Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— С первым светом? А на какой день?

Вместо ответа в коридоре загромыхало. Гедимин услышал стук камня и металлический лязг. Шесек досадливо фыркнул и повернулся к сармату.

— Это ж было надо! Выждать полмесяца — и приехать, когда нас тут осталось трое! И кто будет разгребать привезённое?

— Не моя беда, — отозвались из коридора. Снова загрохотало — что-то сыпали из ёмкости на пол. Следом за мелкими обломками выкатился ком сырой глины. Шесек сердито фыркнул.

— Что значит — не моя? А руда чья?

— Теперь — твоя, — услышал Гедимин сквозь шкворчание мембраны. Потом раздался громкий шорох — что-то вытаскивали из коридора.

— А тут всё завалено, — из отсека высунулся подмастерье.

— Ну так иди за коробами, — отозвался понурый Шесек. — Вот всегда у них всё не вовремя!

Гедимин, пропустив торопящихся аборигенов, вошёл в отсек. У стены, затянутой мембранами, горками лежали камни. Что-то рассортировало их по размеру — отдельно крупные куски, отдельно — мелочь, отдельно — песок и пыль. Тут же валялся и ком глины с отпечатками швов — его только что вытряхнули из мешка.

— Посмотри, — Шесек, постучав по наколеннику Гедимина, показал сармату исчирканный лист. — Это у них последняя волокуша. Айсиек сказал — столько руды вам хватит. И на тхелен, и на священный металл. Смотри, всё сходится?

Гедимин мигнул.

— Я не знаю вашей письменности, — вздохнул он, глядя на листок. «Айзек! Хоть цифрам-то мог выучить⁈» — шевельнулась было досада, но тут же улеглась. «Так это мифриловая руда. И мы можем сразу сделать детали… М-да. Очень много мелких партий всяких разностей. Интересно, формовочная масса поделится на десять частей?»

— Ухм, — донеслось из-за «двери». В отсек вошли подмастерья. Их было почти не видно за «коробами», больше похожими на выдолбленные изнутри деревья. Каждый приволок по две ёмкости. Поставив свою пару на пол, подмастерье выплюнул рукоять черпака и утёр усы.

— Мне-то взяли? — угрюмо спросил Шесек, заглядывая в короба. Из третьего по счёту он выловил самый большой черпак. Гедимин запоздало смутился. «Я-то что тут встал? Руда теперь, и правда, моя…»

— Погоди, — Шесек, закатав рукава, прошёлся вдоль горок руды, подбирая по камешку и тщательно обнюхивая и пробуя на язык. Дойдя до конца ряда, он щёлкнул когтями. Гедимин поддел одну груду на черпак, примерился к коробу, но подмастерья, обогнав его, вывалили туда же по лопате песка и крупных обломков. Сармат мигнул.

— Что, сыпать всё вместе?

— Всё, — подтвердил Шесек, отряхивая рукав от пыли. — Это всё тхелен.

— Зачем тогда разбирали по размерам? — сармат, пожав плечами, высыпал набранное в ближайший короб и зачерпнул следующую горку. «А ведь верно. Штуке, разбирающей вещество на атомы, до консистенции сырья нет дела. Хоть скалу пихай, если в жерло пролезет. Думаю, там дробилка помощнее моей мельнички.»

— Так вот работают ворота Куэннов, — ответил Шесек, придвигая ближе пустой короб. — Когда оно нужно, а когда и нет. Дим-мин, ты лучше полный короб отнеси вон в ту нору. А тут мы сами всё досыпем.

Когда Гедимин вернулся со склада (ещё одной ниши, открывшейся во вроде бы монолитной стене), Скогны уже отряхивались от пыли и сметали её на черпак маленькими щётками. Шесек протёр пол сырым комком волокна и бросил в короб.

— Тхелен собрали. Теперь пусть ждёт свободных печей. Дим-мин, что у тебя там сегодня?

Сармат на долю секунды задумался. «Ворота? Подождут. Начнём с рэссенового листа. Шесть тонн… Пару дней провозимся.»

…Загрузчик, прикрыв жерло, посветился ещё немного и погас. Пару секунд Гедимин смотрел на печь и зажёгшийся на её верхней части орнамент. Процесс шёл. Впереди было восемь часов ожидания.

«По местным меркам мы работаем очень быстро,» — думал он, вспоминая отливки, уже перенесённые на склад. «Если бы пришлось катать лист на ручном станке…» — сармат едва заметно поёжился.

Время тянулось медленно. Ещё пара минут — и Гедимин обнаружил, что третий раз подряд оборачивается и смотрит на склад тхеленовой руды. Ворота почему-то оставили открытыми, и они так и притягивали взгляд.

«Интересно, что будет…» — сармат посмотрел на выключенный податчик руды. Назойливую мысль удалось было отогнать, но она тут же вернулась. «А правда, интересно. Ну, выкинет под ноги центнер руды. Короб из защитного поля под жерло, самому встать подальше. Это ж не ядерный взрыв.»

Он медленно развернулся к открытым воротам и двинулся к ближайшему коробу.

— Дим-мин, — Шесек выглянул из-под локтя, когда сармат, отставив руду в сторону, делал у податчика поддон из защитного поля. — Опять задумал странное?

— Вот, подставил, — буркнул Гедимин, указывая на готовый поддон с высокими стенками. — Так ничего не рассыпется. Скажи своим — пусть откроют трубу.

Шесек смерил сармата угрюмым взглядом.

— У тебя кровяной камень-то с собой? Или сразу звать Кайри?

Гедимин досадливо хмыкнул.

— Я в скафандре. Если все боятся, нажму на рычаги сам.

Два центнера руды исчезли в жерле. Скогны, отпустив рычаги, шарахнулись за ближайшую «колонну». Гедимин покосился на короб из защитного поля. «Пока не плюётся, возможно… Уран и торий!»

На потолке, над печью, увешанной красными лентами, горело жёлтое кольцо. За «колонной» радостно заверещали. Гедимин, шумно выдохнув, шагнул к печи. «Всё-таки сработало. Теперь дело за опоками. Лепить — не перелепить…»

…Руду Гедимин сыпал, пока не закончился лимит. Куэннские «индикаторы» показывали кучу примесей и немалый процент ипрона — и сармат никак не мог высчитать, хватит ему металла или нет. Жёлтая масса плавилась под пальцами, превращаясь в хвостовики, поршни, крышки, сердечники, решётки… Когда Гедимин убрал из ниши руку, голову ломило от напряжения, а пальцы дрожали. «Куэнны очень здорово умели сосредотачиваться,» — думал он, устало щурясь.

— А что священный металл? Ничего делать не будешь? — спросил Шесек, глядя, как закрывается ниша. Гедимин мигнул. « Hasu! Про ипрон-то я забыл…»

—