Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

17 ноября Черчилль заявил на заседании кабинета, что следует прервать переговоры с большевиками, пока не будет прекращена агитация. Если на следующий день такое решение не будет принято, он подаст в отставку. Его друг Ф. Э. Смит, которому недавно был пожалован титул лорда Биркенхедского, принялся его отговаривать. «Ты сам себя отрежешь на долгие годы, а возможно, и навсегда, от коалиции, которая во всем остальном полностью на твоей стороне, – говорил он. – Отставку любого другого члена кабинета общество не воспримет как принципиальную».

Черчилль прислушался к дружескому совету. Переговоры продолжились, равно как и секретные инструкции большевиков. Черчилль остался в составе кабинета, специально отметив в стенограмме 18 ноября: «Ни один из членов кабинета министров не ограничен в выступлениях против большевиков». Вечером он уехал в Оксфорд, где выступил с критикой большевизма. «Я считаю, – сказал он, – что все беды и несчастья России – результат безнравственности и безрассудства большевиков. Ни Россия, ни Восточная Европа никогда не оправятся, пока эта подлая группа фанатиков-космополитов держит русский народ за горло и тиранит огромное население. Политика, за которую я всегда выступаю, – свержение и уничтожение этого преступного режима».

В начале ноября, изучая доклад о карательных акциях «черно-коричневых» в Ирландии, Черчилль написал в записке для кабинета министров: «Некоторые меры позорны даже на фоне явных провокаций. Наделано много глупостей и ошибок, которые власти не имеют права игнорировать». Впрочем, он не считал справедливым наказывать военных за то, что они, «провоцируемые самым жестоким образом и будучи не в силах ничего исправить, были вынуждены действовать на свой страх и риск». Одной из мер борьбы с террористическими актами шинфейнеров он считал идентификационную карточку, которую должен иметь при себе каждый мужчина в Ирландии. Тогда зачистки и облавы станут более эффективными.

9 ноября директор разведывательного управления Скотланд-Ярда сообщил Черчиллю, что ячейка шинфейнеров в Глазго решила заняться похищениями людей в ответ на карательные акции в Ирландии. Они выбрали, в частности, Черчилля и Ллойд Джорджа. Черчиллю посоветовали несколько дней или даже недель не появляться в Шотландии. Ему также предоставили вооруженного телохранителя, сержанта уголовной полиции Уолтера Томпсона.

В Ирландии между тем продолжался разгул насилия. 15 ноября в поезде вооруженные люди захватили и увели с собой пятнадцать британских офицеров. Больше их никто не видел. Через два дня «черно-коричневые» провели ответную акцию в Корке, убив трех человек. В отместку шинфейнеры утром 21 ноября совершили нападение на несколько отелей и частных домов в Дублине, убив четырнадцать человек, в том числе шесть британских офицеров. Их буквально вытаскивали из постелей и расстреливали на глазах у жен. В тот же день в ответ на убийства в Дублине солдаты открыли стрельбу по толпе футбольных болельщиков, в которой было замечено несколько вооруженных людей, и застрелили девять человек.

25 ноября Черчилль с Ллойд Джорджем присутствовали в Вестминстерском аббатстве на поминальной службе по шести британским офицерам, убитым в Дублине. Через три дня семнадцать «черно-рыжих» попали в засаду близ Макрума. Шестнадцать были убиты. 1 декабря на заседании кабинета Черчилль заявил, что для восстановления порядка во всей Ирландии сил недостаточно. Он советовал выбирать наиболее опасные районы и сосредоточивать в них силы. Через восемь дней кабинет согласился объявить военное положение в четырех графствах Северной Ирландии. За ношение оружия предусматривалась смертная казнь.

10 декабря после убийства солдат карательного отряда в Корке в качестве ответного хода была сожжена большая часть торгового центра города. Вечером на экстренном заседании кабинета министров Черчилль сказал, что если парламентарии от Шин фейн готовы встретиться в Дублине, где они в 1919 г. создали собственный парламент, и если они продемонстрируют готовность к миру, то Британия, в свою очередь, готова предложить месячное перемирие. 15 декабря в палате общин он призвал к прекращению насилия: «Пусть прекратятся убийства, пусть начнется конституционная власть, пусть ирландский народ обсудит, как выбираться из ужасной ситуации, в которую его сейчас толкает банда ирландских убийц». – «И правительство!» – выкрикнул один из оставшихся в Вестминстере парламентариев – ирландских националистов.

«Пусть они перенесут это в область честной полемики, – продолжал Черчилль. – Парламент – специальное место для этого. В таком случае они сразу почувствуют избавление от всей той жестокости, которая терзает Ирландию».

