Настоящая фантастика – 2011 - Громов Александр Николаевич

– Еще немного, и я поверю, что тебе восемнадцать, – Небо лениво потянулся, подбросил сучьев в костер.

– Бр-р-р! – к костру мокрой стрелой прискакала Лили. Я едва отвернуться успел. И в куртку поплотнее закутался. – Холодно, холодно, холодно! Тепло, тепло, тепло! – она натянула свитер, присела вплотную к костру, тряхнула взлохмаченными волосами, рассыпая брызги в разные стороны.

– Дура! – повторил я, стирая с лица холодные капли.

– Ага, – покорно согласилась она, прыгая у костра. – Согреваюсь, согреваюсь… Ой, моя любимая песня!

Она лихо скакнула в салон машины, крутанула до упора колесико громкости.

Come on, come on, come on, come on Now touch те, baby Can't you see that I am not afraid? What was that promise that you made? Why won't you tell me what she said? What was that promise that you made?

Лили танцевала – одна-одинешенька, возле костра на берегу реки под сенью пустынной дороги. Не только телом танцевала, а всем-всем, чем можно. Я видел ее танцующую душу, и это оказалось совсем не страшно. Потому что внутри у нее сейчас не было ничего, кроме музыки и танца.

I'm gonna love you, Till the heavens stop the rain I'm gonna love you Till the stars fall from the sky for you and I

Она подлетела ко мне, схватила за руку… И я понял, что тоже хочу танцевать вот так, быстро, безумно, просто так – ни за чем.

Come on, come on, come on, come on Now touch те, baby Can't you see that I am not afraid? What was that promise that you made? Why won't you tell me what she said? What was that promise that you made?

Музыка звучала быстро, быстрее, еще быстрее – та-та-тара, та-та-татара, та-та-тара, та-та-татара… А мы уже не танцевали, просто носились друг за другом по высокой траве, скакали, как обезумевшие дикари под смеющимися звездами. Быстро, быстро, еще быстрее, чтобы угнаться за музыкой.

Лили вскочила на крышу машины, раскинула руки, задрала голову кверху:

I'm gonna love you Till the stars fall from the sky for you and I

– прокричала она ввысь и с хохотом сиганула вниз, в траву.

А я закрыл глаза и рухнул назад себя – в реку, такую неожиданно теплую и приятную. Лежал на мягком илистом дне, намокал и смеялся, сам не зная чему.

– Детский сад, – проворчал Небо. И вдруг тоже засмеялся чуть слышно.

Лонсамтаун. Путь в никуда

Я гнал машину по автостраде, с удовольствием вдавливая до упора педаль газа. Лили сидела рядом, напряженно всматривалась в дорогу, как мне казалось, не моргала даже. А Небо спал, развалившись на заднем сиденье.

Утром он сам протянул мне ключи.

– Держи, развлекайся.

– Ты же говорил, что это опасно. Не боишься доверить машину дитятке малолетнему? – поддел его я.

– Да какая разница? – пожал он плечами. – Все равно в никуда едем…

Все равно в никуда…

Сколько я уже болтаюсь по дорогам? Полгода? Может, чуть больше. Вначале это казалось счастьем. Вот она, долгожданная свобода. Свобода от людей, от всего этого долбаного мира, где нужно искоренить в себе все человеческое, чтобы получить право стать человеком – таким, как другие. Думать не о том, кто ты есть, а о том, как ты соответствуешь… Тогда, весной, я полагал, что это путешествие – мой путь от человечишки к сверхчеловеку. А теперь… Я уже не понимаю разницы… Может, ее и в самом деле нет на пути в никуда? А на любом другом Пути?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Стой! – от крика Лили я чуть не подпрыгнул, так затормозил, что шины заскрипели, а машину едва не развернуло.

– Что такое?!

– Мне в туалет надо, – она выпрыгнула наружу раньше, чем я от злости чуть не задохнулся.

– Совсем чокнутая! – крикнул я ей вслед.

– А вы неплохо ладите, – ухмыльнулся Небо, поднимая голову из-за сиденья. – Дай-ка мне мои пилюли.

Я порылся в бардачке, нашел под пачкой суперменских комиксов и дорожной картой круглую коробочку без этикетки. Бросил ему. Она плюхнулась на сиденье – Небо смог ухватить рукой лишь воздух. Нахмурился, прикрыл глаза, с силой потер переносицу.

– Может, тебе к врачу сходить? – спросил я озабоченно.

– Ты издеваешься? В больницах нет специалистов по нелюдям.

Я вздохнул.

– Небо, а как это вообще – жить нелюдем?

– Знаешь, почти так же, как жить человеком.

– Главное – жить, – встряла в разговор вернувшаяся в машину Лили. – Ну что, поехали, да? Я кушать хочу!

И мы поехали. А куда нам еще деваться?

Прилизанная парочка острозубо улыбалась с придорожного щита. «Лонсамтаун рад приветствовать дорогих гостей», – гласила надпись. Ветер и дождь уже успели потрудиться над нарисованной радостью, но даже в таком виде лица казались удивительно людоедскими.

– И где тут едят? – спросила Лили, вертя головой по сторонам.

– И куда в тебя столько влезает? Утром почти весь завтрак в одну глотку умяла…

– Ну, вы же сами отказались, – пожала она плечами.

Это было правдой. Небо только кофе отхлебнул, да и то через силу. У меня тоже не было аппетита. И настроения не было, как всегда по утрам. Ненавижу утро. В это время слишком свежа память о снах.

– Том, останови возле почты, – попросил Небо.

– Опять письма ждешь?

– Да, – ответил он односложно.

– А мы кафешку поищем, ладно? – Лили облизнулась.

– Денег на еду дать?

– Не-а! Нас бесплатно покормят!

– С чего ты взяла? – покосился я на нее с подозрением.

– Просто знаю, – ответила она.

И больше я ни о чем не спрашивал.

– Гип-гип-ура! Гип-гип-ура! Вот она, десятитысячная посетительница нашего кафе! Добро пожаловать в «Сладкие грезы». Для вас все бесплатно! – долговязый паренек в красной форменной шапочке чуть ли не угрем перед нами извивался.

– Ну вот, я же говорила! Боженька меня любит! – самодовольно промурлыкала Лили. – Мне картошки фри бо-о-ольшой пакет. И четыре гамбургера – с сыром, ветчиной, спаржей и авокадо. И кетчупа побольше! И горчички!

– Смотри не лопни, – мрачно сказал я.

Лили меня ответом не удостоила.

Я заказал себе чай, бросил монетку в музыкальный автомат в углу. Музыка зашуршала из старенького хриплого динамика:

This is the end, Beautiful friend This is the end, My only friend, the end Of our elaborate plans, the end Of everything that stands, the end No safety or surprise, the end I'll never look into your eyes…again.

Мы сели за столик у окна. Лили сразу же набросилась на еду. А я долго-долго перемешивал свой чай, глазел по сторонам.

«Сладкие грезы», да? И о чем же они? О задрипанном кафе в Богом забытом городке? О тихом семейном счастье в белом домике с газончиком и гаражом? Ну, это еще не самые плохие человеческие мечты. Бывает, что у людей и таких никчемных «сладких грез» нет.

– А ты о чем мечтаешь? – спросила Лили, проглотив большой кусок гамбургера. Я чуть чаем не подавился.

– Откуда такой вопрос? – я и не попытался скрыть злость.

– Ты шлишком хромко думаешь, – прочавкала она, а потом, прожевав кусок ветчины, добавила: – У тебя же на лице все написано. И что название дурацкое. И что те, кто его придумал, дураки. А сам как – умный?