Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

Но, может, все не так плохо? Пристроился в компаньоны к стареющей даме. Чудненько – ему будет тихо и спокойно. Ох, и дура ты, Мишелька! Нашла, о ком тревожиться – о жиголо. Надо полагать, ему там проще, чем с тобой, потому как ты с вопросами в душу лезешь, раны бередишь. Ладно, будем ждать полуночи, решила она. Пора и за работу.

День прошел бестолково, работа не клеилась, а к ночи Мишель разнервничалась, устала и расстроилась. Ну, зачем это надо? На кой ляд ей сдался несчастный жиголо с его проблемами? Не суетилась бы – и горя бы сейчас не знала, завалилась преспокойно спать. Раздосадованная, взвинченная, она приготовила легкую закуску, налила в кувшин сухого вина и выставила все на столик в студии. Не рисунком же Тони будет с ней заниматься после трудного дня. Мишель тихо злилась. Дура ты, Мишелька, дура. Кто сказал, что, пригласив Тони в дом, сумеешь ему как-то помочь?

Звонок. Она невольно глянула на часы. 23:59.

Внутри захолодело, когда она открыла первую дверь. Свет на крыльце был включен, и сквозь стекло внешней двери Мишель увидела высокую фигуру Тони. В руке у него был узкий сверток.

– Добрый вечер, – Тони шагнул через порог и протянул сверток, оказавшийся цветком в упаковке. – Это – не профессиональное.

– Спасибо. Какая красота!

Мишель заставила себя сперва взглянуть на цветок, а уже потом – Тони в лицо. Вид у него был замученный, глаза – больные.

– Ну что, милая хозяюшка? – Тони улыбнулся, взяв ее руки в свои. – Будем заниматься рисунком?

– Перво-наперво – ужинать. Я для вас целый вечер готовила.

Он поглядел как-то странно, по лицу пробежала тень.

– Воля ваша. Куда идти?

– В студию. Я сейчас.

Тони уверенно двинулся через дом, а Мишель прошла на кухню, поставила в вазу цветок. На душе кошки скребли. Позвала человека, он явился – а что ему в том хорошего?

С вазой в руках, она вернулась в студию – и замерла на пороге. Жиголо, который только что любезничал и улыбался, сидел в кресле сгорбившись, лицо застыло скорбной маской, а на запавших щеках Мишель с испугом и пронзительной жалостью разглядела мокрые полоски.

Первым порывом было броситься к нему, прижать к груди голову, приласкать его и утешить – однако Мишель удержалась. Негоже смущать человека. Она беззвучно отступила и притворила дверь. Придерживая цветок за стебель, чувствуя на щеке ласку прохладных лепестков, снова побрела в кухню.

За спиной послышался шелест, Мишель затылком ощутила движение воздуха. Охнув, она обернулась и отпрянула, прижав вазу к груди. Скользнувший вслед за ней по коридору Тони оказался спиной к настенному светильнику, и она не могла разглядеть выражение лица.

– Мишель, что случилось? Я вас напугал?

Она перевела дух; сердце так и колотилось.

– Нет. Просто… ну… – запиналась Мишель, – мне показалось… Я сочла нескромным войти, – породила она в конце концов.

– Ах, это… – Тони провел пальцами по влажной щеке и неожиданно улыбнулся: – Не бойтесь меня.

– Я не боюсь. С чего вы взяли?

– Вы держите защитный барьер. Дайте, – Тони забрал у нее вазу и поставил на пол. – А теперь руку, пожалуйста. – Мишель повиновалась, и он положил ее руку себе на ладонь, другой ладонью прикрыл сверху. – Разрешите, я задам вопрос, на который не имею права?

– Сколько угодно. Но я подумаю, стоит ли отвечать.

– Я объясню. Жиголо – хороший жиголо, профессионал – должен сам все улавливать про клиента… или клиентку. Но я, наверное, слишком туп. Вам не нужен наемный любовник, не нужен учитель рисунка. Вам ни к чему даже несчастное жалкое существо, которому можно утереть слезы, приголубить и облагодетельствовать, и таким образом возвыситься в собственных глазах. Я прав?

– Совершенно. Никуда мне не надо возвышаться.

– А теперь скажите мне, недоумку, прямо: чего в таком случае вы хотите?

– Да, в общем, ничего. Чтобы вам было лучше.

– Тогда я рискну напомнить, что приехал к вам после пятнадцати часов работы. До двух часов я у вас, потом еще полчаса катить домой, а с утра опять к восьми на службу.

– Я отняла у вас три часа сна?

– Выходит, так.

Мишель пристыженно опустила голову.

– Простите. Но мне показалось, что если я к вам просто как к человеку… Если хоть кто-то станет видеть в вас не жиголо, а… – она совсем смутилась. – Извините, ради Бога; глупость вышла.

Тони поднес ее пальцы к губам.

– Вы – красивая, милая, чудная девушка. Послушайтесь доброго совета: найдите хорошего друга. На которого сможете обратить всю нерастраченную нежность и любовь. Вам требуется не жиголо, а настоящий друг.

– Не вижу, почему жиголо не может быть другом. – Мишель глядела в пол, чтобы не встречаться с его измученными глазами.

– Уф. Только не говорите, что желаете иметь в роли друга меня!

– Именно это я и скажу.

– Так. – Тони выпустил ее руку и отступил. – Это серьезно. Вы отдаете себе отчет в своих словах?

– Полный, – храбро солгала Мишель. Появилось чувство, будто она летит в санях по ледяной горе, и слегка кружилась голова.

– Лжете. Вы сама не своя, и голова идет кругом.

– Ах так. – В груди словно ухнул тяжелый молот. – Тогда получайте. – Обеими руками она дала Тони пару символических пощечин.

– Это за что же?

– А вот! – звонко выкрикнула Мишель, пьянея от совершенно реального ощущения падения в ледяную пропасть. – Вы – удивительно тонкий, чувствующий человек, вы же все-все понимаете! И про меня, и про себя. Жиголо! Как вы можете так себя ломать?! Неужто не нашлось занятия достойней? Тони, вам же нестерпимо стыдно! – Она смолкла, испугавшись. По своему положению, он обязан выслушивать ее вопли; но она – какое она имеет право ему выговаривать?

– Мишель… – Тони провел кончиками пальцев ей по лбу, по вискам, по скулам. – Чудная, чистая, наивная Мишель. Вы заблуждаетесь на мой счет.

– Почему? – Она невольно потянулась к нему, но он уловил это движение и придержал ее за плечи.

– Потому что впервые встретились с жиголо. С профессионалом высокого класса. Разъезжая по вызовам, я играю самые разные роли. С вами – роль тонкого, душевного интеллигента; с другой женщиной – слащавого восторженного дурака. С кем-то третьим я груб и жесток. Представьте меня с плеткой в руке, и вам станет легче.

– Вы – большой артист.

– Я большой обманщик, – Тони улыбнулся. – Но вам сказал правду.

Мишель порывисто вскинула ладони ему на грудь.

– Как же вас угораздило? – Она не отрываясь смотрела