Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

Мишель рассерженно выпрямилась.

– Послушайте, вас мало драли в детстве. Есть же профессии… шофер там, к примеру, официант. Все лучше, чем кататься к извращенцам.

– Лучше, – отрешенно согласился Тони. – Но так сложилось. – Помолчав, он грустно покачал головой. – У меня контракт на полтора года. Фирма обеспечивает прикрытие. Перед тем, как мне ехать сюда, о вас навели справки, и начальник охраны дал добро. Вон там, – он неопределенно махнул в сторону стеклянной стены, задернутой прозрачной занавеской, – мои телохранители.

– Если я стану вас обижать, вы можете позвать на помощь?

– Обидеть жиголо нелегко. Но случается, и впрямь приходится звать охрану.

– Вам приходилось?

– Вы удивитесь, если я скажу, сколько в нашем городе садистов.

– Господи, как вы можете так спокойно об этом рассуждать? – не выдержала Мишель.

– А что остается? Если хлопать крыльями и кипятиться, никаких нервов не хватит.

– Сколько у вас заказов в день?

– Один-два. Изредка три.

– А сегодня?

– Сегодня вы у меня единственная.

– Тони… это правда или вы лжете, чтобы мне не стало противно?

– Лгу, – он посмотрел ей в глаза. – Чтоб самому тошно не было.

Мишель зябко поежилась, обхватила себя руками за плечи. Он встрепенулся, обвел взглядом студию. Поднялся, обошел столик, на ходу стягивая с себя куртку, набросил ее Мишель на плечи и вернулся на место. От куртки пахло дорогим одеколоном.

– Тони, это профессиональное или человеческое?

Он усмехнулся.

– Хороший жиголо – профессионал до мозга костей. Не задавайтесь этим вопросом; у вас все оплачено: и забота, и нежность, и страсть. Два часа моего времени полностью ваши.

– Со службой информации, с телохранителями – это должны быть бешеные деньги?

– У вас оплачено, – повторил Тони. И добавил неожиданно охрипшим голосом: – Только, если можно, не травите душу.

Мишель отчаянно смутилась.

– Простите.

Ей было жаль этого странного парня. Полуторагодовой контракт. Полтора года насилия над собственной природой, восемнадцать месяцев унижений. Неужели он сам это выбрал? Или кто-то другой изломал ему жизнь?

– Хотите, покажу вам свои работы? – предложила Мишель, желая сгладить неловкость.

– Хочу, – он с готовностью поднялся.

Мишель включила верхний свет, и сразу заблестела лакированная керамическая посуда на столах, на полках, на полу. Тони прошелся по студии, молча все осмотрел, и повернулся к Мишель.

– Вы – художница от Бога, – промолвил он. – Где вы учились?

– Я любительница-самоучка.

– Заметно. – Он огорченно сдвинул брови. – Будь у меня возможность, я бы дал вам курс занятий…

– Вы художник?!

– Преподаватель художественного колледжа. Бывший. – Он взял в руки большое блюдо с водопадом и радугой в брызгах. – Но все равно это замечательно. Вы молодец.

Мишель внезапно вдохновилась.

– Послушайте, я хочу! Желаю курс занятий, и немедленно. Я найму вас как частного учителя. Сколько стоят ваши полтора часа?

– Семьдесят пять стелларов.

– Множим на десять занятий…

– На тридцать. Вы сошли с ума.

– Две тысячи двести пятьдесят. Многовато. – Она обвела взглядом готовые работы. – Я сдам их кучей по оптовой цене – глядишь, наберется. Отлично. Как связаться с вашей фирмой?

Блюдо выскользнуло у Тони из рук. Он едва поймал его и прижал к животу.

– Дайте сюда, – велела Мишель. – Оно стоит целого занятия.

– Не глупите. Полтора часа с преподавателем рисунка – это десять стелларов. За что вы будете платить еще шестьдесят пять?

