Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец - Вадим Васильевич Полищук

– Есть!

Пригибаясь, бежим к переднему грузовику. До него метров семьдесят. За тридцать метров приходится шлепнуться в снег и дальше ползти, здорово мешает винтовка, но не бросать же ее в такой обстановке. Навстречу нам также ползком, прикрываясь складкой местности, двое тащат третьего. Встречаемся метрах в пятнадцати от заднего колеса орудия.

– Еще кто-нибудь там есть?

– Нет. Нас двое осталось, да вот, Пятаков, тяжелый.

Отвечает только один, второй, азиатской наружности, с залитой кровью правой стороной лица, молчит.

– Тащите его дальше. И товарища своего перевязать не забудь.

А я решаю вытащить пушку, она вроде не пострадала. Самое опасное – снять сцепку с крюка. Для этого надо приподняться где-то на метр и откинуть защелку. Остальные в этот момент должны толкнуть орудие вперед, а затем после поднятия сцепки назад. На всю операцию нужно секунд пять, но на эти секунды надо вылезти из укрытия. А если фрицы из пушки пальнут… Я смотрю на лежащих у орудия сослуживцев. Нет, похоже, лучше самому. Подползаю к крюку, выжидаю секунд десять и, быстро подхватившись, пытаюсь откинуть защелку. Она идет туго, а время летит быстро. Немецкая пуля с резким хрустом врезается в борт грузовика. Падаю обратно. Дзинь, пи-иу! Еще одна попадает в сцепку и с визгом рикошетирует. Метко бьют, сволочи! «А пулемета-то у них нет», – вертится в голове.

– Мужики, давай вперед. Толкай!

Толкать лежа не очень удобно, но вот колеса чуть шевельнулись. Ложусь на спину и двумя ногами толкаю сцепку вверх. Есть, поднялась! Несколько пуль дырявят брезент орудия, рикошетируют от металла или просто пролетают мимо. Немецкая пушка молчит, а пулемета у них точно нет.

– Давай назад!

Назад, под горку, орудие идет легче. Убедившись в бесполезности своей стрельбы, фрицы затихают. Через несколько минут можно приподняться, а у первого грузовика встать в полный рост.

– Есть связь, сержант!

Прежде чем взять гарнитуру, спрашиваю:

– Кто?

– Комполка, – шепчет связист.

А чего шептать? Пока тангента не нажата, нас никто не услышит, радиостанция-то симплексная. Прижимаю черный эбонитовый наушник к уху, а тангенту нажать не успеваю.

– Александров! Александров, ты чего молчишь! Прием!

– Товарищ майор, лейтенант Александров убит. Прием.

– А ты кто такой? – удивляется наушник.

Я представляюсь.

– А этот, как его? Взводный где?

– Тоже убит. Товарищ майор, батарея попала в засаду в районе Водяного. Точнее сказать не могу, карта у комбата осталась. Потери: восемнадцать убитых, двое раненых, один тяжело, одно орудие, две машины. Прошу помощи.

Всего в двух машинах было двадцать один человек: два расчета по восемь, комбат, взводный, дальномерщик, два водителя. Выжило трое. Что-то сейчас комполка скажет, боюсь, что неласковое.

– Где противник?

– За гребнем. От нас метров триста-четыреста. Одно орудие с пехотным прикрытием.

– Одно орудие? – переспрашивает наушник. – Значит так, слушай приказ! Выкатить орудия на гребень и длинными очередями снести там все на…

Несколько мгновений я не могу ничего понять. Зачем на гребень лезть? Это фрицы нас оттуда моментально снесут. Какими длинными очередями? И тут до меня доходит – да он же пьяный! С трудом удержался от того, чтобы швырнуть гарнитуру связисту. Отдал аккуратно, незачем имущество портить, может, еще пригодится.

– Выруби эту шарманку на хрен!

Выкручиваться придется самим.

– Ерофеев, как там фрицы?

– Пока тихо сидят.

Надо бы самому взглянуть. Вытаскиваю из грузовика трофейную блузу, выворачиваю белой стороной вверх и натягиваю на ватник. Теперь на белом фоне не так выделяться буду. Но тут меня опять позвал связист.

– Кто?

– Замполит.

Час от часу не легче, сейчас еще этот политику партии мне разъяснять будет.

– На связи, товарищ майор. Прием.

– Что дальше делать думаешь, сынок?

От такого обращения я малость обалдел, по возрасту я вроде даже постарше его буду. Потом до меня дошло, что из всех полковых сержантов только я один бугай на пятом десятке, а большинство остальных вполне замполиту в сыновья годятся. Однако время идет, надо принимать решение.

– Дождусь темноты и по одному выведу орудия назад в безопасное место. Прием.

– Дождись и выведи. Только не назад, а вперед. Назад тебе сейчас лучше не возвращаться, поверь мне.

– Понял, товарищ майор. Связь кончаю.

– Удачи тебе, сынок.

Гарнитуру я вернул связисту, а сам направился к Ерофееву. Подползаю к Кольке и пытаюсь, глядя в бинокль, отыскать фрицевскую позицию. Полевой бинокль шестикратного увеличения с сеткой на линзах, в латунном корпусе, выкрашенном черной краской, на коричневом кожаном ремешке, достался мне от Угрюмова. Шарю взглядом по небольшим снежным холмикам и ничего не вижу.

– Колька, ты их видишь?

– Вижу.

– Где?

– Во-он бугорок…

– Какой бугорок? Их здесь до черта.

– Вон, с кустиком.

Бугорок с торчащими из снега прутьями я отыскал, а фрицев нет.

– И где?

– Чуть левее…

Наконец до меня доходит, что темное пятно – это дульный тормоз. Дальше виден выкрашенный белой краской ствол, а вон и край щита торчит. Хорошо замаскировались, гады. И никакого движения. И пулемета у них нет.

Скатываюсь вниз и подхожу к Аникушину с Илизаровым.

– Ну что? Будем темноты ждать?

– Зачем? – удивляет меня ефрейтор. – Фрицы, думаю, уже сбежали.

– ?!

– Сам посуди. По второму грузовику они какими стреляли?

– Бронебойными.

– Вот. А почему бронебойными?

– У них осколочные закончились! – догадался я.

Смотрю на брошенный немецкий тягач, и вся картина сразу складывается. Тягач сломался, расчет откатил пушку с дороги, дождался первой же русской колонны, которой на свою беду оказалась наша батарея, и выпустил по ней все, что у него осталось. Будь у них еще хоть один снаряд, орудие мы бы просто так не откатили. А они свою задачу выполнили и ушли, минут десять тому, попробуй догони.

– Проверить надо.

– Надо, – соглашается Аникушин.

– Кто пойдет?

Может, не все немцы ушли. И патроны винтовочные у них наверняка остались.

– Я пойду, – вызывается Илизаров.

Берет свой ППШ и, проваливаясь, медленно идет по заснеженному полю. Все напряженно следят за его фигурой. Сто метров, еще сто. На третьей сотне становится ясно, что фрицев и след простыл.

– Приготовиться к маршу!

Расчеты переводят орудия в походное положение, убирают снаряды в кузов. Уцелевшую пушку первого взвода цепляем к первой машине. Надеюсь, у «шевроле» хватит лошадиных сил утащить сразу две. Возвращается Илизаров.

– Прицел и замок сняли. Потом по балочке ушли. Я им гранату в казенник сунул, в ствол не влезла.

– По машинам!

А раненый из первого взвода – Пятаков, умер. Его, как других погибших из первого взвода, мы так и не похоронили. Не было времени, поставленную задачу надо выполнять.

Глава 6

В тот день до цели