На особом совещании кабинета министров 29 декабря Ллойд Джордж предложил перемирие на один или два месяца. Черчилль поддержал его. Как военный министр, он прекрасно знал тяжесть финансовой ноши, которую несет Британия в результате военных конфликтов в Ирландии и Ираке. Британские гарнизоны стояли кроме того еще на Рейне и в Турции – Константинополе и в Чанаккале. Он уже предлагал начать мирные переговоры с лидером Турции Мустафой Кемалем. Это не только облегчило бы положение Британии на Ближнем Востоке, где Турция подогревала антибританские настроения, но, что было крайне важно, поставило бы турецкий барьер российским амбициям.

4 декабря Черчилль в очередной раз призвал Ллойд Джорджа заключить соглашение с Турцией. «Ваше стремление сохранить Мосул и Месопотамию подрывается самым непосредственным образом этой вендеттой против турок, – написал он. – Антитурецкая политика приводит к огромным необязательным тратам на Ближнем Востоке». Через девять дней, выступая в кабинете, он предложил Британии уйти из северных и центральных районов Ирака до линии, закрывающей только Басру и персидские нефтедобывающие районы на реке Карун, отказаться от контроля за Мосулом и Багдадом и вернуть их Турции. Кабинет отверг его предложение.

Работа в Военном министерстве перестала вызывать у Черчилля энтузиазм. Ему приходилось нести ответственность за политику, которую он не одобрял, – как за применение военной силы в Ираке, так и в Ирландии, где его участие ограничивалось лишь поставкой армейских подразделений и вооружения, а призывы к миру и началу переговоров никто не слушал. Ему хотелось изменений. Осенью появились разговоры о том, чтобы направить его вице-королем в Индию.

Стремясь снизить расходы на Ирак и Палестину, Черчилль 31 декабря предложил и кабинет согласился создать отдельный ближневосточный департамент, чтобы взять управление, как он выразился раньше, «этими неблагодарными пустынями» в одни руки. В настоящее время этим занималось четыре государственных департамента, порой мешая друг другу: Министерство по делам Индии, Министерство иностранных дел, Военное министерство и Министерство по делам колоний. Новый департамент, по его мысли, должен был стать структурой министерства по делам колоний, и главой его должен был стать лорд Милнер, министр по делам колоний.

В канун Нового года Черчилль и Ллойд Джордж снова были гостями Филипа Сассуна в Лимпне. Присутствовавший там лорд Риддел отметил поразительную память Черчилля, который, как он выразился, «с большим удовольствием потчевал нас декламацией песенок из мюзик-холла и других стихов, которые он запоминал без особых усилий, хотя многие из них давно не перечитывал». Но в праздники не только развлекались. Ллойд Джорджу требовались административные способности Черчилля для сокращения военных расходов на Ближнем Востоке. Утром 1 января он спросил его, не желает ли он унаследовать от Милнера Министерство по делам колоний и заодно возглавить ближневосточный департамент с ответственностью за Ирак и Палестину.

Отношение Черчилля к сионизму было хорошо известно. Год назад в статье, опубликованной в Illustrated Sunday Herald, он, критикуя российских евреев, которые сыграли важную роль в победе коммунизма в России, назвал сионизм «вдохновляющим движением» и пояснил читателям: «Если на берегах Иордана еще при нашей жизни, что вполне возможно, будет создано еврейское государство под протекторатом Британской короны, состоящее из трех-четырех миллионов евреев, то это станет благотворным событием в мировой истории с любой точки зрения и абсолютно отвечающим подлинным интересам Британской империи».

Черчилль попросил неделю на размышление. 7 января он вернулся в Лимпн и дал согласие возглавить Министерство по делам колоний. В этот же день он занял свой седьмой по счету пост в правительстве. Ему было сорок шесть лет.

Глава 20

Министр по делам колоний

8 января, за месяц до официального получения печатей министра, Черчилль начал думать о системе правления на Ближнем Востоке, которая существенно сократила бы издержки на этот регион. В 1920 г. Палестина, Ирак и Аравия обошлись британскому налогоплательщику в 37 миллионов фунтов стерлингов. В ценах 1990 г. это составляло 500 миллионов. Задачей Черчилля было сократить эту сумму вдвое. Он отправил телеграммы верховному комиссару Британии в Ираке сэру Перси Коксу и главнокомандующему генералу Холдейну, своему бывшему сокамернику в Претории, поставив их в известность, что без существенного снижения расходов на управление Ираком неизбежны увольнения.