Перстень Мериада - Ольга Романовская

Домов, за исключением пары постоялых дворов, она не видела; перед глазами мелькали высокие живые изгороди, из-за которых выглядывали кроны деревьев. Аромат налитых солнцем плодов дразнил желудок, заставлял забыть о текущей в жилах королевской крови.

Стелла юркнула в проулок — там изгородь была ниже, и она сумела залезть в чужой сад. Осмотревшись, девушка заметила подарок судьбы — заднюю калитку, достаточно широкую, чтобы провести через неё лошадей. Щёлкнув щеколдой, она так и поступила.

Сад был большой, но запущенный. Набрав в дорогу ранних плодов, принцесса на свой страх и риск обосновалась на толстой морщинистой ветке яблони. Сквозь просветы листвы был виден желтый дом с террасой. Оттуда доносились женские голоса. Приглядевшись, девушка увидела обеих собеседниц: они пили чай за переносным столиком. Стелла непроизвольно сглотнула слюну: ей тоже хотелось чаю с печеньем и румяными булочками.

— Знаешь, Азавена, — сказала одна из дам, отпив немного из чашки, — вчера захожу к нему и вижу: сидит в обнимку с бутылкой. Бутылка уже наполовину пустая. Подхожу. Он оборачивается, долго хлопает глазами, а потом говорит: "Дорогая, это вино делает Вас богиней!". "Лично я не пила ни капли", — сурово отвечаю ему. А он мне: "Зато я выпил достаточно". И что мне с ним делать, ума не приложу! Скоро он проспится и опять начнёт допекать меня, не моё, мол, это дело интересоваться делами в лавке. Как же, не моё! Без меня бы он давно прогорел!

— Ах, ты такая труженица, Эланта, не то, что я! — вздохнула Азавена. — Ты деньги достаёшь, а я их трачу. И как мой муж меня терпит? Недавно прибегает ко мне Сара, моя служанка, и в слезах зовёт в его кабинет. Говорит, господин умирает, сидит за столом, что-то теребит в руках и тихо стонет. Сара пробовала с ним говорить — бесполезно. Ну, бедняжка, сразу ко мне побежала. Я, конечно, перепугалась и сразу к нему. Вхожу, подхожу к столу, беру из рук бумажку — и что же? Это счёт от ювелира. Помнишь, я тебе недавно показывала колье и серьги с изумрудами? Так это за них счёт принесли. Муж чуть слышно говорит мне, чтобы служанка не слышала: "Разорительница, зачем Вам ещё одно колье? Да еще колье, стоимостью в треть нашего годового дохода?". Ну, как мне ему объяснить, что при дворе других не носят? Бедняжка, мой милый дакирец! Его жёнушка доставляет ему столько хлопот. И зачем только он женился на грандванке, да ещё такой, как я? Мы, грандванки, такие мотовки!

— Как Ваши дети?

— Здоровы. Старшего отец хочет взять с собой в Артикс. А я, если не разорю мужа, в августе поеду в Дайану: не хочу пропустить торжества. Ты же знаешь, я представлена Его величеству и, надеюсь, попаду в число избранных. — Она вздохнула.

— А мне не то, что Дайаны, Монамира никогда не видать, — посетовала собеседница. — И кто только придумал эти дурацкие правила, по которым людей не дворянского происхождения и близко не подпускают к королевскому двору?

— Таков закон, Эланта. Не я его придумала.

— Тебе-то хорошо говорить! Ты у нас дочь сэра Комуда, супруга барона Инкседа. Да тебя хоть куда пустят!

— Да если бы, Эланта! Что толку простаивать на балах в задних рядах и пялиться на драгоценности тех, кому выпала честь… Может, хоть в этом году повезёт? Нет, жаль всё-таки, что мой муж дакирец!

— Почему? — удивилась Эланта. — Такого супруга, как барон, днём с огнём не найдёшь. Я таких мужчин не встречала, а если б встретила, вцепилась в него зубами и никому не отдала. Он же у тебя золото!

— Каких это "таких", Эланта, ты не встречала? — нахмурилась Азавена. — Уж не спуталась ли ты с ним?

— Если бы всё было так, как ты говоришь, я давно ушла от своего благоверного и тебя к себе не приглашала. Жила бы себе тихонько в уютном особнячке и наслаждалась жизнью. И, небось, в Дайану съездила. Пусть не как дама, но всё же…

— А, так ты об этом подумывала! — Баронесса порывисто встала.

— Да успокойся ты, сядь! Ничего у меня с ним не было и не могло бы быть. Кто я, а кто он? Как ты только могла подумать такое о своем муже, я-то ладно, я женщина слабая, восторженная, но он! Барон до такого не опустится.

На террасу вышел муж Эланты с перевязанной чем-то красным головой.

— У, расшумелись! — Он плюхнулся на плетёный стул. — Жёнка, принеси мне элю!

— Хватит с тебя, вчера до поросячьего визга напился! Между прочим, у нас в гостях баронесса Инксед, так что веди себя прилично.

Хозяин, позабыв о похмелье, встал и расплылся в вымученной улыбке.

— Здравствуйте, уважаемая баронесса! Извините, сразу Вас не заметил. Чем обязаны такой чести?

— Здравствуйте, любезный Миккед. Я заглянула на минутку поболтать с Вашей супругой.

— Язык у неё длинный, что верно, то верно. А уж упрямая! Правильно говорят, что лучше не мешать дакирскую и грандванскую кровь, не про Вас, конечно, будет сказано! "Абавена ханут, хан илбренк эс иету ив хазес грандварес!" — любил повторять мой отец.

— А йоза, сверадар хосте, амаррес бренкал арика.

— Мина амаррес вер эсбренал миеф арика, орли орлис вебатас.

Азавена покачала головой и попрощалась.

Стеллу никогда не интересовало чужое грязное бельё, поэтому она не стала подслушивать дальнейший разговор между мужем и женой. Девушка осторожно слезла со своего наблюдательного пункта и вернулась к лошадям. Незаконное проникновение в чужой сад с целью бесплатного полдника карается законом, и ей вовсе не хотелось предстать перед судьями.

На улице Стелла случайно столкнулась с баронессой. Она была молода, свежа, слегка полноватая дама с русыми волосами.

Баронесса придержала лошадь.

— Каларда! Мие вер иар йозе… Йоз вред вер лагин? — Она откинулась на мягкие подушки двуколки.

Принцесса смущённо ответила, что не понимает по-дакирски. Азавена оживилась и любезно повторила вопрос по-грандвански. Постепенно они перешли на язык путников; завязался разговор. Уже через десять минут девушка была посвящена в подробности жизни собеседницы, в том числе то, что она планирует съездить в Грандву. Это её обрадовало. Потом выяснилось, что в Грандву едет не Азавена, а её муж с шестилетним сынишкой. Конечным пунктом их путешествия значился Артикс. Узнав, что Стелла тоже собирается по ту сторону гор, баронесса предложила поехать с ними; девушка с радостью согласилась.

Из окон особняка барона Инкседа открывался вид на горы. Он стоял в конце главной водикской улицы — широкого бульвара, по которому каждое воскресенье чинно прогуливались состоятельные городские жители. Дом был большой, просторный; как потом выяснилось, над проектом работал столичный архитектор. Конечно, всё это в своё время влетело в копеечку деду барона.