Дежавю - Татьяна Шмидко

– Прайм, любимый мой! Защити же меня от этого монстра!

Мишель-Прайм кидался на оборотня под испуганные возгласы публики и стремительно хватал Питера-оборотня за шею. Одним фальшивым движением он «сворачивал» его шею и Питер падал на пол, снимая с головы ведро. Затем Мишель разражался длинной тирадой, поставив ногу на грудь поверженного врага. Одной рукой он обнимал меня и громко декламировал:

– О свет очей моих, любовь моя! На нас пришла година испытаний, которая принесет нам разлуку! Я должен уйти на войну, чтобы убить всех оборотней, которые мешают нам быть вместе, но моя любовь будет вечно с тобой! Я вернусь, жди меня!

Мы снова фальшиво целовались, и Мишель, завернувшись в плащ, стремительно убегал со сцены, оставляя меня в глубокой печали.

– Прайм! – кричала я, глядя ему вслед, и занавес эффектно падал.

– Публика в восторге! Мне просто не верится! – наконец-то прошептал Мишель из-за кулис. Он был на седьмом небе от счастья – зрители искупали его в овациях.

– У тебя сапоги очень тяжелые! – сказал Питер обиженно, поднимаясь с холодных досок пола и потирая грудь.

– Я был просто великолепен! – заявил Мишель и в счастливом мареве ушел на повторный поклон.

– Идите и вы оба! Да, поклонитесь, как следует! А я пойду собирать монеты, – сказала радостно Клара, поднимая для нас занавес.

Мы вышли на поклон, и я заметила роскошную карету, которой не было во время представления. Кто-то держал дверцу приоткрытой, видимо, наблюдая за нами. «Вот оно!» – вдруг пронеслось у меня в голове, а по телу пробежали мурашки от страха. Внезапно я поняла, в какую авантюру втянула Питера, Мишеля и Клару. Ведь все могло кончиться очень-очень плохо…

Клара неторопливо обошла зрителей, которые щедро заплатили за сегодняшнее представление. Она грациозно покачивала бедрами и подставляла для монет свой бубен, украшенный разноцветными лентами. На этот раз меня не радовал звон бубенчиков, который раздавался от брошенной монетки. Я выглянула из-за занавеса и во все глаза смотрела, как Клара подошла к карете, оббитой дорогой кожей. Клара красиво подбоченилась и спросила:

– Понравилось ли вам наше представление милостивая госпожа?

Из кареты показалась рука в перчатке, которая протянула золотую монету. Клара, не веря своим глазам, забрала монету и стояла, уставившись на нее. Это было целое состояние – на нее можно было купить новую лошадь!

– Я, к сожалению, не успела посмотреть ее целиком, поэтому я хочу пригласить вашу труппу на праздник, который устраивает мой господин в замке Вианден, – произнесла незнакомка необычайно мелодичным голосом.

Подслушивающий, как и я, Питер присвистнул от удивления. Замок Вианден был единственным фортом в городе. Он стоял на высокой скале, и его многочисленные башни были окружены мощной крепостной стеной. Никакая армия в мире не могла взять его приступом. Но, насколько я помнила, там сейчас никого не было – граф Люксембурга Ионан Слепой буквально месяц назад погиб в битве при Кресси довольно дурацким образом. Полностью слепой, он приказал привязать себя к седлу коня и поскакал в самую гущу битвы, где и погиб, оставив свою страну в пучине смут и с пустой казной. Ходили слухи, что на его место метит Карл IV, но семейство Виттельбахов страстно желает видеть Эдуарда III на его месте.

Тем временем Клара с поклоном ответила:

– Это будет большой честью для нас!

– Вот и чудесно! Ждем вас к ужину, – сказала незнакомка, захлопнув дверь кареты.

У меня мурашки пробежали по спине от многозначительности этой фразы – а не мы ли будем этим самым ужином, если его обитатели – вампиры?

Дверца кареты захлопнулась, и двойка вороных лошадей укатила вниз по грязной улице, оставляя глубокий след в зловонной жиже, которая была повсюду под ногами. Я не знала что делать, – может, рассказать правду и сбежать со всеми? Но что тогда? Мне и дальше ходить по Европе? Я осмотрелась вокруг – холод, грязь, нищета, болезни и невежество. И никаких перспектив… Да, мне никак не выбраться отсюда без Прайма.

Я закрыла глаза и стиснула кулаки – перед моим внутренним взором предстало воспоминание о сне, который я видела еще в Антверпене. Прайм, мой непобедимый генерал, с ужасом выкрикивает мое имя над погибающей от чумы землей. Его боль и отчаяние, словно удар кнута, погнали тогда меня в холодную ночь, где после двух недель скитаний меня подобрала сердобольная Клара.

Так что либо я иду в замок, либо я теряю шанс найти его в ближайшие годы. Мне уже девятнадцать лет, жить осталось так мало. Даже если меня не заберет чума, то оспа или разбойники заберут мою жизнь. Но я могла бы стать вампиром, а потом найти моего любимого будет не проблема. Но рисковать жизнями Клары, Мишеля и Питера не хотелось.

Рука сама собой потянулась к медальону, и в голове вспыхнула идея: если понадобится, то я попытаюсь получить защиту для нас, объявив себя невестой Прайма. Мне почему-то казалось, что его имя должно возыметь действие, иначе они лишатся головы.

– Вы слышали? Слышали? Богатая дама пригласила нас дать спектакль в самом великолепном замке графства! Ну ничего себе! – сказала Клара, держась за сердце. – Это просто невероятно! Адель, благодаря твоей идее у нас есть это! – она показала нам золотую монету. Я только кивнула головой и молча смотрела, как Мишель кружит в объятиях дородную Клару. Питер тоже радовался, а я поняла, что завтра решится моя судьба.

С громко бьющимся сердцем я вышла на сцену, устроенную посреди большого каминного зала – белые сводчатые потолки уходили вверх, встречаясь далеко вверху. Каменные стены были побелены и украшены охотничьими трофеями – головами кабанов, медведей, лосей и волков. Убранство было богатым – не зря замок считался резиденцией правящей династии графства Люксембург. Я старалась рассмотреть зрителей, но перед сценой стояли три железных чаши, в которых ярко пылали дрова. Поднимающиеся языки огня отделяли нас от темных силуэтов в зале, сидящих на стульях с высокими спинками. Я никого не смогла рассмотреть. Из всех обитателей замка видела только прислугу, да и те были какими-то странными. Нам помогли привести себя в порядок, выдали пристойную одежду – мне досталось платье из зеленой тафты и плащ из беленого льна. Служанка уложила мои волосы так, что создавалась иллюзия, будто меня не стригли вовсе, – завила локоны. Они доставали уже до плеча, и меня это радовало. Нас не накормили, поэтому Питер и Мишель недовольно ворчали – мужчины были в дурном настроении из-за пустых желудков.

Было странно играть перед зрителями, которые не выкрикивают с места непристойности, не вопят от восторга и не аплодируют. Тишина была давящей и мы с Мишелем нервничали, ведь он привык производить впечатление на публику своими эффектными появлениями и величественными позами. Но сейчас это никого не волновало – в зале воцарилась гробовая тишина. И мне стало по-настоящему страшно, когда я по ходу пьесы повернулась лицом в зал из-за того, что дрова прогорели, а стена огня исчезла.