– За собственный каприз. Я хочу – вот и весь сказ.

Тони пристально посмотрел на девушку.

– Воля ваша. В моей куртке, которая на вас, во внутреннем кармане, есть визитки.

Мишель выудила карточку. На ней значилось: Тони Драйв, «Морской ветер», 445–109.

– Когда можно сделать заказ?

– В любое время. Но лучше подождите до утра – может, одумаетесь.

Мишель нахмурилась, глядя в его расстроенное лицо.

– Что-то я не разберу. Тридцать заказов, оплаченных одним махом, – это немало. К тому же заниматься со мной рисунком куда приятней, чем ублажать каких-нибудь этих… Или я чего-то не понимаю?

– Ни черта вы не понимаете! – вспылил Тони. Отвернулся, помолчал. – Извините. Мне по статусу не положено повышать на вас голос.

Мишель захлебнулась жалостью. Он был очень несчастен, этот вляпавшийся в ужасную историю парень.

– Тогда объясните. Чем плохо, если вы тридцать дней будете заниматься своим собственным делом, а не…

Тони прошелся по студии, еще раз оглядел расписную керамику.

– Видите ли, я пытаюсь сохранить последние крохи бывшей когда-то порядочности. Искусительница. Конечно, с вами в тысячу раз лучше.

– Ловлю на слове. Значит, договорились?

Тони обезоруженно развел руками.

– Как говорится, кто платит, тот и заказывает… жиголо. Однако не делайте этой глупости – тридцать заказов одним махом. Обещаете? Тогда ладно. Хотите, потанцуем?

– Хочу.

Наутро Мишель проснулась довольная. Где только ни отыщутся преподаватели рисунка! Все же ей было не по себе. Как-никак, жиголо. Ладно еще, если бы он нес с собой память о благодарности одиноких женщин, а то ведь… Бр-р! Представить жутко. Мишель подозревала, что ей такого даже не представить толком. Но тем лучше: можно делать вид, будто он – просто гость… то есть, платный учитель.

Тони с первого взгляда верно оценил ее пейзажи – стало быть, хорошо разбирается в деле и научит полезному. К тому же, он будет приезжать сюда отдыхать от своего кошмара. Ну и… – она улыбнулась собственному легкомыслию – Тони и впрямь симпатичный парень, этого у него не отнимешь. Все может быть… Дура, одернула она себя, вылезла из постели и занялась утренними делами.

Визитка Тони ожидала, подсунутая под коммуникатор. Собравшись с духом, Мишель как бы невзначай приблизилась и подсела к столику с аппаратом.

– Чего откладывать? – повторила она вслух слова Романа. Раз обещала парню, надо выполнять.

И она с замиранием сердца набрала номер.

– «Морской ветер», – отозвался приятный, чуть усталый мужской голос. – Здравствуйте. Чем могу быть полезен?

– Добрый день. Я хотела бы пригласить Тони Драйва, – быстро выговорила Мишель, чувствуя при этом, как горячеют уши.

– Тони Драйв? Одну минуту. В какое время?

– Сегодня. В три, в четыре. На полтора часа.

– Минуточку, – повторил голос. – Прошу прощения. Тони Драйв освободится в одиннадцать вечера.

Сердце ухнулось куда-то вниз, щеки запылали.

– Тогда завтра?

– С восьми утра до одиннадцати вечера он будет занят. Мы можем предложить другого сотрудника.

– Нет! – У Мишель сжалось горло. – Послезавтра. На три часа. Продолжительностью, – она с трудом выговорила длинное слово.

– Прошу прощения, – снова извинился усталый голос. – Дело в том, что у Тони сейчас – постоянная работа на длительный срок…

– Хорошо. – Она перевела дыхание. – Тогда сегодня в одиннадцать, на два часа.

– В одиннадцать он только освободится, – возразил голос. – Если желаете, в двенадцать.

– Пускай в двенадцать.

– Будьте добры, ваш адрес.