекались в Сидней… Герберт Бриджмен… был уже в Сиднее и встретил миссис Пири на железнодорожной станции. В его планы входило отправить ее из порта на частной яхте навстречу мужу, как только “Рузвельт” окажется в поле зрения…
“Рузвельт” не прибыл 11-го. Утром этого дня Times опубликовала интервью с миссис Пири, в котором ей задали вопрос: “Указывалось ли в каком-нибудь сообщении от вашего мужа о том, что находится на Северном полюсе – вода или земля?” Она ответила, что “ни в одном сообщении об этом не говорилось”…
Настолько большой спрос был на новости о Пири, что Associated Press решило послать несколько представителей для интервью. Мистер Фрэнк Барбер, тогда – директор AP [Associated Press] Новой Англии, рассказал мне о поисках буксирного судна в северных водах, и о том, как они обнаружили, что “Дуглас Х. Томас”… был единственным доступным судном, и как им пришлось заплатить 10 000 долларов, чтобы арендовать это маленькое суденышко. Оно добралось до Баттл-Харбор 13-го числа. Спустя три дня судно “Тириан” доставило в Баттл-Харбор два десятка репортеров…
Но толпе людей в отеле Сиднея пришлось ждать и задаваться вопросом, что же так задержало Пири. Никакого объяснения они не получали. Там были 50 корреспондентов из американских и канадских газет. “Каждый поезд привозил толпы людей, жаждущих встретить исследователя”. Но им приходилось ждать. Пошли слухи, что “Рузвельт” может не прибыть до 15-го числа.
14-го пресса объявила, что «Рузвельт», возможно, покинет Баттл-Харбор 16-го или 17-го.
А 17-го числа пресса объявила, что “Рузвельт” красят в Баттл-Харбор.
18-го, в 8 утра, “Рузвельт” все же наконец покинул Баттл-Харбор.
Я не знаю, почему задержался Пири. Я даже не могу попытаться угадать это. Но представляется несомненным, что задержка была обусловлена какой-то определенной целью, и эта цель не была морского характера – вроде ремонта двигателей или ожидания угля… Возможно, задержка имела некоторую связь с публикацией истории Кука в Herald. Она печаталась частями, в восьми выпусках начиная с 15 сентября…»
Стоит сказать, что газета New York Sun известила читателей: историю Кука Пири прочел, «пока был на Лабрадоре».
Среди репортеров Associated Press, высадившихся на «Рузвельт» с дорогущего буксира, был друг Пири Генри Руд, передавший ему письмо от Джозефины. «Любимый, любимый, после всех твоих лишений и жертв, сейчас, когда на тебя должны сыпаться почести и все должно идти по-твоему, это убогое создание вызывает беспокойство, которое не может не раздражать тебя и лишает удовольствия от собственного успеха. Я почти на грани умопомрачения и нахожусь в таком состоянии с 1 сентября, когда впервые получила эти новости. Было бы лучше, если бы ты смог не обращать внимания на это существо и не затрагивать эту историю до той поры, пока точно узнаешь, что он сказал и что сказали другие. О, если бы только знать, как лучше поступить».
Фредерик Кук («убогое создание») находился в это время на судне «Оскар II» на пути из Копенгагена в Соединенные Штаты. В один из дней телеграф принес ему очередное обвинение: в Анноатоке он никому не сообщал о своем успехе, и, значит, весь его отчет – выдумка. Кук тотчас рассказал корреспонденту Associated Press Роберту Берри, находящемуся на борту, о своих договоренностях с Уитни и Причардом и добавил, что уже не существует причин требовать от этих двух джентльменов соблюдения тайны, – он освобождает их от взятых ими на себя обязательств.
Берри направил новость шефам в Нью-Йорк, и она была переправлена Джону Регану, входящему в
