Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

— Агвид. Я назову его Агвид.

— Но… — голос зазвучал глухо, будто сомневаясь. — Ты верно не знаешь…

— Это твоё имя от рождения. Я знаю… — ответила Огнеслава, чувствуя, как дрогнули, обнимавшие руки. — Он не сможет носить его в качестве отчества, поэтому пусть носит, как основное.

Горан не двигался, осознавая в полной мере то, что услышал. Не найдя, что ответить, он обнял её крепче, прижимая к себе.

— Скажи, что имела в виду твоя матушка, когда просила обмануть змея? — спросила Огнеслава, с того ночного разговора она строила в голове разные догадки, но ни одна не казалась близкой к истине. — Она сказала, что есть и другой способ сохранять жизнь змея, не отдавая детей.

Остро ощущалось его нежелание говорить, но всё же ответ последовал.

— Согласно договору, дух змея живет в одном из близнецов, а жертвоприношения не позволяют ему полностью обратиться. Я не знаю, почему так, но чувствую, что это воля самого Горана, а не то, что выторговал наш предок. Тело змея до сих пор хранится в золотом саркофаге под Черным дворцом. Оно не отпускает его дух из этого мира, когда происходит переход из одного близнеца в другого. Я долго думал и пришел к мысли, что он хочет жить этой, пусть и странной, но почти человеческой жизнью. Иначе бы, зачем был придуман такой сложный путь. Зачем существовать в теле, которое взрослеет, обретает зрелость, стареет, а после переходить в другое и начинать все сначала. Обратившись змеем, он мог бы жить несколько тысячелетий, но он выбрал такое непростое существование. Близнецы рождаются ровно через поколение, чтобы дед передавал знания и дух внуку. Без магии змея здесь тоже не обошлось.

— А что происходит с дедом, когда дух покидает прежнее тело, переходя в новое, юное? — спросила Огнеслава. — Ведь кровь змея будет действовать на него, как и прежде, или нет?

— Да. В год перед последним обрядом деды живут вместе с внуками в Черном дворце, передавая им тайные знания, обучая магии и не принимая жертвы.

— Не принимая жертвы? Значит они…

— Обращаются в змея почти полностью. Кровь становится чистой змеиной. В это время князь, связанный со своим близнецом-змеем должен особенно контролировать его. Ибо сознание человека постепенно угасает. Хотя обычно в это время змей не своевольничает, он занят подготовкой того, кто станет вместилищем его духа. Во время обряда внук получает половину чистой змеиной крови и принимает дух Горана, оставшуюся чистую кровь сохраняют для особых случаев. Обескровленное тело предыдущего «змея» предают огню.

— Это ужасно, — вздохнула Огнеслава.

— Возможно.

— Но почему дед не может стать тенью?

— Это невозможно. Тени не обращаются полностью, их кровь по большей части человеческая.

— И как же хотела обмануть змея княгиня Верея?

— Дать ему полностью обратиться и более не переносить его дух. Если я в конце своей жизни не буду проводить обряд, а просто позволю змею обрести новое змеиное тело, то традиция прервется. Наши внуки будут свободны, и жертвы более не понадобятся. Чтобы контролировать Горана достаточно будет передавать венец от князя к князю. Кроме того княжеский род получит постоянный доступ к чистой змеиной крови и сможет подчинить себе всех змей на земле, будь то ползучие гады или магические существа. План, сулящий грандиозные возможности, согласись, — голос пропитала безысходность с отвращением напополам. — Всего-то нужно вернуть венец князю и нарушить данное слово.

— Звучит еще ужаснее! — обернулась к супругу Онеслава. — Я не хочу терять тебя, ни первым, ни вторым способом.

— Это неизбежность. Все умирают когда-то, не важно, каким способом, — взглянул в любимые глаза Горан. — Ну же, не грусти, если жизнь будет идти своим чередом, то у нас еще много времени впереди. Даже наш сын еще не родился, рано думать о внуках!

Она отстранилась и отошла. Раньше ей казалось, что жизнь впереди длинна, почти бесконечна. Когда-то потом придет старость, думалось, что очень нескоро, а о смерти она вообще никогда не помышляла. Сейчас же жизнь показалась такой короткой. Разве тот отрезок нити судьбы, что она уже прошла, долог? И вот, она уже мать. Еще столько же, возможно чуть больше, и уже её дитя станет родителем. А потом у них останется всего двенадцать лет. «Как мало, так неотвратимо, так мало…» — подумала Огнеслава, и слезы снова навернулись на глаза.

Горан смотрел ей в спину, пытаясь угадать, о чем она размышляет, не напугал ли он её. Но тут она, наконец, обернулась, улыбнувшись настолько тепло, насколько могла.

— Метель закончилась. Небо ясное и луна полная. Не хочешь погулять со мной? — беззаботно спросила.

Он кивнул ей в ответ. Покинув Черный дворец, они оказались где-то очень далеко. Снега мало, он тонкой пеленой устилал землю, искрясь в прохладном воздухе. Незамерзшая гладь огромного горного озера, которое могло бы показаться морем, если бы не видневшиеся вдали хребты, отражала ровный диск луны и сияющие в чистом небе звезды. Легкие волны, играя с почти осязаемым лунным светом, сбивали тонкий снежок с камней на берегу. Они гуляли, пока она не замерзла, а после, вернувшись, пили горячий отвар и грелись у печки, кутая друг друга пушистым покрывалом. Возвратившись к себе на рассвете Огнеслава задремала, когда первые лучи солнца озарили небосвод.

Ей снился туман и свет. Она стояла одна одинешенька, а вокруг лишь клубящаяся водяной пылью пустота. Лучи неведомого светила, как и в прошлый раз, пронизывали поднимающийся от воды пар.

— Огневица, — позвала она.

Из тумана показалась женщина в сияющих светом одеждах. Огнеслава смотрела на неё и видела себя, словно в отражении.

— Огневица? — спросила она.

Её копия молчаливо мотнула головой. Будто зеркало, только в глазах отражалась бесконечная боль и печаль. И вновь пронзительное чувство одиночества охватило тисками.

— Кто ты? — потребовала Огнеслава. — Назовись!

— Её звали Славена, — раздался за спиной уже знакомый голос.

Огнеслава обернулась. За ней стояла Огневица.

— Почему она молчит? — устремила взгляд к праматери.

— Она жила очень давно. От неё мало что осталось, — объяснила та.

— Для вечности ты мой потомок и предок одновременно, — вспомнила она вдруг слова Велимира и они почему-то прозвучали вслух.

— Ты, наконец, всё поняла. Умница! — произнесла Огневица и взглянула на Славену, которая грустно улыбнулась в ответ. — Его любовь воистину прекрасна…

— Нет, я не поняла! — забеспокоилась Огнеслава. — Объясните мне!

Огневица взяла за руку безмолвную Славену и подвела её к Огнеславе. Другой рукой она взяла руку праправнучки.

— Посмотри на неё, кого ты видишь? — спросила прамать.

— Себя… — произнесла единственное, что приходило на ум, Огнеслава.

— А теперь посмотри на меня. Кого ты видишь?

— Се… — задохнувшись от осознания