Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

— Гекарти? Какое безумное тщеславие нынче охватило королеву лжи?

Тулларис был поражён. Госпожа Магии была одной из величайших богинь эльфийского пантеона. То, что Морати посмела взять себе её имя, было проявлением невероятного высокомерия. Лишь сам Малекит прежде называл себя избранным воплощением бога, самого Кхаина. И это было ложью. Тулларис знал это, ведь так сказал ему сам бог.

— Она — Гекарти, — сказала колдунья. — Всё меняется, Тулларис. Боги вновь идут по земле. Кхаин и Азуриан вновь сразятся, и весь мир содрогнётся. Но мифический цикл может и не повторится. Послушай, Тулларис, Кхаин может одолеть феникса. Если у него будет правильное вместилище, достаточно сильное. Вместилище, имеющее связь с Ним…

Тулларис задумался над её словами. Конечно, их подтекст тревожил, но открывающиеся возможности были воистину соблазнительными.

— И что же ты предлагаешь, ведьма?

— Моя госпожа хочет, чтобы ты занял место Хеллеброн во главе культа, — колдунья отвернулась. — Ты будешь помазан как Кхаин и объединишься с Гекарти. Убийство и магия будут вместе править Наггаротом.

— Малекиту это может не понравиться.

— С ним разберутся, — колдунья презрительно взмахнула рукой. — Планы уже приведены в исполнение. Владыка Хаг Граефа уже планирует смерть Малекита.

— Тёмный Клинок? — фыркнул Тулларис. — Его ждёт смерть.

— Не стоит недооценивать Малуса Тёмного Клинка. В нём скрыто многое, недоступное простому взору.

— В любом случае, твоё предложение интересно. От меня требуется только убить Хеллеброн?

— Нет. Об этом тоже уже позаботились. Нам нужно лишь, чтобы ты занял её место.

— Тогда я услышал всё, что хотел, — сказал Тулларис, вставая, и схватил колдунью за горло.

Я ковыляю изо всех сил, и, наконец, добираюсь до главной галереи. К моему изумлению, она пуста, хотя хаосопоклонники вот уже много недель атаковали её, пытаясь прорваться к храму Кхаина, чтобы по воле своего кровожадного божества осквернить священное место и посадить одного из своих чемпионов на мой трон.

Широкий проход завален телами эльфов, людей и зверолюдей. Я тащу через них своё больное тело. До сих пор я держалась в тенях, но не могу пересечь улицу и не выйти на свет лун — одна из них большая и бледная, а другая — маленькая и освещающая всё зелёным сиянием.

Вот я уже вижу святилище — великое здание из багрового мрамора. В своей спешке и желании добраться до него я забываю, где иду, и падаю, споткнувшись. На этот раз мне хватает ума не выставлять руки, и я падаю на гниющий труп одной из моих ведьм. Очередная слабачка, павшая от рук людей или грязных полукровок. Во все стороны летят мухи, а черви уползают прочь.

И прямо передо мной из теней возникает фигура. Женщина, юная и одетая в цвета Гронда.

— Ну конечно, — хриплю я, заставляя себя подняться на колени. — Одна из шавок Морати. Значит, она пользуется случаем покончить с нашей враждой.

Хороший план. Жаль, что я о нём не подумала первой.

Колдунья склоняется передо мной и снимает с пояса короткий нож. На нём выгравированы руны, танцующие вдоль клинка. Она смотрит мне в глаза.

— Всё меняется, и Морати нужно избавиться от тебя. Твоя злоба больше не греет ей душу. Она поручила мне доставить сообщение прежде, чем этот нож погрузится в твоё сердце, королева ведьм.

— Прошу, просто убей меня и избавь от её безмозглого лепета…

Разъярённая колдунья бьёт меня и сбивает с ног. Я протягиваю руку, чтобы подтянуться, и чувствую что-то холодное. Что-то металлическое. Кхаин вновь избавил меня.

— Грядут великие перемены, — продолжает стрекотать колдунья. — Их видела моя госпожа. Восходит тьма, а боги идут. Кхаин воплотится, но с ним будет Морати, а не Хеллеброн, — она сжимает ритуальный кинжал обеими руками и бьёт.

Я перекатываюсь, хотя от этого всё тело и пронзает боль, и бью вверх длинным кинжалом, когда-то принадлежавшим моей ведьме. Наградой мне становится вопль боли. Она бьёт вновь и рассекает мне ногу, оставив длинную и глубокую рану. Я пронзаю убийцу, и кровь брызжет мне на лицо; проглотив её, я чувствую заключённую внутри силу. Я бросаюсь вперёд, боль уходит и опускается кровавый туман, придающей сил. На мгновение вспоминаются бредовые слухи, что Кхаин и тот Кровавый Бог, которому поклоняются северяне, являются одним существом. Я отбрасывают эти недостойные мысли. Мы не воющие дикари, жаждущие крови и черепов… Хотя по мне этого сейчас не скажешь.

Когда жажда крови отступает, я стою на изувеченных останках колдуньи.

Я жалею, что у меня нет времени посвятить её смерть Кхаину.

Затем силы покидают меня, и я падаю. Кровь течёт из ноги, быстро немеющей вокруг раны — похоже, нож был отравлен. Я тащу себя одной рукой навстречу преображению.

Колдунья Морати замахнулась свободной рукой, но Тулларис сломал ей запястье. Она взвизгнула от боли, когда он ещё крепче сжал шею.

— Вы послали убийц? — зарычал палач.

Она судорожно кивнула. Тулларис ослабил хватку.

— Нас трое, — прохрипела она. — Дракириты Морати. Я была послана к тебе. Мои сёстры уже должны быть с кар…

Звучный треск оборвал слова колдуньи. Тулларис сломал ей шею и бросил тело на землю. Тени вокруг отступили. Ночь рассёк вой, за котором последовал другой. Оба доносились со стороны дворца Хеллеброн.

— Дракириты, — прошептал палач. — Ну и позёрство.

Да, назвать убийц именем богини возмездия было вполне в духе Морати, одновременно абсурдном и грандиозном. Однако они представляли совершенно реальную угрозу. Прямо сейчас ещё две выслуживали Хеллеброн во тьме её полузаброшенного дворца, и лишь Тулларис знал об этом.

Убийство посланницы не означает отказа от предложения Морати. Достаточно позволить сёстрам ведьмы ударить, и он встанет на путь, который сделает его одним из самых могущественных эльфов в Наггароте. Тулларис вновь посмотрел на пронзающую небо башню и попросил Кхаина наставить его.

Наконец я добираюсь до святилища моего господина. Обычно я бы насладилась архитектурой здания, прославляющего Кхаина, его великими статуями и фресками, изображающими его деяния времён Войны Богов. Но сейчас я слаба. Я умираю. Я оглядываюсь назад и вижу след крови, тянущийся от самого изувеченного трупа убийцы. Столько крови. Моё бедро и руку сводит от боли, и я едва чувствую ноги. Ещё один тяжёлый рывок приводит меня к котлу.