Под-Московье - Анна Калинкина

И мальчишка — разве он виноват? Он тоже не желал ничьей смерти. Он просто сам хотел остаться в живых и на свободе. Неужели это слишком много?..

— Нам надо дойти до Беговой и подняться наверх, пока не началась тревога, — вернула его к действительности Марина. — Или, наоборот, в туннеле отсидеться. А этого надо чем-нибудь накрыть, чтобы его попозже нашли и у нас в запасе осталось побольше времени.

И снова он удивился ей. Ни следа паники, истерики. В минуты серьезной опасности Марина удивительным образом умела сосредоточиться на главном.

Взяв с собой Женю, она пошла к месту, где они спали, а Игорь остался возле мертвого тела. Потом Марина вернулась, неся свой старый плащ. Они накрыли Рваного и постарались замаскировать его под кучу рухляди. Утром, конечно, кто-нибудь обязательно заинтересуется этой кучей, но до этого времени, как Игорь надеялся, у них в запасе будет несколько часов, чтобы уйти подальше.

Вернувшись, они быстро собрались, уложив в рюкзаки лишь все самое необходимое. Часовые на посту возле входа в туннель на Беговую были, конечно, слегка удивлены уходом гостей в столь неурочный час, но пропустили без слов. Оба и не раз и не два слышали пожелания коменданта, чтобы загадочный белобрысый тип побыстрее куда-нибудь убрался со станции, и не видели причин его останавливать. Конечно, наутро они все расскажут Илье Ивановичу, а к тому времени труп будет обнаружен. Комендант не дурак, сумеет сложить два и два и пошлет за ними погоню.

«Нам бы хоть несколько часов! — молился Игорь про себя неизвестно кому. — Несколько часов, чтобы дойти до Беговой и выйти на поверхность. А уж туда за нами не сунутся».

Но даже нескольких часов у них не было. Труп обнаружили очень быстро — кто-то, отправившись среди ночи справить нужду, случайно об него споткнулся. Тут же разбудили коменданта, опросили часовых. Нюта, которая в эту ночь спала на удивление спокойно, от суматохи тут же проснулась и выскочила узнать, в чем дело. А узнав, кинулась к коменданту, ломая руки.

— Не преследуйте его! Дайте ему уйти! Я знаю, он поступил так, потому что не мог иначе!

— Он убил человека, — рявкнул Илья Иванович. Даже лысина его, казалось, побагровела. — Нашего гражданина! Если мы будем всем потакать, зачем тогда законы? Простим одного, другого, и скоро у нас начнется бардак и кровавая резня. Ты знаешь, чего мне стоит сохранять порядок на станции? Нет? Вот и не лезь не в свое дело!

На шум пришел встревоженный Вэл.

— Иваныч, — сказал он, взяв коменданта за локоть, — не пори горячку. Надо сперва разобраться. Этот Рваный — странный тип, он давно мне не нравился. Может, парень за дело его зарезал?

— И ты туда же! — крикнул комендант. — Никто не понимает, как мне трудно! Поблизости ошиваются фашисты, кого-то ищут, хотят станцию прибрать к рукам. На Красной линии так и смотрят — что тут у нас творится? Пока надо было от Зверя отбиваться, все помалкивали — мол, знать ничего не знаем, выкручивайтесь сами. А теперь так и следят. Не успеешь оглянуться, скажут, что сами не справляемся, пришлют ставленника своего — вот я тогда на вас посмотрю. Распустились тут, развели оппозицию, понимаешь! А я вас прикрывай!

— Иваныч, ну что ты несешь? Между нами и Рейхом — Ганза. Да и Красной линии наша станция не настолько нужна — она ведь на отшибе. Помнишь ту историю, еще в первые годы?

«Ту историю» помнили все, хотя усиленно старались забыть. Тогда Игорь Иванович Зотов был еще заместителем прежнего коменданта, хотя все ожидали, что когда тот покинет свой пост — по старости, болезни или еще от чего — выберут его. Прежний комендант слегка свихнулся — ему все мерещились атаки обитателей ближайшего кладбища. Он то рвался посылать сталкеров заготавливать впрок осиновые колья, то призывал выращивать в подземельях чеснок как верное средство от вампиров. Но когда его отстранили, с Красной линии неожиданно прислали своего кандидата, да еще и не в меру ретивого. Он так завинтил гайки, что жители стонали. Кончилось дело тем, что однажды ставленника красных нашли вроде бы без признаков насильственной смерти, но мертвым, как бревно. Официальное заключение гласило: «острая сердечная недостаточность». Люди если и не верили — молодой и здоровый мужик на сердце отродясь не жаловался, — то все равно помалкивали: кандидата многие не любили. Расследование велось, конечно, но не слишком усердно. С тех пор товарищ Москвин больше не предпринимал попыток посадить здесь своего человека. Хотя за событиями на станции следил.

