Дети немилости - Ольга Онойко

Полагаю, гентерефского градоначальника уже уведомили. Или пытаются уведомить – сейчас, глубокой ночью, когда закончился даже «лунный день». Промежуток между официальным предупреждением и появлением боеготовых частей будет составлять считанные часы, если не минуты. «Мы хорошо помним, что войны магического лета начинает Бездна», – сказал господин Эрисен, хозяин Рескидды.

От нас так долго ждали нападения. Кто поверит в отсутствие злого умысла?

Если даже я – не верю.

...Не дожидаясь, пока машинистка распечатает окончание стенограммы, я принял из рук Данвы пачку листов и присел на журнальный столик, чтобы не заснуть в диванных подушках. Знаки, к счастью, все еще действовали, мысль моя работала.

При всем своем авторитете Эрдрейари – мертвец. Мертвые не руководят живыми, их дело – мудрый совет. Чтобы «серебряные знамена» поднялись в воздух, приказ должен отдать тот, кто имеет на это право. Господин Анартаи, Тень Севера, наглец, но не дурак. В облике императора пользоваться императорской властью – преступление преступлений, кара за него будет страшной, на это он не пойдет.

Тогда кто?

Формальный глава Военного совета генерал Мереи тяжело болен. Он даже из дома не выходит, он не может отдавать судьбоносных приказов. Глава Государственного совета не способен на решительные действия.

Кто?!

Я скользил глазами по строчкам, и картина представала мне в опаляющей яркости.

...Заседание, посвященное ситуации в Хоране и аллендорским маневрам – именно в такой последовательности, – никоим образом не было экстренным. Оно стало таковым, когда в Зеленый зал Данакесты вошел господин Кайсен. О этот сухонький старичок, серый сюртучок... Постукивая тросточкой, шаркая, Великая Тень шел вдоль ряда раззолоченных генералов империи, и те медленно багровели. Диво, что апоплексический удар никого из них не хватил от приступа сословной гордыни. Презрение в зале, несомненно, стояло такое, что хоть ножом режь. На несколько минут воцарилось молчание – такая оторопь взяла благородных дворян от немыслимой наглости бесфамильного.

По праву рождения немногие в том зале были выше князя Улентари, пусть даже младшего сына побочной ветви. Но тень есть тень, великая или малая: тень должна знать свое место.

Генерал Мереи по состоянию здоровья остался дома – как всегда. Мало кто верил, что душевное равновесие вернется к нему, врачи разводили руками. Он числился на высокой должности только затем, чтобы генерал Эрдрейари принимал решения свободно, не тревожась о мнении формального главы Совета. Этикет запрещал мертвецам также председательствовать на собраниях живых; во главе стола сидел великий князь Галираи Данари, мой двоюродный дед. Генерал свиты, он не был полководцем и не считал себя таковым, но в жилах его текла кровь Данари.

Он опомнился первым.

Бесфамильный в штатском сюртуке неторопливо направлялся к нему; некоторое время великий князь просто смотрел на него, не веря глазам, а потом недоуменно сказал:

– Пшел вон!

Кайсен остановился.

– Я подчиняюсь только приказам императора, – смиренно прошелестел Великая Тень. – Только приказ императора заставил меня явиться сюда.

Генерал Эрдрейари, сидевший по правую руку от великого князя, поднялся. Я словно воочию видел его недобрую улыбку и блеск золотых инкрустаций в мертвой плоти. Генерал был по-своему красив, как бывают красивы в посмертии те, кто при жизни обладал тонким вкусом. Он и в костяной форме, в плаще и маске, двигался с грацией леопарда. На спинку кресла князя Данари легла сухая рука великого мертвеца; радужные блики сверкнули на цепочках и кольцах.

– Полагаю, государь распорядился что-то нам сообщить? – спросил Эрдрейари.

– Вы как всегда правы, генерал.

– Но навряд ли государь приказывал вам пренебречь приличиями, – брезгливо сказал Эрдрейари. Его поддержали одобрительными кивками.

– Право, господа, – со сдержанной насмешкой сказал адмирал Сенаи; он считался эксцентриком, потому что заплетал в косу ровно половину своей окладистой бороды. – Быть может, мы выслушаем господина-тень? Думаю, дело важное, если он осмелился явиться сюда.

– Вы правы, адмирал. – Кайсен слегка поклонился. – Дело это исключительной важности.

– Говорите, – приказал великий князь.

Кайсен потупился, опираясь на трость.

– Как известно благородным господам, – начал он, – государя весьма заботит высший год, весна и лето которого пришлись, к несчастью, на нашу эпоху. Его величество обратился за советом к самому Лаанге, и Лаанга отозвался ему. Ваш покорный раб в тот день находился рядом с государем...

– О деле, тень, – одернул его Эрдрейари.

Кайсен улыбнулся.

– Получив совет великого мага, наш мудрый, несмотря на юность, государь решился последовать ему. Однако замысел его был сопряжен с большим риском. Государь мог довериться лишь самым преданным своим слугам. – Кайсен выдержал паузу и с наслаждением докончил, обводя золотой генералитет империи паучьим ласковым взглядом: – Шестому сословию.

На миг повисла безжизненная тишина. Потом Великий мертвец в крайнем раздражении щелкнул всеми пальцами сразу.

– Господин Кайсен, – отчеканил генерал. – Я уже просил вас доложить по форме. Прошу снова: объясните коротко и ясно, какое именно важное дело заставило вас ворваться сюда и помешать нашей работе.

– Ах да, – сказал господин Кайсен и снова потупился. – Прошу меня простить. Должен, однако, сказать, что его величество достиг успеха в своих начинаниях. Только что он заключил с правителями Рескидды союзный договор. Надобность в наших услугах отпала. Государь принял решение обнаружить свой истинный облик.

«Старый ты бес, – подумал я; кровь колотилась в висках, действие «чайки» отдавалось тупой болью внутри черепа. – Ты за это заплатишь. Я заставлю тебя заплатить. Кровь небесная! Как же отцу было тяжело...»

Кайсен обернулся к дверям, и те отворились.

В залу неторопливым шагом вошел император Уарры.

Генералы уже подозревали неладное. Но все они тем не менее встали – приказ дворцового этикета, затверженного как устав, превозмог недоверие. Галираи взглянул на царственного внука с немым вопросом. Эрдрейари сузил глаза.

Кайсен улыбался.

Повинуясь едва приметному знаку Великой Тени, Анартаи, Тень Севера, прекратил действие своего заклятия.

...Едва сдерживая ярость, я перевернул лист, полный разрозненных реплик.

Великая Тень произвел впечатление – приемом, достойным дешевого фокусника, но когда это смущало теней? И все же полного триумфа он не добился. Первое сословие доказывало свое право зваться первым: дворяне были потрясены, шокированы, возмущены – но паники Кайсен не увидел. Заподозрив измену, генералы империи приготовились дать отпор. Среди них были даровитые маги, способные за десять секунд превратить бесфамильного в пятно на паркете, и были отчаянные храбрецы, готовые выиграть для магов эти секунды.