Вэл не учел, что Зотов терпеть не может упоминаний об этом.

— Прекратить разговоры! Я все сказал! — крикнул Илья Иванович и повернулся к троим вооруженным охранникам:

— Серьезного оружия у него вроде бы нет. Но он — профессионал. Вон, Рваного его же собственным ножом зарезал. Если зазеваетесь, он и вас мигом разоружит, а то и просто голыми руками передушит. Поэтому в случае серьезного сопротивления приказываю открывать огонь на поражение.

— Илья Иваныч! — в отчаянии крикнула Нюта, но он словно не слышал. Комендант вовсе не был злым человеком, но тут был брошен вызов его самолюбию. Пусть не думает этот хмырь залетный, что может творить на вверенной ему станции что угодно, а потом уходить безнаказанно!

— Я тоже пойду, — вдруг раздался решительный девичий голос. Нюта оглянулась — рядом стояла Оксана, одна из «спасательниц», которая, вдохновившись подвигом Нюты, вместе с еще несколькими девушками освоила приемы стрельбы и самообороны. Та самая Оксана, которую Игорь чуть не задушил сгоряча. Девушка была невысокой, плотненькой, но с оружием управлялась ловко.

— Еще чего удумала! Не бабье дело по туннелям убийц ловить! — неожиданно грубо рявкнул комендант.

— Что значит — не бабье? А что тогда наше дело? Зачем мы учились стрелять? — гневно поинтересовалась девушка. И комендант, не ожидавший такого напора еще и с этой стороны, обреченно махнул рукой. Он, честно говоря, устал препираться с норовистыми женщинами.

«Старею, наверное, — с горечью подумал Илья Иванович. — Раньше так бы цыкнул на нее, а теперь проще уступить, чтоб только отвязалась. Хотя если убьют девку, ее смерть тоже на моей совести будет».

Но на совести Зотова и без того уже было много лишнего. На такой должности, как у него, нередко приходилось принимать сложные решения, когда любой просчет оборачивался чьей-то смертью.

Оксана, тем временем, послала Нюте загадочный взгляд. И Победительница Зверя почему-то слегка успокоилась. Она чувствовала — девушка напросилась с мужчинами неспроста, не из тщеславия или глупого каприза лишний раз рискнуть жизнью. Оксана обожала Нюту и в споре с Ильей Ивановичем была явно на ее стороне.

Трое мужчин и одна девушка скрылись в туннеле, ведущем на Беговую. А Нюта в отчаянии смотрела им вслед.

Кох вернулся к утру. Ничего не понимавший со сна Вагнер вскочил и тут же наставил на него автомат:

— Не приближайся!

В слабом свете фонарика лицо напарника показалось ему неестественно бледным, можно даже сказать — мертвенно-бледным. А глаза, наоборот, нехорошо блестели.

— Да ты что, чудак, боишься меня? — Кох зашелся каким-то хмельным смехом. И, загадочно округлив глаза, произнес: — Ну и правильно боишься. Ведь я видел ее.

— Кого? — в ужасе пробормотал ничего не понимавший Вагнер.

— Ее. Святую. Она такая красавица! Даже пальцем мне погрозила, но не сурово, а так, для порядка. Я никуда больше не уйду, останусь здесь. Буду питаться тем, что под руку повернется, молиться и беседовать со святой. Больше мне от жизни ничего не нужно.

— Идиот, ты забыл про наше задание?! Про фюрера?! Про Рейх?! — машинально вскрикнул Вагнер.

— А там у них вообще весело наверху, — сообщил Кох, словно не слыша напарника. — Хочешь, в следующий раз вместе пойдем? А задание… кто тебе дал это задание? Властитель земной? Точнее, подземный, — захихикал вдруг Кох. — Так есть силы и покруче него, — он вновь визгливо хихикнул. — Покруче и повыше. Считай, что они наше задание от-ме-ни-ли. Властью, ниспосланной Небесами! Фюрер, конечно, наше все, но со святой даже ему не тягаться!

Вагнер зажал уши, чтобы не слышать кощунственных речей. В отчаянии он потянул из кобуры пистолет, как бы невзначай направил его на Коха. Инструкция гласила, что если напарник взбунтуется или поставит под угрозу выполнение миссии, его следует уничтожить.

Только вот Вагнер знал — в Коха он стрелять не станет. Просто не сможет.

Все было кончено. Как следует поступить солдату Рейха, если он провалил задание?

Вагнер неуверенно поднес пистолет к собственному виску.

И тут в туннеле зазвучали голоса и шаги.

Игорь услышал погоню первым. Скривился: слишком рано.